США в шаге от начала очередной военной кампании на Ближнем Востоке, однако принятие окончательного решения осложняется проблемой поиска союзников. Участвовать в сирийской интервенции не спешат даже прежние сторонники агрессивных устремлений США на мировой арене, такие как Польша, отказ которой от интервенции в Сирию свидетельствует об определенной политической эволюции ее элит.
Пятого сентября во время XXIII Экономического Форума в польском городе Крыница-Здруй, глава Департамента Национальной Безопасности (BBN), генерал Станислав Козей официально подтвердил отрицательное отношение Варшавы к возможной военной интервенции в Сирию. Текущее несогласие с политикой Белого Дома для Польши – определенный шаг вперед на пути политического развития.
Показательным является уже то, что вопрос об участии в сирийской интервенции не вызвал внутриполитического конфликта в Польше, что прежде случалось крайне редко.
Обычно наиболее серьёзные аспекты проявления внутреннего и внешнего курсов страны становились предметом борьбы двух антагонистически настроенных друг к другу партий, правящей «Гражданская Платформа» и оппозиционной «Право и Справедливость». Это противостояние уже давно получило название польско-польской войны.
Но в этот раз антагонизм был заменен политической солидарностью. Вслед за премьером Польши Дональдом Туском признавшим, что к заявлениям Барака Обамы о необходимости интервенции в Сирию относится без явного энтузиазма, лидер оппозиции Ярослав Качиньский дал неожиданный комментарий: «Трудно сказать дойдёт ли до этой интервенции. Со всей уверенностью мероприятие это неизмеримо трудное и если бы я был на месте Дональда Туска, то тоже бы не пылал энтузиазмом».
Конечно то, что сегодня правящая элита и оппозиция демонстрируют консенсус по сирийскому вопросу, не говорит о завершении «холодной гражданской войны» в Польше, тем не менее, отчетливо заметно, как минимум, повышение уровня ответственности польских политиков: прагматические национальные интересы страны оказываются выше стремления бороться за всеобщую демократию во главе с США.
Какие экономические дивиденды может получить Польша от войны на Ближнем Востоке? К слову, несмотря на гражданскую войну в Сирии и обвинение сирийских властей в использовании химического оружия, торговые польско-сирийские отношения до сих пор не заморожены.
При этом глава Департамента Национальной Безопасности С.Козей достаточно откровенно описывает ситуацию, обозначая сложности, которые мешают Польше принять участие в интервенции в Сирию:
«Если мы говорим об ударе-возмездии за использование химического оружия, то у нас нет такого типа стратегических возможностей. У нас нет высокоточных крылатых ракет, нет дальних стратегических ракет, а только при помощи таких средств можно выполнить предполагающийся удар».
Кроме того, у Польши вызывают сомнения и границы, отделяющие воинствующие стороны в Сирии. По словам того же главы польского Департамента Национальной Безопасности, сторона Башара Асада вполне понятна, но вот кто конкретно находится по другую сторону баррикад – вопрос для генерала открытый. По его мнению, интервенция в Сирию - крайне рискованное мероприятие, которое впоследствии может привести к крупному региональному конфликту, затрагивающему Израиль, Турцию и другие близлежащие государства.
Ситуация, сложившаяся в Польше вокруг сирийского вопроса, является свидетельством того, что противостояние польских элит постепенно перестаёт распространяться на важнейшие государственные решения. К слову, ещё год назад вопрос об участии Польши в ливийской операции стал поводом для серьёзных внутриполитических разногласий.
Между тем, эта «своя» позиция Польши по сирийскому вопросу, идущая вразрез с интересами Вашингтона, свидетельствует не только о некоем новом состоянии внутриполитической ситуации в Польше, но шаге вперед в эволюции и внешней политики.
Нынешние взгляды польского руководства на действия Соединенных Штатов разительно отличаются от позиции ещё пятилетней давности. Долгое время Польша была безотказным помощником США в её основных военных миссиях. Например, в 2001 году Польша без раздумий подтвердила своё участие в американской операции «Enduring Freedom» в Афганистане и уже в следующем году после ряда подготовительных действий ввела свой военный контингент в регион. В марте 2003 года Соединенные Штаты атаковали Ирак, и вопрос о необходимости данной военной операции тогда никаких сомнений у Польши тоже не вызывал – решение об участии было принято мгновенно и через несколько дней после первой американской атаки президент Александр Квасьневский объявил об участии польского контингента в операции. Участие в обеих войнах никаких положительных результатов Польше не принесло, реальными стали только потери. Но опыт подобного военного присутствия в «горячих» точках Ближнего и Среднего Востока плечом к плечу с США был Польшей усвоен - и уже в 2012 году Варшава решительно отрицает возможность присутствия польского контингента в Ливийской операции. Этот сигнал «несогласия», пожалуй, можно считать первым. Нежелание участвовать в сирийской интервенции - вторым.
При этом Польша на данный момент одна из немногих стран, тем более «новой Европы», которая способна позволить себе подобную самостоятельность.
К примеру, недавно избранный президент Чехии Милош Зееман также считает, что военное вмешательство в Сирии «было бы неадекватным решением», так как, по мнению политика, в стране происходит столкновение двух зол: светского диктатора и религиозных фанатиков. Но в то же время не могут себе позволить такого «вольнодумия» иные восточноевропейские коллеги Польской Республики – к примеру, Литва, Латвия и Эстония.
Данные государства, хотя и не высказываются о своём реальном участии в войне, но всё же интервенцию откровенно поддерживают, не испытывая никаких сомнений в результативности военного конфликта. Риторика политического руководства балтийских стран явно дает понять, что участие этих государств в интервенции вполне возможно. Совсем недавно председатель Сейма Литвы Видас Гедвилас заявил: «Если будет доказано, что там (в Сирии– прим. RuBaltic.Ru) применено химическое оружие, позволять и в дальнейшем его использовать нельзя, нужно принимать определенные решения. Но Литва слишком маленькое государство, мы можем реагировать и высказывать свое мнение, при принятии таких решений мы можем только высказывать свою политическую волю, а решения будут принимать большие державы. Если химоружие действительно было применено, и там происходят массовые убийства людей, нужно остановить этот процесс». Каким именно образом Литва со своей десятитысячной армией могла бы оказать помощь США в этой миссии, спикер не уточнил, но В.Гедвилас совершенно четко констатировал:
по столь глобальным вопросам Литва не готова принимать самостоятельных решений, и ее позиция по этому вопросу будет сформирована вовсе не в Вильнюсе.
Аналогичная ситуация сложилась в Латвии и Эстонии. На недавно прошедшей встрече министров иностранных дел стран Северной Европы и Балтии, главы МИД Латвии и Эстонии поддержали призыв к принятию соответствующих мер по привлечению Сирии к ответственности. Кроме того, министр иностранных дел Латвии Эдгар Ринкевич отдельно подтвердил, что Рига «поддержит нанесение удара по Сирии без санкции Совбеза ООН».
В итоге сирийский конфликт, неожиданно отозвавшись эхом в Восточной Европе, разделил регион на две части и стал своеобразным индикатором зрелости политических элит этих стран. Как свидетельствует сирийская лакмусовая бумага, на сегодняшний день этот тест готовы пройти лишь единицы.
