Гвардии генерал-лейтенант Александр Иванович Лебедь в 80-е годы принимал участие в афганской войне, там он командовал первым батальоном 345-го отдельного парашютно-десантного полка. Представляем на ваш суд его воспоминания об этой войне:
Афганистан — это боль, Афганистан — слезы, Афганистан — это память. Это все что угодно, но не позор. Были политики, которые принимали определенные решения, разумные, неразумные, целесообразные, нецелесообразные. История рассудит и все разложит по полочкам. За неразумные решения расплачивались своей единственной жизнью, здоровьем, увечьем, кровью солдаты. Те, кто начинал войны и продолжает их организовывать, заведомо знают, что ни они сами, ни дети их, ни внуки, ни друзья, ни знакомые воевать не будут. Огонь войн разжигают для «быдла». В Афганистане сражалась рабоче-крестьянская Красная армия. Дети рабочих и крестьян. Это неважно, кто он там: рядовой, майор, полковник. Сыновей высокопоставленных родителей там никто и никогда не видел. И солдаты свой долг выполнили сполна. Они не выиграли ту войну и не могли выиграть — обстановка была не та. За спиной не было Москвы, не было России, но они ее и не проиграли, потому что были потомки суворовских и жуковских солдат.
Афганцы, во-первых, прирожденные воины; во-вторых — это их горы; в-третьих, разведка у них работала; а в-четвертых, без всякой разведки, по бренчанию наших далеко не новых боевых машин и клубам пыли всегда было относительно несложно установить, куда же отправились на сей раз «шурави». Посему нас повсеместно встречали мины, изредка засады, обычно вне кишлаков.
Причем засады осуществлялись, как правило, малыми силами и следующим образом. Где-нибудь, за каким-нибудь полуразваленным дувальчиком с тщательно продуманными путями отхода таились два-три гранатометчика с помощниками. Какая мимо них идет колонна — им все равно, главное, чтоб она шла. Рррраз! — над дувалом выросли две-три фигуры. Три-четыре секунды — залп. Присели. Помощники отточенными, выверенными движениями бросили в стволы по гранате. Два! Опять над дувалами те же фигуры, те же секунды. Второй залп. Далее гранатомет за спину и... давай Бог ноги. Какой-нибудь обиженный танковый комбат разворотит все вокруг себя — но две-три машины горят, и надо оттаскивать раненых и убитых, а птички улетели. Причем сплошь и рядом не особенно далеко, в ближайший кяриз. Они свои кяризы знают как «Отче наш», и тягаться с ними в подземно-колодезной войне — бесполезно. Набегаешься, изнервничаешься, ходишь — вне дорог, по полям, по высохшим руслам. Интуитивно то сажаешь людей под броню (чтоб уберечь от пуль), то на броню (чтоб уберечь от подрыва). Чтоб если уж рванет, то пострадал один механик-водитель — но у него доля такая. Получишь ничтожный результат — 5–10 единиц оружия, из которых добрая половина представляет немалый музейный интерес. С кем-то по мелочи сшибешься.
Возвращаешься в родной полк, при входе в парк тебе заправят машины, догрузят израсходованные боеприпасы. Ну, думаешь, сейчас все в баню — вшей соскребать. Черта лысого! Тебя уже ждет новая задача, и максимум через два часа ты пылишь в какую-нибудь другую сторону, и все начинается сначала.
Источник: Лебедь А.И. За державу обидно.... — М.: Редакция газеты «Московская правда», 1995
