Литовские «лесные братья» после окончания войны доставляли большие проблемы республиканскому и союзному руководству. Если в литовских городах была советская власть, то в сельской местности правили «лесные» бандиты.
Существование «резерва» повстанческих сил заставляло всерьез задуматься о социальной базе антисоветского сопротивления. Поэтому, начиная с 1947 г., тактика борьбы с националистическим движением меняется. Крупные войсковые операции и «зачистки» постепенно уходят в прошлое. Политика в отношении «лесных братьев» строится по двум основным направлениям: во-первых, разложение движения «лесных братьев» изнутри и, во-вторых, уничтожение его социальной опоры, разрушение связей между «лесом» и «хутором».
Одним из следствий этой реорганизации стал переход от войсковых к чекистским методам борьбы с антисоветским подпольем: ликвидация банд с помощью оперативных отрядов, легендированных под партизан, охота за руководителями «лесных братьев», вербовка и внедрение в отряды агентов, организация сети «информаторов» и т. д.
Только в Литве в 1951 г. численность агентов и осведомителей МГБ достигла 27 700 человек. Значительная часть партизанских и подпольных групп, обнаруженных и ликвидированных в эти годы, стала жертвами деятельности агентов из числа местного населения. Своя агентурная сеть была создана и в Латвии, в нее были вовлечены примерно 2000 человек. Среди них были как «полевые агенты», работающие под видом «лесных братьев», заготовителей, почтальонов и т. д., так и «агенты влияния» — журналисты, учителя, лекторы.
Однако основной удар по национальному движению сопротивления в Прибалтике был нанесен не в результате чекистско-войсковых операций и не благодаря деятельности агентов. Перелом наступил в марте 1949 г., когда состоялись массовые депортации населения из Литвы, Латвии и Эстонии. В результате этих акций националистическое движение лишилось своей социальной базы. Тысячи крестьян под угрозой высылки тогда бежали в леса. Однако, деморализованные и напуганные, они не могли рассматриваться как резерв «лесных братьев». Люди уже не хотели бороться, осознав бесперспективность борьбы с заведомо более сильным противником.
Не последнюю роль в снижении активности «лесных братьев» и настроений сопротивления в целом сыграло угасание надежды на помощь Запада: время шло, и «период ожидания» закончился. Берлинский кризис 1948 г. продемонстрировал, что даже в условиях жесткой конфронтации западные державы и Сталин предпочли не доводить конфликт до критической черты. Последняя надежда блеснула в 1950 г., когда разгорелась война в Корее, но арена действий была слишком далека, чтобы как-то затронуть Прибалтику.
В 1949 г. начинается новый и последний этап в развитии вооруженного движения сопротивления в Прибалтике: оно идет на спад, теряя своих наиболее активных сторонников, и постепенно прекращается. Сведения о небольших «лесных группах» и партизанах-одиночках встречаются в документах МГБ до середины 1950-х годов. Однако движения «лесных братьев» в этот период уже не существует: национальное сопротивление развивается дальше в ненасильственных формах противостояния советской власти.
Источник: Зубкова Е.Ю. Прибалтика и Кремль. – М.: РОССПЭН, 2008
