Посольство США в Латвии начало общаться с пользователями в социальных сетях на русском языке. Сразу после этого британское диппредставительство в республике объявило, что ищет русскоязычного специалиста для работы с местным населением. Латышский сегмент Twitter взорвался недоумением, а глава МИД Латвии отправился переубеждать дипломатов из дружественных стран.
Русский язык в Латвии родной почти для 40% населения республики. Более того, он по-прежнему используется в качестве языка межнационального общения между выходцами из стран бывшего СССР, живущими в Латвии.
Тысячи людей из России, Украины и других республик бывшей советской империи приехали в Латвию в последние несколько лет. Это так называемые вээнжэшники – граждане третьих стран, получившие вид на жительство в стране.
Абсолютное большинство этих людей – россияне. Некоторые получили ВНЖ на основании брака с латвийцем. Значительная часть – на основании инвестиций в недвижимость или бизнес. Многие из таких инвесторов переехали, потому что не согласны с официальной российской политикой.
Они лояльны Латвии, но вряд ли будут говорить между собой на латышском языке.
Представители так называемых латышских партий языковой вопрос используют на протяжении всех 25 лет независимости. По сути, это единственный аргумент, которым можно отвлечь внимание от всех остальных проблем: слабой экономики, больших налогов, массовой эмиграции. Вопрос, скорее, иррациональный. Разум отключается, уступая место эмоциям.
Интересно, что, согласно исследованиям, многие латыши, уезжая за границу, теряют язык уже во втором поколении. С латвийскими русскоязычными это тоже происходит, но, в силу большей распространённости языка, у них остаётся больше возможностей не забывать его.
Страх потерять язык – это страх малого народа.
В мире проживает около 1,5 миллиона носителей латышского. Этого, по мнению лингвистов, достаточно для того, чтобы он жил и развивался, но всё равно цифры выглядят пугающе маленькими.
Проблема в том, что страх, который движет латышской частью общества, часто играет не на руку носителям этого языка. С помощью «давления» на местных русских нельзя добиться положительного эффекта. Язык, конечно, многие выучили, но насильно, как известно, мил не будешь. Я знаю людей, которые говорят на латышском только тогда, когда им это надо, а, например, в магазине не делают этого принципиально. Обида? Да. Глупо так себя вести? Может быть. Но и объяснить это тоже можно: как вы ко мне, так и я к вам.
Такие организации, как Центр государственного языка, как мне кажется, наносят государственному языку больше вреда, чем пользы. Карательные меры в отношении «владеющих на недостаточном уровне» вряд ли мотивируют к тому, чтобы полюбить язык.
Скорее здесь срабатывает обратный эффект – формируется образ врага.
Посольство США в Латвии недавно приняло решение начать общение в социальных сетях с русским населением на русском языке. Латышский Twitter взорвался возмущением: мол, главный союзник предал интересы Латвии. Глава МИД Эдгар Ринкевич тут же направился к дипломатам, после чего заявил, что обо всём договорился: американцы подкорректируют свою политику в этом смысле.
Посольство США, впрочем, отказываться от использования русского языка не намерено. «Мы всегда стараемся донести информацию до как можно большей части населения страны, в которой работаем», – заявили в ведомстве.
Американцам, кстати, вообще не очень понятна эта история.
В США ведь на государственном уровне понятие официального языка просто отсутствует. Действительно, отдельные штаты приняли английский в качестве официального. Но наряду с этим в некоторых штатах утверждены требования к чиновникам знать иностранные языки, которые распространены на конкретной территории. Скажем, в Калифорнии почти невозможно устроиться на работу в полицию без знания испанского языка, а в штате Нью-Йорк официально разрешено коммуницировать с властями на русском.
Язык – это не оружие, а инструмент.
По крайней мере, в странах с демократическими традициями. В Латвии же нередко он используется в качестве дубинки. И эта дубинка не опускается уже 25 лет, хотя, как мне кажется, её давно пора убрать в чулан.
Нельзя заставить любить, прививая ненависть к чему-то другому. Американцы и британцы это понимают: в условиях информационной войны донести свои мысли до аудитории можно только на её родном языке. Родной язык всегда будет самым любимым и понятным. Это естественно, и в этом нет ничего плохого.
Но это вовсе не означает, что в сердце носителя, например, русского языка нет места для латышского. Только здесь хирургический метод не подойдёт – вырезая русский из всех сфер, не заставишь любить латышский. Как, собственно, и наоборот. Запретом вообще почти ничего нельзя добиться.
А все эти популистские попытки запретить русский язык только укрепляют его положение.
Любое действие имеет противодействие. Это физический закон, с ним не поспоришь. Центр государственного языка делает для выживания русского языка в Латвии больше, чем для развития латышского.
Именно те, кто использует свой родной язык в качестве «дубины», в первую очередь его и не уважают. Но, полагаю, для них это и не важно.
