Проект с условным наименованием «Ульм» по уничтожению оборонной промышленности Урала родился в недрах Главного управления безопасности рейха. После проигранных сражений под Сталинградом и Курском ведомство рейхсфюрера СС Гиммлера разработало план масштабных диверсий на Урале. Первоочередными целями должны были стать танковые, боеприпасные и металлургические заводы. По данным бывшего диверсанта Павла Соколова: «По замыслам нашего руководства, группе "Ульм" ставилась задача десантироваться с воздуха на Урале, мелкими группами разойтись по намеченным маршрутам, держа связь с Центром по радио, а затем, в назначенное время, одновременно вывести из строя линии высокого напряжения, питающие энергией промышленность Уральского региона. Это должно было вызвать не только временную остановку заводов, но и выход из строя многих производств металлургического профиля».
Одна из группировок немецкой разведки, состоящая из коллаборационистов, предавших свою родину, потерпела крах в пермских лесах. Семь человек диверсантов должны были десантироваться предположительно в 50-60 километрах северо-восточнее города Кизела. Они были отлично экипированы: от саней и лыж до аптечек и альпинистских защитных очков. Помимо оружия, боеприпасов, взрывчатки и прочего, диверсантов снабдили ядом, отравленным коньяком и папиросами, масками, предохраняющими от холода.
18 февраля 1944 года группу сбросили над лесной чащей, как выяснилось позже — в глухих лесах Юрлинского района. Но диверсанты об этом узнают лишь после задержания. По одной из версий, пилоту не хватило топлива на оставшиеся 300 километров до «расчетной точки», по другой — пилот ошибся в расчетах в условиях зимней ночи.
Сброшенных на парашютах диверсантов и их грузы раскидало по тайге в радиусе нескольких километров. Первым в ту ночь погиб радист Юрий Марков из белоэмигрантов. Запутавшись в кромешной тьме в ветках деревьев, он намертво затянул петлю парашютных строп на своем теле.
Командир группы коллаборационист 35-летний Игорь Тарасов приземлился на родную землю жестко и, обездвиженный, вскоре обморозил ноги. Боясь окончательно замерзнуть, он стал усиленно согреваться спиртом. От полного бессилия и одиночества принял решение отравиться штатным средством, но после спирта смертельный яд даже двойной дозы действовал как… слабительное. Вконец измучившись от поноса, обезвоживания организма и головокружения, он застрелился, оставив записку с описанием своих страданий и пожеланием: «Пусть сгинет коммунизм. В моей смерти прошу никого не винить». Так Тарасов исполнил приказ Гиммлера: «Ни один человек из Службы безопасности не имеет права попасть живым в руки противника!»
Бывший красноармеец-военнопленный Халим Гареев прыгал с тяжелой рацией, ударился об землю, промерз и вскоре покончил с жизнью.
Четвертый диверсант, он же второй радист Анатолий Кинеев, дождался рассвета и даже пытался выйти на связь с разведцентром. Безрезультатно — немецкая техника не работала при трескучем морозе. Позже гангрена обмороженных конечностей и пуля «сердобольного» сослуживца оборвали его затянувшиеся мучения.
Оставшихся в живых парашютистов настиг голод. Чтобы найти друг друга в условиях глубокого снежного покрова им понадобилось несколько суток. От безысходности ели трупное мясо. Первым нашли тело командира… Факты каннибализма были задокументированы смершевцами в ходе расследования. Иногда архивисты Свердловского Управления ФСБ между собой называют неординарные материалы с фотографиями человеческих останков «делом людоедов».
В начале июня, когда закончились все найденные немецкие консервы и подсохли лесные тропы, выжившие потопали к жилью в юго-западном направлении. Настороженное местное население отказалось продавать «лесным» красноармейцам продукты даже за приличные деньги. Одичавшая и деморализованная троица вынуждена была сдаться властям.
В ходе следственных действий арестованные показали останки парашютистов, схроны с оружием, тротилом, рациями и другим снаряжением. К уголовному делу было приобщено значительное количество взрывчатки, бикфордова шнура, взрывателей и боеприпасов, вполне бы удовлетворившее какой-нибудь партизанский отряд в лесах Белоруссии. Исследуя взрывчатку и взрыватели, эксперты НКГБ сделали вывод о приготовлении к «подрыву и поджогу крупных объектов».
Следователи СМЕРШ отметили, что заброшенные диверсанты были адаптированы к работе с населением и властями. Каждый был снабжен комплектом добротно фальсифицированных советских документов, красноармейских и трудовых книжек, справок фронтовых госпиталей. Изъятый «общак» включал около полумиллиона рублей, а в то время за сотню можно было купить буханку хлеба на рынке, а в дальнем селе даже не одну.
Выжившие в зимней приуральской тайге диверсанты были осуждены на 15, 10 и 8 лет за измену Родине и принадлежность к немецко-фашистским диверсионно-разведывательным органам, как составной части армии противника. После отбытия наказания вышедшие на свободу П.А. Андреев и Н.К. Грищенко просили власти о реабилитации, однако им было отказано.
Организатор ряда эффектных акций гитлеровских частей специального назначения Отто Скорцени спустя годы был вынужден признать выношенную Гиммлером операцию «Ульм» «абсурдной».
Источник: оригинальная стать
