Советские войска оставили город в ночь на 30 июня 1941 года; ранним утром во Львов вошел сформированный абвером из украинских националистов батальон «Нахтигаль» («Соловей»), а вслед за ним — походная группа Ярослава Стецко.
Утром 1 июля на стенах домов было расклеено обращение краевого провода ОУН* (Б), подготовленное еще до войны руководителем ОУН (Б) на Западной Украине Иваном Климовым:
«Народ! Знай! Москва, Польша, мадьяры, жидова — это твои враги. Уничтожай их! Знай! Твое руководство — это Провод украинских националистов, это ОУН. Твой вождь — Степан Бандера».
В городе начались масштабные антиеврейские акции, а также началась охота за польской профессурой.
Очевидец событий Тадеуш Гумовский:
«В ночь с 3 на 4 июля 1941 г. нас разбудил стук в ворота. В переднюю ввалилось пять человек: трое в военной форме и двое в гражданском. Приказали принести домовую книгу... Спросив, не живет ли у нас кто-нибудь из непрописанных, они вышли. Дом был окружен. Я видел сквозь открытые двери солдата. Под впечатлением неожиданного визита спать мы уже не ложились. Через час мы увидели, что в соседнем особняке, где жил профессор политехнического института Роман Виткевич, загорелся свет, а минутой позже прогремело два выстрела. Обыск длился минут пятнадцать. Когда все стихло, я подошел к забору, который разделял наши участки, и узнал, что профессора Виткевича арестовали вместе со сторожем.
Несколько минут я просидел во дворе. Начинало светать, и тогда я увидел, что на Вулецких холмах солдаты копают яму. Это очень меня встревожило. Рассказал про это близким, и с этой минуты мы уже не отходили от окон. Яму выкопали за полчаса. Людей приводили и ставили на краю ямы лицом к нам. Военные находились с противоположной стороны.
После залпа жертвы падали в могилу. Мы считали четверки. Насколько помню, их было около пяти. Среди приговоренных были женщины. Все происходило очень быстро, потому что новые партии уже ждали своей очереди. После расстрела военные забросали могилу землей.
Мы наблюдали за расстрелом в бинокль. Кроме меня, экзекуцию видели мой отец, жена и сестра. Женщин было, насколько я помню, три. Одну из них, которая не могла идти, волокли два солдата. Таким способом было расстреляно приблизительно двадцать человек».
Прежде всего, обратим внимание на людей в штатском — проводников и консультантов гестаповцев. Судя по разговору, свидетелем которого стал Тадеуш Гумовский, нацистов сопровождали люди компетентные, т.е., вне всякого сомнения, из местных жителей. Кто бы это мог быть, догадаться не трудно.
Участница тех событий Каролина Лянцкоронска в своих воспоминаниях писала, что в разговоре с ней сотрудник нацистских органов безопасности Вальтер Кучманн обмолвился: в составлении списков польских ученых сотрудникам полиции безопасности и СД помогали «плохие украинские студенты» (сторонники Степана Бандеры).
«Вильно, Львов, Кременец, Пинск — это очаги польской культуры, — писала газета "Ржечпосполита Польска”. — И последнее прекрасно понимали украинские националисты, каленым железом выжигая носителей и охранителей этой культуры».
Вывод напрашивается сам собой: убийство польских профессоров — это зачистка территории Западной Украины от наиболее авторитетных возможных оппонентов «плохих украинских студентов», первый кровавый этап строительства нового Украинского государства. Списки жертв заранее составляли украинские националисты, сторонники Степана Бандеры, соучастники нацистов и непосредственные исполнители карательных акций.
*ОУН-УПА — запрещенные в России организации.
Источник: Дюков А. Второстепенный враг. ОУН, УПА и решение «еврейского вопроса»: Монография. — М.: REGNUM, 2008; Козлов А. В. Вся правда об Украинской повстанческой армии (УПА). М.: «Вече», 2014.
