Окончание.
С момента прихода Гитлера к власти в Германии не прошло еще и года, еще фюрер не устроил «ночь длинных ножей», еще не была восстановлена мощь Рейхсвера, он не превратился в хорошо обученную машину Вермахта, а Варшава уже заключила договор о ненападении с Берлином, получивший название «пакт Пилсудского-Гитлера». Первой среди европейских государств.
РАЗДЕЛЯЙ И ВЛАСТВУЙ
И начала последовательно сотрудничать с нацистским режимом, лелея планы совместно с новым союзником разделаться с советской Россией. Советская разведка, польские и дипломатические источники передавали в Москвуинформацию о том, что происходило за кулисами публичных заявлений, чего в реальности хотели достичь в высших эшелонах власти разных государств, в том числе, и в Польше, и в Германии.
«Серьезный польский источник» сообщал в Москву 29.06.1934: «Польша и Германия будут действовать так, чтобы ни в коем случае не допустить военный союз между СССР, с одной стороны, Францией и Малой Антантой, с другой. В случае заключения такого союза, Польша открыто разрывает союз с Францией и также открыто заключает польско-германский военный, оборонительный союз, направленный против СССР».
Документ прочитал сам Иосиф Виссарионович и распорядился под роспись ознакомить с ним Молотова, Ворошилова, Куйбышева и Орджоникидзе. Этот же источник сообщал, что еще до заключения такого союза «разрабатывается вопрос об унификации вооружения обеих армий и о базировании вооружения польской армии на германской, а не на французской военной промышленности».
В октябре того же года «серьезный источник» сообщил, что «Польша будет поддерживать Германию в вопросе аншлюса и ревизии трактатов. Наиболее влиятельные люди из правительственного блока, как … (далее перечисление фамилий – прим. авт.) стоят за военный союз с Германией и в лице представителей польской армии встречают поддержку этой идеи». С Францией предполагают договориться, чтобы она не препятствовала «интервенции против СССР» и «раздроблению России на ряд национальных государств».
В декабре 1934-го «Гитлер дал заверения Пилсудскому в том, что высшее офицерство Рейхсвера, ориентирующееся на СССР, если только проявит какую-то активность, будет безжалостно раздавлено, как это было с ген. Шлейхером и Ремом… Этим делом занимаются лично Гитлер и Геринг. Влиятельных генералов и высших офицеров, имеющих восточную ориентацию, постепенно увольняют в отставку».
К концу 1934-го военное сотрудничество перешло в самую что ни на есть практическую плоскость: «Около Баранович и Лиды строятся подземные аэродромы вместимостью на 100-120 аэропланов… Строят аэродромы саперные части. Нашему агенту известно, что в Варшаве находятся три германских офицера – инженеры, по проекту коих эти аэродромы строятся». Барановичи и Лида – это часть территории современной Белоруссии. Надо ли уточнять, где планировалось применять военные самолеты, которые должны были базироваться на этих секретных подземных аэродромах?
В конце апреля 1935-го в Москву приходит сообщение из Бухареста от агента, связанного с МИД Польши: «Польша и Германия принимают все меры к срыву переговоров между СССР и Румынией о взаимной поддержке. 20 апреля поляки под угрозой разрыва польско-румынского союза предложили Румынии … взять курс на сближение с Германией… Между польским и германским генеральными штабами заключена конвенция, направленная против СССР… Геринг в Варшаве ставил вопрос об Украине и договорился о совместных действиях в этом вопросе после урегулирования взаимоотношений на Западе».
Заметьте, Польша не просто выступает в качестве равного партнера. Она даже пытается диктовать. Она пытается способствовать развязыванию войны на Дальнем востоке между Японией и СССР. Вместе с Англией она хочет, чтобы эта война началась не позднее конца 1935 года. Варшава хочет доминировать. И, действительно, Польша в военном отношении была существенно более мощная держава, чем Германия. У Берлина армия насчитывала всего 100 тысяч штыков, а у Варшавы – более 300 тысяч. И еще у Польши есть «дедушка», Юзеф Пилсудский – настоящий монстр в европейской политике, человек, чьей жизненной миссией, по словам видного деятеля белоэмигрантского движения А. И. Гучкова, было «величие Польши и унижение России». В Берлине тоже уважали Пилсудского. Настолько, что Гитлер распорядился издать небольшим тиражом мемуары Пилсудского в бархатном переплете. Этот подарочный вариант получали самые видные деятели Третьего рейха.
ОБМАНЫВАТЬСЯ РАДЫ
Но все течет, все меняется. 12 мая 1935-го умер Пилсудский. Германия к тому времени отбросила все ограничения, наложенные на нее после Первой мировой войны и начала ковать стальные кулаки Вермахта. А Польша… Польша все больше превращалась в «галантерейщика при кардинале». Но при этом критически мыслящего человека в руководстве Польши, который бы обратил внимание на смещение центра силы на оси Берлин – Варшава, так и не нашлось. И поляки продолжали развивать свою активность, зачастую не подозревая, что вызывают ею уже брезгливые усмешки.
