Представляем на ваш суд отрывки из интервью с профессором Рышардом Качмареком, автором книги «Поляки в Вермахте».
— Сколько бывших граждан II-ой Речи Посполитой надело гитлеровские мундиры?
— Точных данных не существует. Немцы считали поляков, призванных в вермахт, только до осени 1943 года. Тогда с присоединенных к Рейху польских Верхней Силезии и Поморья поступило 200 тысяч солдат. Однако набор в вермахт длился еще в течение года и в гораздо более широком масштабе. Из докладов представительства польского правительства в оккупированной Польше следует, что до конца 1944 года в вермахт было призвано около 450 тысяч граждан довоенной Польши.
В общем можно считать, что через немецкую армию во время войны их прошло около полумиллиона. Это значит, что в немецком мундире воевал каждый четвертый мужчина из Силезии или Поморья.
— Когда немцы приняли решение о наборе поляков?
— Сразу. Осенью 1939 года провели так называемую полицейскую перепись. Каждый должен был определиться, кем он является: поляком или немцем. Несколько месяцев спустя тех, кто назвался немцем, вызвали на призывную комиссию.
Вот тогда люди осознали, в какой они оказались ловушке. Во время переписи они назывались немцами, чтобы избежать репрессий — например, выселения, которого люди страшно боялись. Никто не предполагал, что это означает службу в Вермахте. А власти заявили, что те, кто объявили, что являются немцами, попадают под закон о всеобщей воинской обязанности от 1935 года.
— И где служили поляки в немецких мундирах?
— Везде. На западном и восточном фронтах, у Роммеля в Африке и на Балканах. На кладбище на Крите, где лежат погибшие участники немецкого десанта 1941 года, я находил и силезские фамилии. Такие же фамилии я находил и на военных кладбищах в Финляндии, где хоронили солдат Вермахта, поддержавших финнов в войне с СССР.
Поначалу казалось, что все не так уж и плохо. Первый набор состоялся весной и летом 1940 года. Пока рекруты прошли через обучение и попали в свои части, война на западном фронте уже завершилась. Немцы захватили Данию, Норвегию, Бельгию и Голландию, разбили Францию. Военные действия продолжались только в Африке. На стыке 1941 и 1942 годов служба напоминала мирные времена. Я был в армии, поэтому могу себе представить, что спустя некоторое время человек привыкает к новым условиям и убеждается, что жить можно, что никакой трагедии не произошло.
Силезцы писали о том, как им хорошо живется в оккупированной Франции. Присылали домой снимки на фоне Эйфелевой башни, пили французское вино, проводили свободное время в обществе француженок. Служили в гарнизонах на отстроенном в то время Атлантическом Вале. Я напал на след силезца, который всю войну провел на греческих Кикладах. В полном покое, словно был в отпуске. Сохранился даже его альбом, в котором он рисовал пейзажи.
— Сколько поляков погибло в польских мундирах?
— Здесь тоже нет точных данных. Понятно, что самые большие потери были на восточном фронте, но мы не в состоянии сказать, сколько силезцев или кашубов там воевало, не говоря уже о том, что мы не знаем число погибших или попавших в плен.
Но если учесть, что погиб каждый второй солдат Вермахта, то можно принять, что на фронте могло погибнуть до 250 тысяч поляков.
— Многие годы историки рассматривали тему поляков в Вермахте как табу. Почему?
— Большую роль здесь сыграла коммунистическая идеология и историческая парадигма, из которой следовало, что поляки были исключительно жертвами Вермахта.
Комбатанты писали воспоминания о партизанской войне или сражениях в армии Андерса, лишь изредка признаваясь, что ранее служили в Вермахте. Однако историки еще в 80-е годы начали писать об этом серьезные статьи.
Источник: оригинальная статья