Наблюдая за современным развитием балтийских республик, невольно вспоминается знаменитый месяц термидор, который служит точкой отсчета в процессе сворачивания демократических завоеваний Великой Французской революции. Судя по сложившейся ситуации в Литве, Латвии и Эстонии, постсоветский термидор для них уже позади. Три прибалтийские республики сегодня это образчики Советского Союза вчера: несмотря на внешний евроинтеграционный лоск, который приобрела система госуправления в этих странах, внутренне она (особенно в части влияния на массы) почти не изменилась. Такой вывод можно сделать, ознакомившись с августовским заявлением международного правозащитного фонда «Мир без нацизма» о ситуации в Эстонии.
В июне экс-глава полиции безопасности Эстонии Райво Аэг дал интервью эстонской газете «Eesti Paevaleht», в котором весьма критически отозвался о деятельности фонда «Мир без нацизма». Обращает внимание на себя сама постановка вопроса: критике подвергалась международная организация, своей целью провозглашающая борьбу с любыми проявлениями человеконенавистнической идеологии. Г-н Аэг назвал ее подходы «рудиментом» и «советской идеологией». Кому как не г-ну Аэгу знать, что такое «советская идеология». В советское время он ее принял, видимо, с удовольствием, т.к. делал неплохую карьеру: был слушателем на высших курсах МВД в Киеве, затем стал начальником цеха производственного объединения Talleks в Пайде, а после был инструктором и начальником отдела Пайдеского райкома комсомола. Советский «багаж» пригодился ему и в новой Эстонии, но в несколько извращенной форме. Как следует из заявления фонда «Мир без нацизма»,
«особое отвращение вызывает практика преследования инакомыслящих, которая расцвела пышным цветом в период нахождения Райво Аэга на посту директора полиции безопасности Эстонии».
«Уголовные дела по лживым обвинениям, «информирование» бизнес-партнеров активистов борьбы за гражданские права о нежелательности деловых отношений с ними, прослушивание телефонных разговоров, слежка, выдавливание из страны лидеров протестного движения, попытки публично опорочить антифашистов путем размещения лживой информации в сети Интернет и, наконец, закрытие границ Эстонии для активистов антинацистского движения из других европейских стран, что само по себе противоречит принципам свободы слова и открытости границ внутри ЕС – все это нехитрый набор инструментов эстонской полиции безопасности во времена Аэга, призванный подавить инакомыслие в Эстонской Республике», - сказано в заявлении фонда «Мир без нацизма».
Руководитель фонда Б.Шпигель в своем заявлении подчеркивает: «Мы считаем, что заявления экс-главы эстонской полиции безопасности, а также порочащая наше движение информация, уже на протяжении нескольких лет публикуемая в ежегодниках этой организации, являются ничем иным как неприкрытым давлением спецслужб этой страны на гражданское общество как в Эстонии, так и за ее пределами. Ситуация, когда спецслужбы в своих публичных отчетах считают возможным навязывать обществу свое мнение относительно того, какую позицию должны занимать неправительственные организации по тем или иным вопросам, мы считаем рецидивом именно советского прошлого, рецидивом эпохи тоталитаризма и произвола спецслужб, не совместимым с принципами демократии и разделения властей, со статусом органов исполнительной власти и спецслужб, в частности. Мы считаем, что все это, безусловно, является «проявлением советской идеологии», но не со стороны «Мира без нацизма», а со стороны властей сегодняшней независимой Эстонии, в руководстве которой весьма ощущается преобладание бывших активистов и лидеров компартии Советского Союза, которые еще 25 лет назад активно боролись за идеалы коммунизма».
Применимы ли эти слова к одной только Эстонии? Или все вместе Эстония, Литва и Латвия демонстрируют тут то самое «балтийское единство»? Как случилось, что три прибалтийские республики, вступив в ЕС, НАТО и сделав еще множество символических действий, де факто так и остались в Советском Союзе?
События рубежа 1980-1990 гг. в балтийских республиках, как и в целом в СССР, еще долго будут одними из наиболее противоречивых страниц истории. Будут спорить о роли конкретных политиков, о субъективном и объективном, неизбежности и альтернативе. Но от революционности произошедшего не откажутся, пожалуй, ни сторонники «советской оккупации», ни те, кто живет воспоминаниями о советском прошлом. И ни первые, ни вторые не будут спорить о том, что, если оставить за скобками властные интриги и интересы политических элит, то рядовые латвийцы, эстонцы и литовцы ждали от этой революции элементарного, но от того только более насущно необходимого – перемен. В черно-белом мире советской действительности их сердца требовали перемен, и, вставая в балтийскую цепь и держась за руки, они пели о простых вещах: люди ждали справедливости.
Они хотели, чтобы политики слушали и слышали своих граждан, чтобы была возможность влиять на курс развития страны, чтобы заезженные лозунги сменились реальными целями, чтобы на смену неписаным номенклатурным правилам пришло равенство перед законом, наконец, чтобы идеологические вопросы стали предметом свободных дискуссий, а не единственно верной догмой.
Хотели, конечно же, как лучше. И минувшие 25 лет как срок, чтобы добиться этого простого «лучше», вполне реальный. И ведь действительно старались: независимой от Москвы рукой приняли новые законы, провозгласили новые идеалы, спотыкались, но упорно шли на Запад, разрывая связи с советским прошлым. Казалось бы, вот оно: сейчас еще немного напряжемся, вступим в шенген, введем евро, и тогда попадем в тот самый, желанный с конца 1980-х демократический рай.
