Процесс над карателем Григорием Васюрой, который прошел в 1986 году в Минске, стал последним громким делом о злодеяниях фашистских наемников-предателей в СССР.
Васюра был старшим лейтенантом РККА, начальником связи укрепрайона 67-й стрелковой дивизии. В одном из боев в июне 1941-го он получил ранение в бедро и добровольно сдался в плен.
В скором времени Васюра дал согласие на сотрудничество с немцами и был направлен в школу пропагандистов Восточного министерства Германии, где проходили подготовку бывшие советские военнопленные. После окончания школы, в октябре 1942 года, Васюра поступил на службу в 118-й батальон охранной полиции и был отправлен в Киев. Вскоре его перебазировали в Минск, а оттуда — в Плещеницы.
Всё началось с того, что в Плещеницах в 118-м полицейском батальоне служил гауптман Ганс Вёльке. И 22 марта он ехал в аэропорт в Минск, чтобы улететь в Берлин в отпуск. Его легковой автомобиль сопровождали две машины с солдатами.
Такой эскорт для обычного гауптмана объяснялся его особым статусом. Дело в том, что он был первым олимпийским чемпионом Германии в легкой атлетике. На Олимпиаде 1936 года он установил мировой рекорд в толкании ядра.
Когда обстреляли машину Вёльке, неподалеку от места происшествия жительницы деревни Козыри рубили лес — староста деревни выгнал в этот день на лесозаготовки около 50 человек. Полицейские, находившиеся в машинах сопровождения, сначала побежали по лесу, пытаясь догнать нападавших, а потом окружили лесорубов (в основном это были женщины, старики и дети) и погнали их в сторону Плещениц.
Оттуда вскоре по тревоге прибыл 118-й полицейский батальон. Увидев полицаев, о зверствах которых хорошо знали, жители Козырей бросились врассыпную. Васюра приказал стрелять по бегущим. Тогда погибло 26 человек. На суде над Васюрой давала показания выжившая Надя Шалупина. Девочке удалось выжить под ливневым полицейским огнем — в нее попало много пуль, была перебита рука. Вся израненная, она добежала до деревни и потеряла сознание. Фельдшер обычным ножом выковыривал из нее пули. Ее выходили.
Далее по следам на талом мартовском снегу полицаи вышли к деревне Хатынь.
Дальнейшее развитие событий известно всему миру. К полудню полицаи окружили деревню двойным кольцом. Направили пулеметы, автоматы и пистолеты на людей. Приказ о сожжении отдавал Эрих Кернер, полицейскими действиями на местах руководил Васюра.
«Погеройствовав» в Беларуси, 118-й полицейский батальон ушел в Польшу, а потом во Францию. Многие каратели этого батальона пошли с немцами до конца, многие не стали возвращаться в СССР. Совсем недавно в Канаде умер последний палач Хатыни Владимир Катрюк. Его экстрадиции просил еще Громыко в бытность министром иностранных дел СССР. Но Канада его так и не выдала. Правда, когда местные журналисты стали писать о его фашистском прошлом, его лишили гражданства.
А вот Васюре удалось замести следы. После разгрома Рейха он попал в фильтрационный лагерь. Там он сообщил, что с женой возвращается из плена, и пришел на Украину. Но не в родную Черкасскую область, а в Киевскую, в село Великая Дымерка, стали обустраиваться. В начале 50-х годов стали проводить проверки отставников, и его сотрудничество с немцами все-таки всплыло. Но поскольку подобные дела были массовыми, рассматривали их тогда огулом, сильно не углубляясь в подробности.
В 1952 году Васюра был осужден за то, что служил у немцев. Но о его участии в массовых расстрелах мирного населения и в карательных операциях тогда информации не было. В ту пору всем по 25 лет давали. Он только три года отсидел — в 1955 году к юбилею Победы была большая амнистия, под которую Васюра и попал. Вернулся в свою Дымерку, дослужился до заместителя директора совхоза, построил себе большой дом и за добросовестную работу несколько раз поощрялся. Ему удалось скрывать свои злодеяния очень долго.
Первой волной «хатынского дела» стали процессы над карателями Мелешко, Кнапом и Лозинским. И все они называли руководителем, который приказывал жечь, стрелять, следил, чтобы никто не спасся, именно Васюру. А он жил себе на Украине, даже не поменяв имя.
В 1985 году Васюра, как ветеран боевых действий, в честь 40-летия победы потребовал себе Орден Отечественной войны. В архивах содержались данные о том, что он пропал во время боев в 1941 г., после чего этим делом занялась военная прокуратура. В 1986 г. на основе собранных данных против Васюры было возбуждено уголовное дело.
Из приговора Военного трибунала Белорусского военного округа: «В судебном заседании установлено, что за весь период службы подсудимого Васюры в 118 полицейском батальоне на территории Белоруссии лично им и руководимыми им карателями в ходе операций, вмененных ему по приговору, расстреляно, убито и заживо сожжено свыше 360 советских граждан, в основном детей, женщин и стариков, их имущество разграблено, уничтожено около 300 дворов с надворными постройками, многие граждане были угнаны в фашистское рабство».
На суде один из односельчан рассказал интересную деталь: когда все село праздновало день Победы, те, кто служил немцам, а таких в Великой Дымерке было 9 человек, садились отдельно и тоже что-то отмечали. У всех на виду, никого не смущаясь.
Он так и не признал ни одного своего злодеяния. Его позиция во время процесса была неизменна: я и мухи за всю войну не обидел.
26 декабря 1986 года Военный трибунал Белорусского военного округа приговорил Григория Васюру к расстрелу. Он обжаловал приговор, но Военная коллегия Верховного суда СССР оставила приговор без изменений. Вскоре его привели в исполнение.
Из воспоминаний судьи Виктора Глазкова: «Ребята, которые его конвоировали, называли его "чертом", слишком уж жуткое впечатление производил. Может, случайность, а может, и нет, но после расстрела его закопали в логойских лесах, там же, где лежат многие его жертвы. В архивах хранятся бумаги, где обозначен квадрат, в котором было захоронено тело. Нет у него могилы. У палача и душегуба ее не может быть».
Источник: оригинальная статья
