Финская оккупация Карелии, которая началась осенью 1941 г., значительно отличается от оккупации советских территорий немецкими войсками. В частности, в Карелии была самая высокая плотность мест принудительного содержания населения: для 86 тысяч человек, оставшихся на захваченной финскими войсками территории, было создано более 100 таких мест: 14 концлагерей, 34 трудовых лагеря, 42 роты для военнопленных, 9 тюрем и одна колония. При этом концентрационные и трудовые лагеря имели филиалы на всей оккупированной территории, охватывая практически все населенные пункты захваченной Карелии. В лагерях была высокая смертность, однако точное число жертв среди гражданского населения до сих пор не удалось установить. На оккупированной территории финны проводили политику национальной сегрегации населения, выделяя, кто из жителей относился к родственным финнам народам, а кто нет, и заключая не финно-угорское население в концлагеря и трудовые лагеря.
Основными источниками по условиям содержания в концлагерях остаются воспоминания узников.
З. И. Орлова, попавшая в концлагерь № 8 в сентябре 1941 г. в возрасте 7 лет, вспоминала: финны «всех жителей рабочего поселка (имеется в виду поселок строителей Свирской ГЭС – прим) согнали к дороге, посадили на машины и повезли. С собой брать ничего не разрешалось, а если у кого что-либо оказывалось – отбирали. Всех разогнали по баракам. А в них темно, сыро и холодно, под ногами хлюпает вода. Вдоль стен по бокам нары и маленькие кроватки. Вся территория бараков, а вернее лагеря, была обнесена в шесть рядов колючей проволоки, всех кто самовольно выходил за ворота или оказывался за проволокой – зверски избивали резиновыми плетями».
Узница приводила фамилии коллаборационистов, служивших в лагере: Соколов, карел Яшка, а также вспомнила фамилию финна, работавшего в лагере – Маттель, который придумывал жуткие «игры» для детей: «посадит нас в круг и через наши головы бросает пику или стрелу. Бывало, что и стрела в кого-то попадала. А еще «игра»: находил в лесу змею, привязывал ее к палке и ею по очереди каждому тыкал в лицо. Нужно было стоять и не шелохнуться. А если кто не выдерживал ее шипения и прикосновения двойного языка змеи, тот проигрывал – ему в лицо тыкал змеей еще несколько раз».
Она же вспоминала и случай, когда один из финских надзирателей хлестнул плетью по спине ребенка, который был еще ползунком, лишь за то, что тот подполз к проволочному заграждению. Узница вспоминала и о системе питания в лагере – узникам давали ежедневно один галет с очень твердой и блестящей прослойкой, которую было невозможно раскусить и приходилось рассасывать галеты. Также узникам давали баланду – «это жижа со сплюснутыми зернами овса и мелко рубленными кусочками бумаги. И давали этой баланды с бумагой всего лишь по 100 граммов!».
Взрослые узники лагеря № 8 работали на сплаве леса, причем не было ни машин, ни лошадей, узники сами таскали бревна из чащи леса к реке. Также взрослые узники занимались распиловкой леса и складывали в кучи камни. В частности, В.И.Елисеев, узник концлагеря в Паалу, вспоминал: «в лагере я работал на разных работах, в основном на лесозаготовках и на трелевке древесины из реки Ильинки. Детей летом отправляли на сбор ягод со строгим запретом есть эту ягоду, за поедание ягоды полагалось избиение надсмотрщиком.
По воспоминаниям А.Е.Косточко, лагерь в пос. Ильинский состоял из четырех одноэтажных бараков, трех двухэтажных бараков и скотного двора. Узникам запрещалось хоронить своих умерших родственников, их относили на склад для покойников. В воспоминаниях Н.И.Денисевича лагерь № 8 описывался следующим образом: «четыре двухэтажных барака, несколько хозяйственных построек и в небольшой березовой рощице одноэтажное деревянное здание комендатуры. Это было обнесено колючей проволокой со 23 сторожевой вышкой у ворот. Вдоль ограды, за колючей проволокой по вереску была натянута и замаскирована в траве проволока с навешанными на ней пустыми жестянками».
Отдельным ужасом для узников были бани. В воспоминаниях Р. И. Королевой писалось: «Я хорошо помню, как нас гоняли в баню всех вместе – детей, стариков, женщин, мужчин. Закрывали нас в бане на определенное время, а потом смотрели, если какая старушка не может мыться, продлевали срок ада. Из бани нас голых выгоняли на улицу в любое время года, садились перед нами надзиратели и фотографировали на память. Затем мы искали свою одежду и обувь в общей свалке». Она же вспоминала о том, что при отступлении финны заминировали склад с едой «куда пошли голодные люди в поисках пищи и подрывались на минах».
Источник: Попов Д. А., Коваленко Д. Д. Финский оккупационный режим на территории Олонецкого района в 1941—1944 гг. // StudArctic Forum. 2022. Т. 7, № 3. С. 19—26.
