9 февраля в Светлогорске прошел V Съезд Российского общества политологов. В рамках программы мероприятия на пленарном заседании перед участниками с докладом на тему «Ответственность и безответственность: политические ценности как предпосылки войны и нового мiра» выступил губернатор Калининградской области Антон Алиханов.
Доклад губернатора вызвал в медиасфере большой резонанс. Аналитический портал RuBaltic.Ru публикует полный текст выступления Алиханова.
Дорогие коллеги, рад приветствовать вас всех на калининградской земле. Я все-таки, наверное, не с приветственным словом, а с небольшим выступлением. Если губернатор открывает крупные мероприятия в своем регионе, от него ждут, что он всех поприветствует, расскажет, где лучше всего провести свободное время. В этот раз решил выступить с нетипичным каким-то докладом про национальные проекты, бюджет, выполнение федеральных задач. Спору нет: бюджеты, нацпроекты, федеральные задачи — все это важно, несомненно. Но все это мы с вами обсуждаем уже достаточно, наверное, на разных других площадках.
Сегодня у нас, к счастью, есть возможность и время поговорить о более содержательных вещах, более глубоких темах. Поэтому я выступлю, возможно, с нетипичным для губернатора докладом. В рамках основной темы съезда хочу поговорить об этике, политических ценностях, и о том, как на высокие материи влияют прикладные вещи — война, мир и контуры нового мироустройства.
Когда постоянно живешь и работает в Калининградской области, невозможно не задумываться о глобальных политических процессах, большой политике, международных отношениях. Потому что если даже для посетителей московских салонов и гостиных это все еще зачастую предмет отвлеченный и умственный, то для нас все немножко иначе. 100 километров в одну сторону, 50 километров в другую — и вот она, самая большая политика вместе с не самыми простыми, откровенно говоря, международными отношениями.
Большая политика на порогах Калининградской области. Международные отношения для нас действительно уже не предмет академических штудий, а реальность. Кто не верит, можно посмотреть вместе на очереди грузовиков на границе с Литвой, обсудить загрузку наших паромов или краем глаза взглянуть на войска на границе с Польшей. Когда Левиафан большой политики шевелит своими плавниками, это очень хорошо ощущается здесь, в Калининградской области, на нашем острове, в неприкрытом толщей основной территории России.
Я это объясняю, чтобы было понятно, для нас действительно разговоры о глобальных процессах не просто интеллектуальные упражнения, а вопрос повседневной жизни. Разговор о большой политике тут же приводит к разговорам о больших смыслах и фундаментальных ценностях.
Уверен, что именно политологи со мной согласятся, политические действия всегда в своей основе имеют ценности. Картина мира — это какое-то представление о том, какие цели нужно достигать и как именно это стоит делать. Я бы мог ссылаться на фамилии и имена, но, думаю, вы, конечно, меня понимаете. Здесь в Калининграде разговор о больших смыслах невозможно вести без разговора о Канте.
Да, это, конечно, определенная провокация, с моей стороны, но тем не менее. Мне хочется показать, что родившийся тут почти 300 лет назад Иммануил Кант имеет почти прямое отношение к тому глобальному хаосу, глобальному периодическому миру, с которым мы сейчас сталкиваемся. Больше того, он имеет прямое отношение к военному конфликту на Украине.
Когда-то немецкий философ Мартин Хайдеггер сказал, что атомная бомба впервые взорвалась по вине Парменида. Он считал, что уже тогда в классической греческой философии были заложены основы торжества западной цивилизации над расчеловечиванием мира. Подобным же образом, но несколько раньше, чем Хайдеггер, российский философ Василий Эрн написал статью «От Канта к Круппу», где показал, что есть прямая связь между Кантианской «Критикой чистого разума», пушками Круппа и вступлением Германии в Первую мировую войну.
В упрощенном виде аргумент Эрна звучал так: Кант положил начало немецкой классической философии, прокачал немецкую волю, одновременно отрезав её от Бога и высших ценностей. Соответственно, лишенная Бога и высших ценностей немецкая философия создала такую социокультурную ситуацию, в которой национальная воля отдалась пушкам Круппа, а пушки Круппа выстрелили в Россию.
Сегодня, в 2024 году, мы имеем смелость утверждать, что не только Первая мировая началась с работы Канта, но и нынешний конфликт на Украине начался там же. Мы здесь, в Калининграде, имеем смелость предположить, хотя, на самом деле, почти уверены, что именно в критике практического разума и основах метафизики нравственности, где Кант вводит знаменитые понятия категорического императива и рассуждает о нем, заложены этические, ценностные основы конфликта, который мы сейчас ведем.
