На Украине все громче слышен хор голосов, поющих об ужасах «советской оккупации» Украины в годы Великой Отечественной войны. Ну что ж, история, несомненно, расставит все на свои места. Представим на ваш суд выдержки из «Черной книги» В. Гроссмана и И. Эренбурга, ярко свидетельствующие о том, что такое настоящая оккупация.
Сорочницы
В Сорочинцах проживала врач-гинеколог Любовь Михайловна Лангман. Она пользовалась любовью населения, и крестьянки долго скрывали ее от немцев. С ней пряталась ее дочь одиннадцати лет.
Когда Лангман находилась в селе Михайлики, к ней пришла повитуха и рассказала, что у жены старосты трудные роды. Лангман объяснила повитухе, что нужно делать, но положение роженицы с каждым часом ухудшалось.
Верная своему долгу, Лангман направилась в избу старосты, спасла мать и ребенка. После этого староста сообщил немцам, что в его хате находится еврейка. Немцы повели женщину и девочку на расстрел. Сначала Лангман просила:
«Ребенка не убивайте», но потом прижала дочь к себе и сказала: «Стреляйте! Не хочу, чтобы она жила с вами». Мать и дочь были убиты.
Петр Чепуренко: свидетель пирятинского убийства
6 апреля 1942 года, на второй день Пасхи, в городе Пирятине Полтавской области немцы убили тысячу шестьсот евреев — стариков, женщин, детей, которые не могли уйти на восток.
Евреев вывели на Гребенковскую дорогу, довели до Пироговской Левады в трех километрах от города. Там были приготовлены вместительные ямы. Евреев раздели. Немцы и полицейские тут же поделили вещи. Обреченных загоняли в яму по пять человек и расстреливали из автоматов.
Триста жителей Пирятина были пригнаны немцами на Пироговскую Леваду, чтобы засыпали ямы. Среди них был Петр Лаврентьевич Чепуренко.
Он рассказывает: «Я видел, как они убивали. В пять часов дня скомандовали: "Засыпать ямы". А из ям раздавались крики, стоны. Под землей люди еще шевелились.
Вдруг я вижу — из-под земли подымается мой сосед Рудерман. Он был ездовым на фабрике. Его глаза были налиты кровью. Он кричал: "Добей меня!" Сзади тоже кто-то крикнул. Это был столяр Сима. Его ранили, но не убили. Немцы и полицейские начали их добивать. У моих ног лежала убитая женщина. Из-под ее тела выполз мальчик лет пяти и отчаянно закричал: "Маменька!" Больше я ничего не видел — я упал без сознания».
Письмо офицера Грановского
Это письмо сохрани. Это все, что осталось от нашего любимого Екатеринополя — мое письмо, развалины, могилы земляков и девочка Соня. Там, где мы с тобой росли, учились, любили — трава, а близкие в земле.
Нет больше Екатеринополя, его уничтожили немцы. Осталась только девочка Соня.
Когда я приехал в наше местечко, — это было 9 мая 1944 года, — я не нашел своего дома. Голое место... Я ходил среди развалин, искал людей, но никого не нашел, все расстреляны. Никто меня не встретил, никто не подал руки, никто не поздравил с победой.
Потом я встретил Соню Диамант. Ей теперь пятнадцать лет. Чудом она спаслась, немцы трижды ее вели на казнь. Она мне рассказала о трагедии Екатеринополя.
Приехали эсэсовцы, начались обыски, грабежи, погромы. Всех евреев загнали в особые лагеря. В Звенигородке был лагерь для негодных к труду. Там заперли стариков, больных, женщин с грудными детьми и детей до четырнадцати лет.
Кто мог работать, попал в лагерь возле станции.
6 октября 1941 года в Екатеринополе расстреляли первую партию: коммунистов, колхозный актив, много евреев.
В лагере у станции долго мучили, заставляли работать по восемнадцать-двадцать часов в сутки, издевались. Девушек насиловали. Стариков пороли розгами. Наконец, осенью 1942 года расстреляли всех — из Екатеринополя, Шполы, Звенигородки — 2000 человек.
Источник: Эренбург И., Гроссмана В. Черная книга — Киев: Обериг, 1991
