Неделю назад Полиция безопасности провела у меня обыск, второй по счёту. А потом потащили к себе на допрос. Расскажу.
Посадили в машиночку — небольшую, но чёрного цвета — эдакий латвийский «микроворонок». Везли через полгорода, без сирены, останавливались на светофорах… Водители в соседних рядах глядели круглыми глазами на мужиков в чёрных балаклавах, сидящих в чёрной машине. Согласитесь, зрелище — впечатляющее.
В чёрной-чёрной машине сидят чёрные-черные люди с чёрными-чёрными лицами, везут меня...
На входе — проверка. Вынуть всё из карманов, ремень-часы-очки снять, и — через «рамку». Потом специально обученный человек прощупывает меня переносным детектором. А на мне — джинсы с массой металлических пуговиц и заклёпок, звенят. Каждая заклёпка-пуговица прощупывается вручную. Потом снимаю ботинки… Что они ищут, чем я могу им угрожать в их персональном офисе?..
Далее ведут в уже знакомую комнату для допросов. Стол, три стула, компьютер, две камеры, направленные на меня. Справа вместо стенки — зеркальное стекло, понятно, что за ним.
Пока ждём адвоката, ко мне в качестве охраны приставляется тот в балаклаве, которого я в прошлый раз окрестил «поросёнком» за сильный запах пота. Пожалуй, я его неправильно назвал. Переименовываю его в «быка». Почему? Потому что он со мной постоянно «быкует». Уже который раз.
По идее, следователь — не он. Его дело — провести обыск и сопроводить меня для допроса. Но он — перевыполняет план. Он начинает со мной «беседовать».
— На какие деньги вы живёте?
— А какое ваше дело? Это имеет отношение к статьям, по которым я обвиняюсь?
(Кто не знает: мне вчинили две статьи — «разжигание национальной розни» и «незаконное хранение боеприпасов». Про «деньги» там ничего не было.)
— Всё имеет…
— Я так не думаю.
— Вы работаете на Россию?
— Как журналист я могу работать на любое средство массовой информации мира. Разве нет? У нас свобода слова отменена?
— Вы — не журналист…
— Вот как? Так вы решили? А десятки тысяч моих читателей считают меня журналистом…
— Вы состоите в каком-нибудь союзе журналистов?
— Нет. Так и Достоевский с Толстым не состояли ни в одном союзе писателей, а тем не менее прочитайте любые несколько их страниц, и вы поймёте, что это — писатели. (Смеюсь.)
(Похоже, Достоевского с Толстым мой «бык» не читал, как не читал и Булгакова, откуда я только что процитировал известную строчку.)
— Вы пишете российскую пропаганду!
— Это — ваше мнение. А я считаю, что пишу правду. Кстати, вы же читаете мои статьи уже много лет. Можете архив поднять, я уже 30 лет пишу статьи…
Почему по моим статьям вы ещё не вчинили мне иск за «ложь, клевету и очернение»? Значит, в них не нашли состава преступления?
— В ваших комментариях в Сети нашли состав преступления…
— Это не мои комментарии, я такого писать не мог в принципе. Как я мог призывать «убивать латышей», если моя мама — латышка?
— Ну, вы могли свои статьи писать интеллигентно, а потом в комментариях под чужим именем писать всё что угодно…
— Это пока что только ваши фантазии. Я — не шизофреник с раздвоением личности. В суде разберёмся. Вы же всё равно суд проиграете. Я не помню, чтобы ваша контора хоть что-то выиграла в суде. Вон, Линдерман у вас уже семь судов выиграл. И я выиграю…
— Вы постоянно пишете, что в России — хорошо, а в Латвии — плохо. Почему вы не уезжаете в Россию, если там так хорошо?
— Чемодан-вокзал-Россия? Это я слышу от вас уже 30 лет. А кто вы такой, чтобы это говорить? Я — коренной житель этой страны, я живу тут в два раза дольше, чем вы, молодой человек. Тут могилы моих дедов и прадедов до десятого поколения. С чего я должен отсюда уезжать?
