В октябре 1955 г. первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев инициировал, а глава Президиума Верховного Совета СССР Климент Ворошилов подписал указ об амнистии, благодаря которому на свободу из лагерей на Урале, в Казахстане и Заполярье вышли десятки тысяч бандеровцев. Почему руководство пошло на такой шаг, который сейчас кажется не просто странным — преступным? Об этом рассказывает историк, автор книги «Хрущев. Смутьян в Кремле» Юрий Емельянов:
После смерти Сталина была осуждена политика перегибов. В том числе в плане «несправедливо осужденных». За это, например, тогда сняли Леонида Мельникова, который был 1-м секретарем ЦК Украины. А Павла Мешика назначили министром МВД Украины (которого, впрочем, совсем скоро расстреляли вместе с Берией). И Мешик старательно заучивал слово «перекрут» — перегиб. Хотя он и был украинцем по происхождению, но языка совсем не знал — в отличие от тысяч бандеровцев, которых сажали в 1940-е годы. И как раз тогда впервые зашла речь о том, что в отношении бандеровцев были допущены большие перегибы. И что многих зря осудили. Не все, мол, стреляли, и было это уже не вчера...
В 1954 году в СССР собирались отмечать 300 лет воссоединения Украины с Россией. И под это дело с высоких трибун стали все время говорить о великой дружбе двух народов. Это была линия Хрущева, поддержанная Политбюро ЦК. И в руководстве партии все поддержали линию на реабилитацию. Остались воспоминания секретаря ЦК Дмитрия Шепилова, который был уверен, что 300-летие воссоединения Хрущев успешно использовал для укрепления своего положения. Широкие празднования происходили и в Киеве, и в Москве. Были проведены расширенные сессии Верховных Советов РСФСР и УССР и следом СССР. С января до июня 1954-го года этим занимались.
Под это дело началась и реабилитация людей с Украины, посаженных за то, что они боролись с советской властью во время Великой Отечественной и сразу после нее. В сентябре 1955 года вышел указ об амнистии. Он появился, когда Хрущев уже достаточно укрепил свое положение.
Никто в Политбюро не высказался против амнистии бандеровцев. Хотя их судили как пособников гитлеровцев, за службу в немецкой армии, и сроки у них были от 10 до 15, либо даже 25 лет. И сроки им либо сократили наполовину, либо вообще выпустили. Никто в ЦК не задал вопрос: а может, это бомба замедленного действия? Хотя были внимательные люди. Был член Верховного суда РСФСР Метисов. Он поездил с лекциями по Западной Украине уже в 1960-е годы. И вспоминал, что все эти бандеровцы, вышедшие на свободу, вели очень активную агитацию и пропаганду среди молодежи.
С бандеровцев снимали судимости, отменялось поражение в правах — и они сразу могли занимать любые должности в госорганах. У многих на Западной Украине были крепкие родственные связи — и за них активно ходатайствовали местные партийные руководители. Это прикрытие в том числе обеспечивало мягкотелую политику в отношении таких людей. Тем более Москва провозгласила курс: не надо преувеличивать их преступлений, не надо закручивать гайки.
По поводу того, сколько вышло бандеровцев на свободу. Приводят разные цифры. Чаще всего встречается цифра 50 тысяч. Это только по той амнистии. К 1960-м вышло еще столько же. А сидело гитлеровских пособников к 1955 году около 100 тысяч. Среди них были военные преступники, которые после отмены в 1947 году смертной казни получили не высшую меру, а 25 лет. Кто-то и из них попал под эту гребенку освобождения. Но надо признать, что все-таки каратели, чье личное участие в массовых расстрелах и истязаниях советских граждан было доказано, под амнистию не попал.
Кстати, брак Хрущева с Ниной Петровной Кухарчук имел немалое значение. Она не просто с Западной Украины, она с Холмщины (территории, отошедшие Польше — прим. редакции). И в 1944 году, в разгар войны, Хрущев выступает на сессии Верховного Совета Украины и вдруг заявляет о том, что мы не все земли присоединили! Нужно еще вернуть Холмщину — родину его супруги!
Так что в 1954-м году Крым был подарком не только украинской номенклатуре, но и Нине Петровне. Как и тысяче ее «заблудших земляков», выпущенных на свободу.
