Оставленный Красной Армией Харьков немцы заняли без боя 25 октября 1941 года. В первые же недели оккупации в городе начались карательные операции в ответ на диверсионные акты со стороны оставленного советского подполья. Пойманных подпольщиков вешали.
В конце 1941 – начале 1942 годов в районе Дробицкого Яра осуществлялись массовые убийства еврейского населения города Харькова. «Технология» уничтожения в Дробицком Яру была по-немецки «рациональна и проста»: людей собирали у края ямы и расстреливали из пулемёта. Тела «пачками» падали в котлован.
На одном из многочисленных захоронений был найден ствол от немецкого пулемёта, этот ствол был разорван: расстрелы велись беспрерывно и так долго, что даже металл не выдерживал, его разорвало…
Сопротивлявшихся и не желавших идти на расстрел к яме волочили туда силой и добивали из пистолетов.
На детей пули часто не тратили, бросали в котлованы живыми.
Те оставались там лежать или ползать возле убитых родителей, пока их не закапывали вместе с мёртвыми. Ещё несколько дней после акции здесь слышались стоны и буквально шевелилась земля над плохо прикопанным бульдозером страшным погребением…
Из воспоминаний чудом спасшейся (в то время ещё ребёнка) Елены П.:
«Они отбирали из толпы обречённо стоявших полуживых и окаменевших от ужаса людей, понявших, что их сейчас ждёт, по 20–50 человек и вели их туда. Объявляли: «те, у кого есть золото, выйти из строя!». Отставляли их в сторону и расстреливали сначала тех, у кого ничего не было. Потом они отбирали драгоценности у тех, кто стоял в стороне, и убивали их. Потом приводили следующую группу».
«Чистюли-палачи», «чтобы не мараться» после расстрела в окровавленной одежде в поисках спрятанных драгоценностей, перед расстрелом заставляли женщин раздеваться (сперва только до нижнего белья).
Но многие женщины, в надежде спастись, прятали в одежде, интимных местах и часто глотали ценные вещи (золотые кольца, кулоны, часы и т. п.). Поэтому партии обречённых, где было особенно много женщин, расстреливали без верхней одежды, а потом и совсем раздетых донага.
И лишь после «завершения операции» убийцы в погонах обходили и осматривали лежащих кучами вповалку расстрелянных людей и добивали всех, кто подавал ещё признаки жизни…
Потом с истинно немецкой аккуратностью методично рылись в кучах одежды только что убитых людей, ещё раз проверяя её на наличие драгоценностей: тщательно перетряхивали её с целью найти спрятанные ценные вещи.
Помимо немцев из «айнзатцкоманд» в расстрелах и конфискации еврейского имущества участвовала и местная полиция, в которую вербовались различные предатели и подонки из местного населения.
Но кроме самих немцев и полиции «по собственной инициативе» этим занимались ещё и отдельные мародеры, приезжавшие из пригородов и окрестных сёл. Однако оккупанты подобную «самодеятельность» не поощряли и таких «конкурентов», также желавших поживиться добром расстрелянных, не жаловали. Некоторых местных жителей за мародёрство солдаты «айнзатцкоманд» и полицаи иногда тоже убивали — «за компанию» (главным образом — чтобы не было лишних свидетелей их собственных преступлений).
К середине января все обитатели гетто были полностью уничтожены — находившиеся в бараках около 16 тысяч человек были вывезены в автомашинах в Дробицкий Яр и расстреляны из пулемётов и автоматов…
Это был «первый заход». В дальнейшем сюда свозили и расстреливали дополнительно выявленных спрятавшихся евреев, а также пойманных одиночных подпольщиков и партизан…
Позже на протяжении всего 1942 г. в Дробицкий Яр и другие места привозили мелкие группы из дополнительно выловленных скрывавшихся евреев и цыган, где их расстреливали и зарывали в новые ямы… Здесь же «опорожнялись» периодически курсировавшие по городу «душегубки», куда загоняли попавшихся во время облав часто совершенно случайных людей, не имевших при себе необходимых документов.
Актриса Людмила Гурченко писала в своих воспоминаниях – книге «Моё взрослое детство» - как случайно тоже чуть не попала в такую облаву на харьковском рынке… «Представьте себе, что вы идете по улице, и вдруг раздается крик «Облава!». Вас хватают невесть откуда появившиеся люди в немецкой форме и заталкивают в душегубку. Через десять минут вы перестаете дышать. Всё… Такое могло произойти с каждым жителем всегда и везде»!
Источник: Бретштейн Ю. Харьков в оккупации, 1941–1943 гг.
