Из протокола допроса в НКВД в качестве свидетеля спасшейся от расстрела в Бабьем Яру Е. Кныш . 2 марта 1944 г.
Протокол допроса свидетеля Кныш Елена Ефимовна, 1914 г. рождения, уроженка Киевской обл., гражданка СССР, б/партийная, образование 6 классов, замужняя, по национальности еврейка, не судима, проживает в г. Киеве, Петровский р-н, ул. Фроловская, 3/15
Вопрос: Что Вам известно о злодеяниях, чинимых немецко-фашистскими оккупантами в гор. Киеве над советскими гражданами?
Ответ: Я, по национальности еврейка, муж мой Кныш Василий Тимофеевич, украинец, мобилизирован в Красную Армию в начале войны в 1941 году. При оккупации города Киева немцами, я эвакуироваться из города в глубь страны не могла, так как была связана с производством, т.е. работала в столовой нарпита, и директор столовой не отпустил меня во время массовой эвакуации, сама я решиться на это не могла, потому что у меня был ребенок 4-х лет, а транспорта не было. Таким образом, я работала в указанной столовой до момента оккупации. При оккупации Киева я не работала нигде. 28 сентября 1941 г. по приказу немецкого командования, все граждане еврейской национальности г. Киева должны были явиться с ценными вещами в район еврейского кладбища на ул. Лукьяновской.
Выполняя данный приказ, я в указанный день с ребенком, без вещей, ибо я знала, что нас будут уничтожать, а потому вещей не брала, так как и тысячи других граждан.
Когда я прибыла к месту сбора, где творилась невообразимая жуткая картина, вся огромная толпа людей, начиная с грудного ребенка до преклонных лет стариков, находилась под усиленной охраной немецких солдат вооруженных пулеметами и автоматами. Тут же сгружали вещи в кучу, с подвод, которые привозили свои вещи согласно приказа, граждан с ручным багажом отводили в сторону — в укрытие и там отбирали все вещи, снимали золотые кольца, серьги, брошки, часы и т.п.
И в этом адском котле многотысячной толпы людей обреченных на гибель творилась неописуемая картина: крики, плач и вопль заглушали все происходящее на месте расстрела, а в это время гитлеровцы отбирали из толпы 100–150 человек, гнали в овраг, т.е. в так называемый «Бабий Яр», где из пулеметов и автоматов производили массовый расстрел людей, загнанных в яр.
В одну из групп отобранных для расстрела попала и я со своей дочерью Людмилой 4-х с половиной лет. Когда меня в числе других завели в овраг, я была в середине этой группы, нас остановили.
У женщин вырывали их рук грудных детей и молнией отбрасывали в сторону, как дрова, где их расстреливали из автоматов и пулеметов.
Благодаря тому, что я была в середине группы, и были сумерки, я, не дожидаясь того, когда начнут расстрел, упала на землю, положила под себя ребенка, в это время я услышала трескотню пулемета, и люди попадали мертвыми на меня обливаясь кровью. В таком положении я пролежала часа два, пока все затихло, я осталась жива и сохранила жизнь ребенку. И когда уже совсем стемнело, я осторожно приподнялась и убедившись, что вблизи никого из охраны не было, взяла ребенка и по трупам стала пробираться куда-либо в укрытие с целью спасения.
С большой осторожность и риском я с трудом добралась до поселка «Бабий Яр» и в одном подвале скрывалась четверо суток, влача при этом совершенно голодное существование. Для того чтобы не умереть голодной смертью я ночами выходила из своего укрытия и в мусорных кучах собирала остатки пищи, картофельные очистки и т.п. ими питалась сама и кормила ребенка.
Я имела ужасающий вид, и показаться в таком виде это значило стать привидением, я вся была в крови с головы до ног, в таком виде была и моя дочь, обмыться было негде, да и об этом ли было думать, у меня все мысли были сосредоточены к одному – остаться живыми.
Такое ужасное положение натолкнуло меня на мысль, и я в одну ночь своей нелегальной жизни, пошла на преступление, забралась на чердак одного дома, где в тряпье нашла для себя юбку и кофту, а также для дочери тоже кофту, непомерно большую для ее возраста. Теперь я сбросила с себя и дочки кровавое белье, и уже мы приняли совершенно другой вид.
На пятые сутки моего страдания я с большим трудом на рассвете, всякими окольными путями добралась до своей подруги Шелест Федоры, ул. Боричев ток, 19, кв. 5, где прожила 4 дня под замком в отдельной комнате, затем скрывалась в другой подруги Литощенко Евгения Ефимовна ул. Притиско-Никольская, 3, кв. 12, после чего я без документов под разными предлогами скрывалась в селах Киевской области, один раз была задержана полицией в селе Малооловецкое Великополочанского р-на и посажена вместе с молодыми гражданами, подготовленными для отправки на каторгу в Германию, но они в одну ночь взломали окно в комнате, где сидели и разбежались, одновременно убежала и я. Таким образом, я нелегально скрывалась до прихода частей Красной Армии.
Источник: ДА СБУ, ф. 5, спр. 13 815, арк. 17
