Из интервью Г. Койфмана с оперативным работником 5-й отдела управления государственной безопасности Григорием Ирмовичем Рефасом, боровшимся с бандитизмом в Литовской ССР после войны.
Г. Рефас: В 1945 г. я служил недалеко от Калининграда. Там мне предложили перейти служить в органы госбезопасности Литвы. Я не возражал, тем более мне было кому и за что мстить. Приказом меня перевели из армии в распоряжение Вильнюсского управления Государственной Безопасности (ГБ). Пришел туда, передал пакет с пятью сургучными печатями. Меня переодели в гражданскую одежду, и начались всевозможные проверки, которые я прошел и был зачислен в 5-й отдел управления ГБ, в отделение по борьбе с бандитизмом (ОББ), в качестве оперативного работника.
Г. Койфман: Оперативники проходили специальную подготовку?
Г. Рефас: Конечно. Хотя в принципе все отделение было сформировано из людей с боевым опытом, все бывшие фронтовики, так что многое было знакомо. Но были курсы специальных дисциплин... Была и подготовка по рукопашному бою...
Г. Койфман: Действительно у Вас было ощущение, что в лесах идет настоящая война?
Г. Рефас: Наверное, правильно будет выразиться «война с бандами», или, как иногда говорили, — с белоповстанцами. Воевали мы не с литовским народом, а с бывшими палачами и карателями, немецкими пособниками, засевшими в лесах.
Г. Койфман: Ваш ОББ нес потери?
Г. Рефас: Например, наши оперативники делились на группы по 5 человек, и в моей группе все офицеры были ранены во время огневых контактов и схваток при обезвреживании бандитских отрядов. И меня в бою в 1949 году тоже ранило в ногу. Это же был фактически тот же фронт. Стычки в лесах стали «неотъемлемой частью жизни».
Отъедешь от Вильнюса километров на 60–70, скажем, в сторону Варены, так там леса — тайга настоящая, а в ней засады, лесные схроны и бункера, а иногда и мины на лесных тропах... Было «очень весело»...
В районных отделах ГБ и милиции изредка попадались предатели. Могли нам «сплавить» дезинформацию, якобы полученную от осведомителей, что в таком-то месте скрывается банда. Наши группы прибывают в этот район, а по дороге или в лесу нарываемся на подготовленную именно на нас засаду...
Я с автоматом и ТТ четыре года фактически не расставался...
Г. Койфман: Я когда готовил интервью с бывшим «волкодавом НКВД» полковником в отставке Нахманом Душанским, служившим начальником отделения ББ Каунаского управления, то просмотрел работы нескольких литовских историков и журналистов, освещавших период борьбы с «лесными братьями» в 1944–1953 годах. Товарищ по работе многое мне на русский язык перевел, он литовскую школу заканчивал. Так вот, согласно этим работам, создается впечатление, что оперативные работники и войска государственной безопасности имели твердую установку — в плен не брать, а тех, кто был арестован — «зверски пытали в застенках НКВД»... Часть подобных заявлений спокойно можно списать на «демократический угар», но тем не менее хотелось бы узнать Ваше отношение к подобным утверждениям.
Г. Рефас: Подобные утверждения — это сознательное искажение исторической правды. Все время нам строго ставили задачу — «взять живыми!». И это понятно, ведь почти все, взятые в лесах, «раскалывались», давали информацию, выдавали связи подполья.
А если бы мы стреляли направо и налево, на поражение, то ничего бы не добились.
Например, мы окружаем бункер в лесу. Первым делом предлагаем сдаться без боя. В ответ — выстрелы и гранаты. Ждем, и снова кричим им, что гарантируем жизнь и не хотим кровопролития. И только если после двух предупреждений бандиты отказывались сдаться, мы начинали работать. Противотанковую гранату закинем в бункер...
Потом привозили трупы «лесных братьев» в ближайшую деревню, собирали местных жителей, и те проходили мимо убитых и помогали нам опознавать трупы. Большинство бандитов имело клички, так местные нам говорили: «Это Медведь, а этот — Леший», и так далее... Конечно, если шел бой, когда мы нарывались на засаду, то тут было не до призывов «Сдавайтесь!»...
Насчет избиений — это почти ложь или сильное преувеличение. На моей память было всего несколько случаев, чтобы кому-то из захваченных «считали зубы». Но, например, сидит раненый бандит-душегуб, руки у него по плечи в людской крови, и заявляет с презрением «Я с НКВД не разговариваю!», или начинает мне бывший каратель рассказывать на допросе, как он евреев живьем сжигал и еврейским грудным детям об колено позвонки ломал... Попробуй тут, сдержись... Но, в основном, «кололи» бандитов культурно, без мордобоя. Выясняли связи, явки, схроны с оружием. И, кстати, «упертых» почти не было, большинство из арестованных сами все рассказывали без долгих колебаний — кто, где, кого и когда убил и что было запланировано в банде.
Источник: Я помню
