После оккупации Латвийской ССР Германией местные коллаборационисты с охотой пошли на службу к немецким нацистам. Первым подразделением латышских карателей — добровольцев стала «команда Арайса». Командир этого полицейского подразделения Виктор Арайс за заслуги перед немцами в 1942 году получил звание штурмбанфюрера СС. Его подчинённые в общей сложности убили не менее 30 тысяч мирных жителей. Среди тех, кто участвовал в этих убийствах, был Робертс Гульбис, которого советская контрразведка задержала в ноябре 1944 г. Конечно же, во время допросов латышский полицай утверждал, что он только наблюдал за убийствами, а его руки «не испачканы в крови».
Протокол допроса нацистского пособника Гульбиса Робертса Вилисовича об участии в расстрелах советских граждан на оккупированной территории Латвии
20 ноября 1944 г.
Я, зам. нач. следственного отделения ОКР «Смерш» 67-й армии капитан Робинзон, допросил в качестве обвиняемого Гульбиса Робертса Вилисовича.
ВОПРОС: Вчера на допросе вы заявили, что будете сегодня давать показания в дополнение к тем, которые вы дали на предыдущих допросах. Продолжайте свои показания.
ОТВЕТ: В ноябре м-це 1941 г., кажется, если мне память не изменяет, это было 15 числа, по распоряжению нашего начальника майора Арайса я в числе 15 полицейских из нашего охранного отделения направились в г. Ригу в центральную тюрьму, откуда взяли 30 арестованных, в числе которых были евреи и латыши, и на автомашине отвезли их на расстрел в Бикерниекский лес.
ВОПРОС: Вы знали, что тех 30 человек вы брали на расстрел?
ОТВЕТ: Да, знал, ибо майор Арайс, давая указание, предупредил, что мы должны из тюрьмы взять для расстрела 30 человек.
ВОПРОС: Какое количество из тех 30 человек вы лично расстреляли?
ОТВЕТ: Из тех 30 человек я лично ни одного человека не расстрелял. Расстреливали их тогда немцы, [а] также те полицейские, которые доставили их в Бикерниекский лес. После того как они немцами были расстреляны, мы трупы стали бросать в заранее вырытые ямы и зарыли их землей.
ВОПРОС: На каком расстоянии вы находились от места расстрела?
ОТВЕТ: Приблизительно на расстоянии 10 метров.
ВОПРОС: Перед расстрелом тех 30 человек, они были раздеты?
ОТВЕТ: Да, их раздели. Я должен сказать, что у нас вообще был установлен такой порядок, что те лица, которые расстреливались и у которых была одета одежда хорошая, этих людей догола раздевали.
ВОПРОС: Вы принимали участие, когда их раздевали?
ОТВЕТ: Нет, я не раздевал, их раздевали другие полицейские из нашего охранного отделения.
ВОПРОС: Какое количество было женщин из тех 30 человек расстрелянных?
ОТВЕТ: Точно не помню, но несколько человек было женщин.
ВОПРОС: В числе расстрелянных 30 человек были дети?
ОТВЕТ: Детей не было, были подростки примерно в возрасте 20 лет.
ВОПРОС: Вы не помните, перед расстрелом той группы людей, были случаи, когда кто-либо из них делал какие-либо выкрики?
ОТВЕТ: Не только были выкрики из той группы, но и в большинстве своем мирное население, которое привозилось на расстрел, перед самым расстрелом некоторые обращались к нам, чтобы их пощадить, не убивать, т.к. они совершенно не виновны, но к таким заявлениям никто из нас не обращал внимания. Очень часто попадались такие граждане, которые произносили перед расстрелом слова: «Да здравствует Советская Россия». К этим лицам перед тем, как их расстрелять, они подвергались телесным наказаниям. Били их палками, но я лично палкой ни одного человека не избивал. Признаю, что иногда я подходил к тем, кто делал выкрики пред расстрелом, но я их просто рукой немного толкал…
ВОПРОС: Вам известно, за что же этих 20 человек и предыдущих 30 человек расстреляли?
ОТВЕТ: Мне лично не была известна причина их расстрела, но как я и ранее показал, это будет вполне вероятно, что люди, которых мы расстреливали, были прежде всего советскими гражданами и расстреливали мы народ без всяких причин. Единственным основанием для того, чтобы мирное население расстреливать, это был приказ немецких властей в части уничтожения, т.е. истребление гражданского населения и в основном еврейского населения…
ВОПРОС: Продолжайте свои показания.
ОТВЕТ: В январе м-це 1943 г. я в числе других полицейских брал из тюрьмы арестованных и охранял последних при их работе по постройке автомобильных дорог и гаража. В феврале м-це 1943 г. я нес охранную службу в военном училище в г. Риге. В марте м-це того же года я охранял помещение СД, размещавшееся на ул. Ремера, д. 1. в апреле 1943 г. меня посылали на охрану различных немецких объектов, а в мае м-це я был послан в качестве охранника в м. Саласпилс и нес охрану немецкого лагеря, где содержались политические заключенные и другие. Там я нес наружную охрану и прослужил в том лагере до августа 1943 г., затем за кражу перчаток у солдата меня посадили под стражу, и я пробыл в заключении до 12 апреля 1944 г., после чего был из полиции безопасности уволен и стал заниматься на рынке спекуляцией. В августе м-це 1944 г. я был призван в латышских легион и, прослужив там в легионе 3 недели, дезертировал, и до прихода частей Красной армии проживал на взморье, станция Болдерая, проспект Вянибас, д. 19; в том доме проживала и проживает мать жены по фамилии Эглитс Эмма. Вот те преступления, которые я совершил.
Источник: Нацизм. Документальные свидетельства преступлений: сборник документов / отв. ред. серии Е. П. Малышева, Е. М. Цунаева; отв. ред. Л. Д. Шаповалова; отв. сост. Н. А. Иванов; вступ. статья А. Р. Дюков. – М., 2023