Мы с вами много раз слышали, как в последние годы наш президент Владимир Владимирович Путин прямо говорил об обмане Запада, о том, что нам в России было присуще такое несколько наивное отношение к Западу. «Пользуясь этим, Запад со временем нарушил все договоренности, достигнутые с Россией на начальном этапе постсоветского государственного строительства», — вот как наш президент охарактеризовал Запад. С полным на то основанием, уверенно можно сказать, что весь так называемый западный блок, сформированный США по своему образу и подобию, весь он целиком и есть та самая «империя лжи». Такое шулерское поведение противоречит не только принципам международных отношений, но прежде всего общепризнанным нормам морали и нравственности.
Вы справедливо спросите, как могут сочетаться Кант и сама идея обмана? Разве не отшатнулся бы Кант в ужасе от самого того предположения? Но, как выясняется, прекрасно сочетается. Кант — один из духовных творцов современного Запада. Если мы захотим найти канонического, почти непререкаемого, сверхпопулярного авторитета западного мира. Расхожая публицистика называет Канта отцом практически всего. Он и отец свободы, и идеи правого государства, либерализма, рационализма, и даже идеи Европейского союза, некоторые даже говорят, что идея Организации объединенных наций — тоже его.
Давайте вспомним знакомую нам формулировку категорического императива: «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом». По сути категорический императив признает этичным любое поведение, которое некто готов разрешить не только себе, но и другим. И, в принципе, это звучит благородно, но ровным счетом до тех пор, пока такая позиция не становится позицией сильного.
В свое время русский философ Константин Крылов — знаю, по-разному к нему относятся, но тем не менее — в работе «Поведение» назвал этическую систему, основывающуюся на комплексном императиве, «этической системой Запада». И довольно ядовито заметил тогда, что когда принцип «другие могут делать все, что я позволяю себе», когда этот принцип исповедует агрессивная сверхдержава, то она противоречит постоянному открытию нового, ну и вообще прогрессу в самом широком его понимании.
Когда такое происходит, понятный благородный Кантовский императив оборачивается чем-то очень неприятным. Неприятным он становится, потому что эта сторона разрешает себе все и декларирует, что то же самое она разрешает другим. Но другие, либо заведомо не могут выполнить разрешенное, либо не хотят, потому что не считают нужным. И современный Запад как бы говорит нам: «да, мы расширяемся, захватываем, обманываем, устраиваем народы, вводим у себя 666 гендеров, разрушаем братьев всех со всеми, вмешиваемся в саму природу человека» и много-много чего еще можно продолжать говорить. Вот только сторонники такой позиции упускают, что никто кроме них так поступать не хочет.
При этом сама модель поведения, о которой я говорю, вполне вписывается в рамки Кантовского императива. Поэтому наши бывшие западные партнеры, они не считают себя лжецами, обманщиками и удивляются, когда их так называют. Назвать подобную этику кантовской, конечно, на самом деле сложно. Она, скорее, посткантовская. И в рамках такой посткантовской этики совершенно иначе смотрится и практический императив немецкого философа: «Относись к человечеству и в своем лице и в лице всякого другого не только как к средству, но и как к цели».
Здесь нас выручает русский язык, позволяющий понять двусмысленность этих слов. Западные наемники и украинские нацисты через свои прицелы, объективы, камеры квадрокоптеров, спутников тоже смотрят на наших парней на Донбассе, Запорожье и других местах, как на цель. И когда беспилотники и ракеты летят в Белгород, Брянск, Москву и другие места, на россиян тоже смотрят, как на цель. Этику и практику подобного рода можно было бы назвать этакой практикой безответственности. Потому что при формальном соответствии кантовской формуле перед нами абсолютно разрушительная идея.
Воплощенная на практике, она приводит к эскалации глобально непрекращающейся серии локальных конфликтов по всему миру и перерастает в итоге в тотальную войну. Вероятно, настоящий Кенигсбергский философ Иммануил Кант отнесся бы к такой перспективе с ужасом. Но дело в том, что в современном западном мире и Кант, и его философия оказались захвачены героями другого уроженца Кенигсберга — Эрнста Теодора Амадея Гофмана. То есть, попросту говоря, нечистой силой.
Мы можем потренировать свое воображение, представить, как говорили и вели бы себя герои Гофмана, прочитав и впитав Канта. Все эти мышиные короли, повелитель блох, прочие злые волшебники. Вели бы себя, наверное, примерно так же, как Урсула фон дер Ляйен, Борис Джонсон, прочие наши соседи на Западе.
Настоящая философия наших заокеанских противников является прагматизмом Чарльза Пирса, Джона Дьюи, Уильяма Джеймса, исходящий из одного только критерия истины — полезности. Истинно, справедливо, правильно — только то, что работает на практике. И Кант, и кто угодно еще, это ширма для подобного рода установок. Прагматизм покажет все, что угодно, если ему это выгодно.
