На этой неделе, спустя ровно шесть лет после начала глобального экономического кризиса, американский федрезерв принял решение об отмене программы количественного смягчения, которую для простоты многие называли "деньгопечатанием". Отмена смягчения — событие в той же степени эпохальное, как и начало смягчения.
Цитата из официального заявления ФРС США:
"Экономическая активность постепенно увеличивается. Ситуация на рынке труда несколько улучшилась — создаются новые рабочие места, снижается безработица. Целый ряд индикаторов свидетельствуют — недоиспользование трудовых ресурсов постепенно сокращается."
"Недоиспользование ресурсов..." Вся вот эта финансовая терминология с ее замысловатыми оборотами и нагромождениями загадочных слов необходима лишь для одной цели — пудрить народу мозги. "Недоиспользование" трудовых ресурсов для конкретного человека означает одну простую вещь — место в очереди на биржу труда.
Если же переводить заявление ФРС на язык человеческий, то звучит оно примерно так: поскольку на носу выборы в Конгресс, мы перестаем пока печатать доллары с прежней скоростью, но в любой момент готовы заняться этим снова.
Все признаки оздоровления, которые пригрезились американским властям, в действительности — тоже манипуляция цифрами. Снижение безработицы до 6% в США — следствие того, что корпорации повсеместно переводят работников на частичную занятость, а сотни тысяч людей, не нашедших работу за отведенное по закону время, просто снимаются с учета, растворяются, исчезают с радаров. Нет человека — нет проблемы. Такой вот рыночный тоталитаризм.
Это и есть единственное объяснение наметившегося в США чахоточного роста — просто американскому рабочему предложено ужаться, почувствовать себя в шкуре китайца. Парадокс в том, что благодаря военным заказам сегодня корпорации — Боинг, Дженерал Электрик, спасенный от банкротства Дженерал Моторс — показывают рекордную прибыль. Но прибыль эта не конвертируется в новые производства или в новые рабочие места. За шесть лет американские власти нарисовали почти четыре триллиона долларов. Все они — какой сюрприз — всплыли на фондовых биржах и на балансах крупнейших банков.
Алан Гринспен, экономист, бывший глава ФРС США:
"Количественное смягчение не отразилось на спросе по одной причине — мы наблюдаем бешеный рост цен на акции, расширение банковских пассивов. Но это единственные показатели, которые растут."
При этом Гринспан, выступая перед аудиторией нью-йоркского совета по международным отношениям, заключил, что ФРС вряд ли удастся отменить смягчение так, чтобы не вызвать панику на мировых рынках. А ей есть откуда взяться.
Промпроизводство в Германии с июля по август сократилось на 4%. Спасибо санкциям, конечно, но тут не в них одних дело. Прогноз немецкой торговой палаты по росту ВВП на следующий год — 0.8%. Если же брать среднюю температуру по больнице, то в Европе ВСЮДУ ноль.
Журнал "Экономист" посвящает этой теме отдельную статью — с вот таким симпатичным попугаем в качестве иллюстрации:
"Остановка экономического роста в Германии грозит повергнуть Европу в третью подряд рецессию за последние шесть лет... Долги государств еврозоны — от Италии до Греции — растут, это продолжит отпугивать инвесторов, усиливать политиков-популистов и скорее рано, чем поздно, приведет к коллапсу евро."
Дефляция, которой боятся Европа и Америка — штука для нас, привыкших скорее к инфляции, — диковинная, но от того не менее жуткая. Дефляция — усыхание цен, зарплат, кредитов, платежей — это всадник экономического апокалипсиса.
За дефляцией наступает депрессия...
Что от всего этого России? Как все это соотносится с долларом по сорок восемь и евро под шестьдесят? С растущими ценами в магазинах? С дорожающим бензином? Да никак не соотносится. В полном соответствии с еще одной либеральной догмой: каждый умирает в одиночку.
Это вчера нам можно было ссылаться на негативную внешнюю конъюнктуру, на долговой кризис, на происки мудрецов с Уолл-Стрит.
Сегодня кризис ТАМ — это лишь повод для выводов ЗДЕСЬ. Повод задавать вопросы и менять, стремительно менять экономическую политику. Переводить ее на мобилизационные рельсы.
Почему процентная ставка в Европе, США, Японии — это ноль с копейками, а у нас — восемь? Для кого? Для иностранных инвесторов? Так они если и поедут к нам, то, теперь, судя по всему, только на танке. Почему ЕЦБ и ФРС могут заваливать деньгами экономику, а мы боимся дать производственнику лишний рубль? Почему мы продолжаем с открытым ртом внимать лжефинансистам, лжеэкономистам, лжеэкспертам, которые не в состоянии отличить прокатный стан от электролизной ванны?
А может быть, наша многострадальная инфляция — инфляция, о которой Европа может только мечтать, это не проклятие, а подарок? Ведь она влечет за собой инфляцию либеральной мысли, обесценивание фальшивых экономических доктрин.