— Вы не говорите по-латышски…
— Говорю, но с вами — не хочу. Имею право как подозреваемый. Я вас в свой дом не звал, вы сами пришли. Потому говорите на моём языке. Когда я к вам приду «в гости» — буду говорить по-латышски.
(Последнее прозвучало несколько двусмысленно, но видит бог, я имел только прямой смысл — зайду типа на чаёк…)
* * *
Я бы мог ещё долго воспроизводить этот диалог, память у меня хорошая. Но не стану. Он ходил по кругу. Я поразмышляю…
В последнее время я нечасто сталкиваюсь с молодыми латышами, которые родились в годы перестройки, в школу пошли при независимости, а заматерели уже в последнее десятилетие. Как-то нет у меня в последнее время с ними общих дел, кроме допросов в ПБ. А дети моих латышских родственников уже разъехались по британиям-ирландиям в товарных количествах…
Что скажу: с поколением моих латышей-родственников (50—60 лет) у меня есть какие-то общие «понятия». Мы можем вместе порассуждать на тему, как было раньше, как стало сейчас, что было лучше раньше, что — сейчас. Можем поспорить, послушать мнения друг друга, даже если они расходятся иной раз радикально.
Но с этим новым латышским «поколением пепси» — полная труба. Иной мир, мы — с разных планет.
Им вдолбили кувалдой в головы, что русский — враг-оккупант. Без вариантов, без сомнений, без малейших рефлексий.
Машина националистической пропаганды работала эти 30 лет так, что несчастная «советская пропаганда» тихо курит в сторонке. Такого тоталитарного воспитания молодёжи, я полагаю, не смог бы достичь даже Третий рейх.
Кстати, русская молодёжь, живущая в Латвии, на этот счёт гораздо умнее. В их головы в школах тоже вдалбливают «историю страдания латышей при СССР», но приходя домой, они спрашивают мам и пап, бабушек и дедушек — своих, русских. И те дают им «альтернативную картину мира». Русская молодежь как минимум слышит разные мнения. А в большинстве своём больше верит родителям, чем учебникам на «государственной мове», что — правильно...
* * *
Скажу теперь грустное. Моё поколение — и латышей, и русских — ещё могло построить в Латвии худо-бедно приличную многонациональную страну (нас ведь, русских, тут почти 40%).
Мы бы ещё могли договориться хотя бы не мешать друг другу жить. С латышским «поколением пепси» договориться уже невозможно.
Оно уже вступило во взрослую жизнь, оно не послушает своих латышских родителей, когда они их будут увещевать: русские не такие уж плохие, давайте попробуйте с ними помириться…
Выросли, заматерели детки, отравленные национализмом. Мой «бык» — их яркий представитель. Ведь предлагая мне, гражданину Латвии, убраться в Россию, он даже не понимает, что он делает.
Он — представитель серьёзной спецслужбы, который должен блюсти закон вне зависимости — по отношению ко мне или к президенту Латвии. Каждый гражданин страны в равной степени должен быть под его ЗАЩИТОЙ. Он принципиально должен быть ВНЕ политики! А он мне предлагает отсюда уехать — потому что он ЛИЧНО СЧИТАЕТ мою журналистскую деятельность «пропагандой». У него НЕ ДОЛЖНО быть собственного политического мнения, когда он на службе. Только ЗАКОН! Только Уголовно-процессуальный кодекс…
А он мне так в лоб: уезжай в Россию… Почему?
А потому, что мантра «чемодан-вокзал-Россия» по отношению к русским у него всосана с молоком матери, потом зазубрена в школе, а потом вбита сапогами в мозг на работе в спецслужбе.
Это — новое поколение молодых латышей, которое в ближайшие десятилетия продолжит русофобские дела своих отцов. Они уже — не люди, а программа.
Не удивляйтесь, русские.
