Летом 1949 года в райотдел государственной безопасности города Дубровицы пришла только что вернувшаяся на Родину после долгих лет пребывания на чужбине местная жительница, дочь бойца, погибшего на фронте, Текля Семенюк. Во время оккупации ее вместе с десятками других девушек и молодых женщин вывезли на работы в Германию. После войны территория, где Текля по 16 часов в день работала на зажиточного бауэра, оказалась в американской оккупационной зоне, и исстрадавшейся женщине пришлось еще несколько лет помыкаться по лагерям для перемещенных лиц, прежде чем ей удалось добиться возвращения на Родину. Но в органы госбезопасности Теклю привело вовсе не желание поделиться пережитым или попросить какой-либо помощи.
Волнуясь, а оттого сбиваясь и путаясь, Текля рассказала, что в последний день своего пребывания в Берлине, накануне отъезда в Киев, она встретила человека, поразительно похожего на коменданта дубровицкой полиции Кирилла Сыголенко (г. Дубровица, Ровенская обл. — прим. ред).
— Я увидела его на станции Фридрихштрассебанхоф. Он приехал из западного сектора. Сначала мне показалось, что это точно он, а потом засомневалась. Ведь сколько лет прошло, да и одет он иначе, как немцы одеваются, в шляпе...
— А вы часто видели коменданта полиции в Дубровице? — спросил Семенюк беседовавший с нею оперработник.
— Да на неделе по два-три раза встречала! Только одевался он тогда иначе, носил полувоенную форму, фуражку-мазепинку с длинным козырьком. Зверь был, а не человек. Евреев самолично расстреливал...
Фамилия Сыголенко уже встречалась ровенским чекистам.
При разгроме в 1948 году одной из бандгрупп в Дубровицком районе в бункере была обнаружена групповая фотография: несколько мужчин в полицейской одежде, в мазепинках с трезубами на околышах. Фотографию предъявили для опознания местным жителям. Среди других изменников они дружно назвали коменданта местной полиции Кирилла Сыголенко.
Показали фотографию и Текле Семенюк. Женщина безошибочно указала на Сыголенко, на этот раз она твердо утверждала, что видела в Берлине именно его, а не просто похожего человека.
Снимок направили в Берлин. Через некоторое время из ГДР пришел ответ. Сотрудники народной милиции опознали человека, изображенного на обеих фотографиях. Это — проживающий в Западном Берлине спекулянт Карл Ковальский. В те годы темные личности зарабатывали большие деньги на контрабандном вывозе продовольствия из столицы ГДР в западные секторы города, где оно стоило гораздо дороже.
При явном попустительстве западных оккупационных властей активно занимался этим неблаговидным промыслом и Ковальский. Он специализировался на спекуляции кофе — разница в ценах на этот, столь любимый немцами напиток была особенно велика. Ковальского неоднократно задерживали власти ГДР за нарушение законов республики, несколько раз штрафовали, а однажды даже осудили на два года.
После освобождения, однако, занятия своего он не оставил, но стал гораздо осторожнее и больше не попадался, хотя по-прежнему регулярно наведывался в столицу ГДР. Видимо, теперь он только руководил какими-то спекулятивными махинациями, а непосредственно контрабандным вывозом кофе из ГДР занимались его наемные агенты.
При очередном визите в Берлин в 1950 г. Карл Ковальский при участии советской контрразведки был задержан. Его препроводили в Ровно.
Вести следствие по делу Карла Ковальского (задержанный настаивал, что это его настоящее имя) было поручено следователю майору Николаю Дюкареву.
О себе заявил — Карл Николаевич Ковальский, родился на Львовщине, образование получил в Вене и Кельне. Работал агентом по сбыту мануфактуры в фирме «Шлехтер». В 1936 году переехал в Польшу, до 1939 года работал продавцом в магазине. В сентябре 1942 года был арестован в Варшаве немцами и отправлен в Германию, где до самого конца войны содержался в различных концлагерях, в том числе в лагере смерти Дахау. После освобождения обосновался в Западном Берлине, где получил пособие, как лицо еврейской национальности, пострадавшее от фашизма.
Майор прекрасно понимал, что Сыголенко борется за жизнь, пытаясь взять следователя измором, заставить его остановиться на сравнительно безопасном варианте обвинительного заключения. Таковым, по-видимому, для Сыголенко было признание, что он некоторое время находился при штабе «Бульбы». Если следователь ограничился бы только этим периодом его биографии, сотнику грозило бы только лишение свободы. Сыголенко не знал, что следствие располагало уже точными данными о куда более тяжких преступлениях, нежели участие в УПА*.
Благодаря упорной работе следствия удалось собрать достаточно доказательств, чтобы предъявить Ковальскому-Сыголенко тяжкое обвинение в измене, участии в вооруженной борьбе против Красной Армии, службе в фашистской полиции, а затем СД, участии в массовых убийствах советских граждан.
Удалось выяснить также, откуда взялись у Ковальского деньги, на которые он приобрел в Западном Берлине дом. Он попросту грабил своих жертв, в первую очередь, присваивал изделия из золота. Были также случаи, когда он вымогал у обреченных людей драгоценности, обещая им сохранить жизнь. А потом все же убивал... Невзрачный маленький человечек сумел сберечь награбленный желтый металл вопреки всем превратностям войны.
В 1951 г. он был приговорен советским судом к смертной казни. 19 июня 1952 г. решение советского суда было приведено в исполнение.
*УПА, ОУН — запрещенные в России организации.
Источник: Чекисты рассказывают: Кн. 6 / Сост. В. Листов. — M.: Советская Россия, 1985