Из агентурного сообщения польского источника: «официальные круги Лондона, особенно Макдональд и Саймон, относятся к Польше с недоверием. Они считают, что польское правительство ведет детскую политику престижа, мешающую упрочению мира в Европе и не соответствующую ни политическому, ни военному, ни финансовому значению Польши… Бека (министр иностранных дел Польши Юзеф Бек – прим. авт.) все влиятельные люди в Англии считают опасным авантюристом, нисколько не подготовленного для занимаемого им поста и готового на все для собственных целей».
Накануне Тешенских событий 5 сентября 1938 г., польский посол в ПарижеЛукасевич сообщил послу США во Франции: «Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом, и в случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии, Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией. Польское правительство уверено в том, что в течение трех месяцев русские войска будут полностью разгромлены, и Россия не будет более представлять собой даже подобия государства».
События нарастают. Уже после захвата Тешенской области, в ноябре 1938-го вице-директор политического департамента МИД Польши Кобыляньский обещает советнику посольства Германии в Варшаве: «Министр Юзеф Бек не может говорить так открыто, как могу говорить я. Вопрос о Карпатской Русиимеет для нас решающее значение… Если Карпатская Русь отойдет к Венгрии, то Польша будет согласна впоследствии выступить на стороне Германии в походе на Советскую Украину».
В декабре 1938 года в докладе 2-го отдела Главного штаба Войска Польского (военная разведка) говорилось без всяких обиняков и абсолютно напрямую: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке... Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно... Главная цель — ослабление и разгром России».
А вот какие указания получил посол Польши в Германии Йозеф Липски из Варшавы от Юзефа Бека накануне Мюнхенского сговора: «Варшава, 19 сентября 1938 г. Строго конфиденциально:
Пожалуйста, примите данные указания для диалога с Канцлером:
1. Польское правительство заявляет, что его выступление парализовало возможность Советской интервенции в широком понимании в контексте Чехословацкой проблемы (речь идет о том, что Польша заранее отказалась пропустить советские войска на помощь Чехословакии в случае ее захвата – прим. авт.)
2. Польша воспринимает Советское участие в делах Европы как недопустимое».
В беседе с министром иностранных дел Германии Иоахимом фон Риббентропом, состоявшейся в Варшаве 26 января 1939 года, министр иностранных дел Польши Юзеф Бек заявил, что: а) «Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Чёрному морю» и б) «рассматривает Германию как союзника».
ХРАБРЕЙШИЕ ИЗ ХРАБРЫХ И ГНУСНЕЙШИЕ ИЗ ГНУСНЫХ
А потом наступил сентябрь 1939-го. И Польша перестала существовать, став провинцией, генерал-губернаторством Третьего рейха. Вероятно, что на какое-то время Польша могла бы продлить свое существование, как суверенное государство, на какое-то, весьма недолгое время, но загордившиеся поляки отказали Германии в январе 1939-го в просьбе предоставить «Данцигский коридор» немцам, и Гитлер в начале апреля того года отдал приказ разработать в кратчайшие сроки план военной кампании против Польши. И многочисленные задумки Варшавы не только в отношении Советской Украины и Советской Белоруссии, но и в присоединении к себе Литвы (были и такие намерения) рухнули.
А умный Гучков еще в 1935-м предупреждал поляков: «Польше может дорого обойтись военное сотрудничество с Германией. Германия, в своем победоносном движении на восток достигшая небывалой мощи политической, военной, экономической, может когда-нибудь вспомнить о том, от чего она отреклась в пользу Польши. В Германии проснется прежняя неприязнь, даже, прежняя брезгливость и презрение к польскому народу. И тогда горе Польше». Но уж слишком хотелось Варшаве унизить Россию.
Весной 1939-го, спустя полгода после присоединения к Польше Тешенской области, Уинстон Черчилль записал в своем дневнике: «В 1938 году из-за такого незначительного вопроса, как Тешен, поляки порвали со всеми своими друзьями во Франции, в Англии и в США, которые вернули их к единой национальной жизни и в помощи которых они должны были скоро так сильно нуждаться. Мы увидели, как теперь, пока на них падал отблеск могущества Германии, они поспешили захватить свою долю при разграблении и разорении Чехословакии. В момент кризиса для английского и французского послов были закрыты все двери. Их не допускали даже к польскому министру иностранных дел. Нужно считать тайной и трагедией европейской истории тот факт, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, доблестны, обаятельны, постоянно проявляет такие огромные недостатки почти во всех аспектах своей государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных!»
Все, что привело Польшу к краху в 1939-м, шло с самого верха. Это не было каким-то добровольческим народным движением. Все планы по захвату и присоединению территорий других государств (в том числе и неосуществленные, как например, с Литвой) были лишь исполнением директив высшего руководства страны. А осуществленные акции имели в качестве поддержки все ресурсы, которые могло им предоставить польское государство.
17 сентября 1939-го, когда польское правительство уже бежало из страны, бросив свой народ в лихую годину, Советский Союз начал продвижение своих войск на территорию тогдашней Польши. Красная армия дошла до «линии Керзона», которую, кстати, в качестве западной границы СССР рекомендовали признать Англия, Франция и США, и остановились. Это было всего лишь восстановление территориальной целостности СССР, если уж на то пошло.
