Услышал позавчера драматическую историю о том, как латышская девушка в Англии не разговаривает со своей дочкой на латышском языке. Дед остался в Риге – он люто неистовствует по этому поводу.
Есть и другие истории о том, как дети латышей достигают школьного возраста и почти не слышат в семье латышской речи. Бабушки и дедушки, которые остаются в Риге, очень сокрушаются по этому поводу. Ведь они сидели на баррикадах и строили независимую Латвию не ради того, чтобы их внуки ассимилировались на отдалённых островах, плавающих у побережья евроконтинента.
Помню случай, наверное, десятилетней давности, когда в Латвию приехала большая семья американских латышей. Были дедушка и бабушка, вполне себе такие американцы. Улыбаются широко, на лицах выражение безмятежности. Не знаю, как и при каких обстоятельствах их занесло в США, но
по-латышски они говорили вполне себе сносно. Я проверял. Их дети говорили отрывисто, подыскивая слова. А внуки уже не говорили. Только английский.
А зачем им ещё что-то нужно?
Лингвистика – наука точная, такая же, как и математика. Прерывание культурных контактов, отрыв от национально-языковой метрополии, отсутствие экономической необходимости в использовании языка, уход ключевых социолингвистических функций, изменение системы быта, ограничение образовательного процесса на том или ином языке ведёт к ассимиляции. Есть, конечно, воскресные школы или школы продлённого дня для латышей. Но есть ли время водить туда детей? Была бы бабушка под боком, тогда другое дело.
Говорить с ребёнком на родном языке? А смысл, если молодая семья эмоционально и психологически порывает связи с экономически угнетённой Родиной?
Обучать языку – процесс тяжёлый и скрупулёзный. Делать уроки, разучивать стихотворения, читать сказки. В условиях повсеместного доминирования чужой языковой культуры это непросто. Конечно, с этим могла бы справиться русская или еврейская мама (бабушка), но латышская для этого недостаточно созрела.
Вот и получается, что путь к ассимиляции открыт. Зелёный свет зажжён. И происходит всё это вполне добровольно.
Странность и в том, что некоторые молодые латыши говорят мне, что с удовольствием планирует отъезд за границу. Из своей родной страны. Хотят попробовать чего-то нового. Хотят заработать много и сразу. А как же культурный зов? Как же языковой аспект? Не волнует он их. Можно провести масштабный социологический опрос, и полагаю, что его результаты поразят воображение многих.
И как же так получается, что
в Советском Союзе с его «репрессивными механизмами», с «политикой русификации», с огромным количеством русских людей, приехавших в Латвийскую ССР, число носителей латышского языка уверенно росло, а в условиях «свободной» Латвии всё наоборот?
И в условиях ещё более «свободной» Англии – тем более.
И случаи, когда латышские дети, оторванные от своих природных корней, застынут в подвешенном культурно-языковом статусе, будут встречаться всё чаще. При отсутствии фундаментального школьного образования (в массовой публичной школе в Англии оно более чем скверное), язык второго поколения англолетонов будет подвергаться постепенной патуаизации. Это факт, это жизнь. Это происходит от экономики. И здесь есть чем заняться филологии.
