Остановимся подробнее на хозяйственно-экономических связях русских с местным населением. Основным занятием русских крестьян в Латвии было земледелие, а также охота, рыбная ловля, лесной промысел: выжигали в лесах уголь, гнали смолу, изготовляли бревна, доски, клепку для досок.
Большую роль играли домашние промыслы и разнообразные ремесла: портняжное, кожевенное, шорное, гончарное, кузнечное, слесарное, обработка дерева и пр.
К середине XIX в. помещичья эксплуатация и малоземелье привели к обнищанию русского сельского старообрядчества и вынудили его искать дополнительных заработков (извоз, отходничество в города на строительные работы). В извоз старообрядцы нанимались зимой к купцам и подрядчикам для перевозки их товаров в разные города и местечки Латгалии. В отход крестьяне уходили с ранней весны на шесть-семь месяцев, в основном на земляные и каменные работы, и чаще всего на строительство железных дорог.
В Эстонии земледелие и животноводство не было столь значимым для русских поселенцев. Пахотной земли у них почти не было, поэтому хлебопашеством они заниматься не могли, арендуя у помещиков лишь небольшие участки земли под дома и огороды. Скот держали только для удовлетворения потребностей семьи, зато огородничество приобрело здесь промысловый характер, особенно во второй половине XIX в. Основными культурами были лук и цикорий.
Особенно важную роль в занятиях местных русских поселенцев играло рыболовство. Они ходили на рыбную ловлю не только на Чудское озеро, но также на озеро Высть-Ярв и на Балтийское море. Они рыбачили во всех водах восточной Эстонии, а по реке Эмайыги доходили даже до залива Пярну.
Расширение контактов русских с местным населением способствовало росту хозяйственных заимствований. Например, у русских рыбаков было развито изготовление специальных сетей, которые пользовались большим спросом по всему балтийскому побережью от Таллина до Риги, а также по берегам Чудского и Псковского озер; их охотно покупали эстонские и латышские рыбаки. Большой популярностью пользовались русские сапоги «осташи», которые были распространены по всей Эстонии, а также кожаные фартуки и рукавицы.
У русских были более совершенные орудия лова, которые активно заимствовали эстонцы. Например, популярен был русский мутник (разновидность невода); по примеру русских стали применяться так называемые большие мережи для рыбной ловли на Чудском озере и озере Высть-Ярв.
В конце XIX в. русские первыми начали ловить салаку в глубоких водах около Таллина вентерями, которые затем быстро распространились по всему эстонскому побережью. Эстонцы не только перенимали у русских их производственный опыт, но и включались в русские артели, что способствовало тесному общению между ними. Кстати, некоторые русские названия рыб имеют эстонское происхождение: килька, вишба, сиг, ряпушка и др.
Русское население Причудья намного раньше эстонцев перешло к более развитому, промысловому рыболовству. К концу первой половины XIX в. в артелях стала заметной имущественная дифференциация на фоне разделения труда: постепенно выделились посредники между рыбаками и рынком — скупщики рыбы. Это занятие приносило немалый доход, а рядовые рыбаки были опутаны долгами, полностью зависели от цен, складывавшихся на рынке, и от произвола скупщиков.
Русские садоводы и огородники также оставили свой след в развитии этих видов сельскохозяйственной деятельности в Эстонии, что заметно, например, по названиям некоторых овощей (капусты, моркови, огурцов) на эстонском языке. Местные крестьяне переняли у русских новый тип сохи (до сих пор ее называют «русской сохой»), распространившийся потом по всей Эстонии. Здесь начали пользоваться санями новой конструкции, позаимствованными у русских. Вместе с тем в русский язык перешло из эстонского название зерносушилки («рига»), которое использовалось наряду с другим, русским названием — овин.
У русского населения в Эстонии были также широко распространены различные промыслы, в том числе и отхожие. Эстонские крестьяне охотно покупали у русских кустарей ремесленные изделия, которые разносили коробейники, в том числе и по эстонским деревням и ярмаркам, где их называли «щетинниками».
Русские высоко ценились в эстонской деревне как искусные строители. Во второй половине ХIX в. в местный строительный обиход вошли под русским влиянием дымоходы, трубы и плиты.
Русские каменщики были специалистами по строительству хозяйственных построек: скотных дворов, риг, амбаров из дикого камня и кирпичных зданий. Хорошими мастерами были также русские дробильщики камня, кирпичники, мостильщики дорог. Они также работали, артельно или в одиночку, на «каменном» строительстве в городах — каменщиками, штукатурами, плотниками.
Очень распространенным промыслом было смолокурение. Смолу русские не только добывали на месте, но и привозили ее из России, снабжая всю материковую часть Эстонии. Русские женщины занимались выращиванием на продажу огородных культур, главным образом — лука. Среди них также были отходницы, которые специализировались на резке кирпичей и рыбном промысле. Совмещение таких занятий, как рыболовство, охота и огородничество, было характерно почти для каждой семьи.