РАБОТА НАД ОШИБКАМИ? НИКОГДА!
Так что совсем не бедной овечкой является Польша, представляя себя в обкорнанной версии собственной истории перед Второй Мировой войной. Да, оказалась жертвой, но ведь хотела быть одним из палачей. Просто не срослось. И, что самое интересное, нынешнее руководство страны совсем не желает проводить «работу над ошибками», продолжая, по сути ту же самую политику, которая довела Варшаву в 1939-м до катастрофы. Об этом мы коротко поговорили российским историком и публицистом, научным сотрудником Института российской истории РАН Александром ДЮКОВЫМ.
— То, что сейчас делает Польша, не вызывает ассоциаций с политикой Варшавы в 30-х годах прошлого века?
— Есть определенная схожесть, которая обусловлена тем, что и в 30-е годы, и сейчас Польша воспринимает Россию как врага номер один. Соответственно, действия в той и в другой ситуации носят конфронтационный характер. И подобно тому, как в 30-е годы Польша противилась любым международным комбинациям, в которых было возможно сотрудничество с Советским Союзом, так мы наблюдаем и сегодня совершенно аналогичную ситуацию. Современные польские власти по мере своих сил пытаются блокировать на международной арене любые позитивные политические комбинации, в которых может участвовать Россия.
Современные польские политические элиты не заинтересованы в сотрудничестве с Россией. Россия - это такой их исторический соперник, противник. То, от чего отталкиваются при формирования своего образа, своей политики, своей идентичности.
— В разной исторической литературе и документах есть одно очень интересное место. Дескать, в Лондоне и многих европейских государствах считали, что Польша гипертрофированно воспринимает свое значение, свою роль, которая абсолютно не отвечает реальному положению вещей. В некоторых источниках говорится, что того же главу МИД Польши Юзефа Бека воспринимали в качестве безответственного авантюриста, но при этом его использовали, пока это отвечало интересам ряда европейских стран.
— Трудно не согласиться с подобной характеристикой. Эта характеристика того времени вполне адекватна. Да, конечно, политика Бека и не только его, который и в мировой политике, и в региональной политике исходил из серьезно завышенных представлений о роли и возможностей Польши, имела далеко идущие последствия. И именно этот момент привел Польшу к краху 39-го года. С другой стороны, мы как жители России, наследники Советского Союза можем быть Беку в определенной степени благодарны. Потому что если бы Бек исходил из более реалистичных представлений о Польше в январе 39-го года, то не исключено, что он бы согласился на предложение, которое Варшаве делал Берлин о «Данцигском коридоре» и, впоследствии, о совместной экспансии в восточном направлении, против СССР. Если бы Бек исходил из более реалистичных представлений о Польше и ее возможностях, то не исключено, что он бы на эти предложения согласился бы. Но, к счастью для нас, он исходил из представлений завышенных.
— Нет ли ощущения, что сейчас Польшу точно так же втемную разыгрывают другие государства, как некий псевдокозырь против России?
— Ситуация принципиально не изменяется, роль Польши и России, их потенциал остается примерно в том же соотношении, что и в 30-е годы. И, конечно, действия нынешних польских властей также исходят из завышенного представления о роли Польши в мировой политике. Да, конечно, это используется, прежде всего, Соединенными Штатами, и это никогда особо не скрывалось. Польша в данном случае играет полезную для США роль в инициации противостояния России. В общем, такая же ситуация, как в 30-х годах…
На мой взгляд, для Польши более реалистичная оценка ситуации была бы более полезной в ее нынешней ситуации.
— Для ее собственного будущего?
— Безусловно, в первую очередь, для этого.
— А нынешние балтийские наши независимые республики помнят, что Польша хотела их подвести под себя?
— В данном случае речь идет, конечно, о Литве. Потому что у Латвии с Эстонией с Польшей были нормальные отношения. Что касается современного дня, то эта тематика взаимных литовско-польских обид старательно заметается под ковер. Потому что основной идеей становится создание такой коалиции, которая будет противостоять роли России. И в этом отношении литовские и польские власти остаются едины в том, что именно это нужно их странам. И любые вопросы, связанные с историей, весьма противоречивой и нелегкой, они гасятся, потому что есть общий враг.
Если мы возьмем польскую политику в отношении Советского Союза в 20-30-е годы, мы помним о таком прометеистском движении (от названия движения 30-х годов прошлого века «Прометей» - прим. авт.), которое заключалось в поддержке различных антисоветских национальных сепаратистских движений. Сегодняшняя политика Польши в отношении постсоветских стран - это то же самое прометеистское движение, только немного в других организационных формах, которые обусловлены некоторыми изменениями ситуации, не более того. Идеология остается та же самая.
P.S. При подготовке материала использовалась книга Станислава Морозова «Варшавская мелодия» для Москвы и Праги. Документы из личного архива И.В. Сталина, Службы внешней разведки РФ, 2-го отдела Главного штаба Войска Польского и др.», а также другие источники.