Но прошлое стало напоминать о себе все чаще, не отпуская, держа «за бороду» тех, кто на публике так усиленно с ним рвал, а на деле... Как фарс на ненавистный СССР выглядит, например, тот факт, что в Литве спецслужбы прослушивают «интересные» телефонные разговоры, и это вовсе не противоречит новым, демократическим законам. А то, что выясняется из этой «подслушки» вообще говорит само за себя. «Знаешь, что меня больше беспокоит? Что страной завладевают, и мы идем не по демократическому пути, а по пути Лукашенко, по авторитарному пути. Когда вызывают по одному и создают интриги», - это не фантазии какого-то диссидента, а слова одной из лидеров самой влиятельной в Литве партии СО-ХДЛ - Ирене Дягутене, сказанные еще в ее бытность спикером Сейма. Определения г-жи Дягутене здесь эмоциональны, но все равно пугающе точны. Заметим, что после тех громких заявлений ее публичная политическая карьера пошла на убыль: сейчас ее почти нет в СМИ, и влиятельных постов она не имеет. В мае 2012 г. в Эстонии резонанс получили слова премьер-министра А.Ансипа о том, что телефоны ведущих политиков страны прослушиваются. Полиция безопасности и Генпрокуратура были вынуждены выступить тогда с опровержениями. О том, что в Латвии на карандаше у спецслужб очень многие, говорила лидер Конгресса неграждан Е.Кривцова, когда в июле приезжала в Калининград.
А о чем может говорить тот факт, что в Литве ушедшая в оппозицию партия консерваторов, добившись унии с президентом, остается более влиятельной при определении политики официального Вильнюса, нежели действующее большинство, сформированное социал-демократами?
Можно ли назвать это отражением демократических принципов, честным учетом мнения населения? Или это присущая «недемократическим» режимам практика сохранения власти любой ценой?
А о чем говорит тот факт, что одну из самых популярных партий в Литве старательно пытаются закрыть, выискивая в ее деятельности правонарушения и пытаясь «выдавить» ее создателя за границу? На какие мысли наталкивает то, что на страницах СМИ популярны оруэлловские «двухминутки ненависти» в отношении своего ближайшего соседа, а в интернете есть специальные сообщества, которые везде и во всем усматривают следы «красного медведя»? Слова министра обороны Литвы Ю.Олекаса «мы следим за информационным пространством и реагируем» заставляют невесело усмехнуться: зачем министерству обороны следить, реагировать, блокировать, если в демократическом обществе принято вести дискуссию и оппонировать? А как назвать то, что в Литве человека фактически определяют «неприкасаемым» лишь за его смелость не согласиться с официальной точкой зрения на историю?
И Литва здесь не исключение. Подобное эхо недавней истории набирает силу и в Латвии, где, например, есть своя самая популярная партия, которая к тому же стабильно расширяет свой электорат, но которая при этом также стабильно не допускается к власти из-за «связей с Кремлем», «договоров с партией Путина» и прочих пропагандистских фантазий. Есть в Латвии и своя жертва исторического свободомыслия - евродепутат Альфред Рубикс, который допустил, что сталинские репрессии затронули не сплошь цвет нации и душу поколения, но и действительных преступников, в том числе пособников фашизма. В Латвии, правда, молчать не стали: там местные активисты записали на видео свое обращение, в точности повторяющее слова Рубикса, и выложили в интернет. Теперь полиция в задумчивости: «привлекать» одного лишь Рубикса нельзя, надо, по идее, и этих неравнодушных тоже, однако выглядеть это будет совершенным маразмом.
Полиция пугает, а людям не страшно: это новая, пока еще не сильная тенденция в Прибалтике, за развитием которой стоит понаблюдать пристальнее. Ведь именно с этого начиналась эрозия советского строя: власть пугала людей, а они не то, что не боялись, они имели наглость смеяться над ней.
Сейчас так смеются над правительством Латвии, которое накануне встречи с Обамой выдало США имантского хакера Чаловского, но тут же получило затрещину от ЕС – Европейский суд по правам человека затормозил процесс выдачи, взяв на рассмотрение это дело.
Болезненная реакция политических элит Латвии на попытки сохранить самостоятельный взгляд на историю понятна: на официальной «оккупационной доктрине» держится вся с таким трудом выпестованная государственность этих республик; уберешь один камешек – посыплется все здание, вся система, консервирующая бесправие 300 тысяч «неграждан» и этническую герметизацию элит.
Все это – результаты более чем двух десятилетий построения в Литве, Латвии и Эстонии новых режимов, которые теперь маркируются как «демократические» и всем остальным государствам постсоветского пространства преподносятся как образцовые. На смену революции благих пожеланий все больше приходит реакция, затягивающая страны Балтии в прошлое, с которым они так яростно боролись.
Нужно хорошо помнить и даже, наверное, как-то по-особенному, в извращенной форме любить самые худшие советские практики, чтобы с такой маниакальной одержимостью воспроизводить их в новых условиях, попутно с шизофренической настойчивостью подозревая всех вокруг в лоббировании интересов Москвы.
Это вызывает недоумение, иронию, даже негодование (как у руководства фонда «Мир без нацизма»), но еще больше – жалость. Жаль, что элиты трех прибалтийских республик, создав затхлую атмосферу «русской угрозы», не позволили обществам своих стран вздохнуть полной грудью и действительно ощутить перемены: людям предлагают всё тот же лежалый товар «Враги вокруг». Думали ли в Народных фронтах Латвии и Эстонии, в литовском Саюдисе, что жизнь сыграет с ними такую шутку?
