С началом Великой Отечественной войны Юрий Борисович Левитан стал голосом советского Информбюро. В полдень 22 июня он зачитал в эфире Всесоюзного радио сообщение о нападении фашистской Германии на СССР.
В августе 1941 года Юрий Левитан вместе с диктором Ольгой Высоцкой был эвакуирован в Свердловск (ныне город Екатеринбург). Вещание из столицы к этому времени стало технически невозможно — все подмосковные радиовышки были демонтированы, так как являлись хорошими ориентирами для немецких бомбардировщиков.
Помимо работы в эфире диктор озвучивал хроникально-документальные фильмы (в том числе киножурнал «Советский Урал»), которые монтировались в подпольной свердловской радиостудии.
Информацию о пребывании Юрия Левитана и Ольги Высоцкой в Свердловске рассекретили лишь четверть века спустя...
В марте 1943 года Юрия Борисовича секретно перебросили в Куйбышев (ныне город Самара), где уже размещался советский радиокомитет.
Адольф Гитлер назвал Юрия Левитана своим «врагом номер один» (под «номером два» в списке Гитлера значился Сталин).
Германские спецслужбы разработали, но так и не смогли воплотить в жизнь план похищения главного диктора Советского Союза, за голову которого была назначена награда в 100 тысяч (согласно другим источникам — в 250 тысяч) марок. Поэтому во время войны Юрия Левитана оберегали на государственном уровне. Его постоянно сопровождала охрана, а через прессу запускалась дезинформация о его внешности — чтобы никто не знал, как выглядит человек, жизнь которого фашисты оценили в огромную сумму.
Подсчитано, что за годы войны Юрий Левитан озвучил около 2000 сводок Совинформбюро и свыше 120 экстренных сообщений. Записи из студии не велись — только прямые эфиры. Позднее, в 1950-е годы, диктора попросили заново наговорить некоторые из военных сводок и сообщений на магнитофонную ленту для их архивирования.
Воспоминания диктора о 22 июня 1941 г.:
«Когда ранним утром нас, дикторов, вызвали на радио, уже начали звонки раздаваться. Звонят из Минска: «Вражеские самолёты над городом», звонят из Каунаса: «Город горит, почему ничего не передаёте по радио?», «Над Киевом вражеские самолёты». Женский плач, волнение: «Неужели война»?...
И вот я помню — включил микрофон. Во всех случаях я помню себя, что я волновался только внутренне, только внутренне переживал.
Но здесь, когда я произнес слова «говорит Москва», чувствую, что дальше говорить не могу — застрял комок в горле. Из аппаратной уже стучат — «Почему молчите? Продолжайте!» Сжал кулаки и продолжал: «Граждане и гражданки Советского Союза…».
Источник: РЕТРОпортал.ру
