В феврале 2017 года литовский Сейм принял поправки к статьям Гражданского кодекса и сопроводительным актам, касающимся защиты прав ребенка. Работа над законодательством была начата после трагедии в Кедайняй, где в январе прошлого года мать и отчим до смерти забили четырехлетнего мальчика. Поправки так и назвали: «реформа Матукаса», в честь ребенка, смерть которого заставила все литовское общество обратить внимание на проблему детского насилия в семьях. Однако наскоро принятый закон скрывает множество подводных камней, о которые уже споткнулись многие семьи.
Поправки начали действовать с 1 июля 2018 года. По новым правилам Служба по защите прав детей обязана незамедлительно поместить ребенка в безопасную среду, если возникают подозрения в нарушении его прав. За несколько месяцев из семей забрали полторы тысячи детей. В связи с нововведением периодически возникают скандалы, так как сотрудники службы по защите прав ребенка порой ведут себя некорректно. Родители задаются вопросами, насколько эффективны такие меры, какова квалификация работников отделений по защите прав ребенка и как уберечь свою семью от вмешательства наскоро созданных органов. Аналитический портал RuBaltic.Ru решил рассмотреть на примерах, как действуют новые меры и чего стоит опасаться родителям.
«Я со всем согласна, только бы дети были в спокойном окружении»
Самым громким случаем стало происшествие в Каунасе. Эгле Кручинскене гуляла по парку с двумя детьми: мальчиком и девочкой. Сын вырвался и убежал от нее. Эгле громко закричала, пытаясь его остановить, но когда поняла, что от этого нет толку, оставила дочь и побежала следом.
«Я перед этим умоляла его остановиться, не бежать дальше... ребенок не слушался. Тогда я шлепнула его раза три по попе через комбинезон, он ничего не почувствовал и даже не собирался слушаться, не хотел возвращаться к оставленной в лесу сестре. Он пытался бежать дальше, тогда я его несколько раз ударила по руке», — рассказала Эгле журналистам.
Эти действия матери привлекли внимание гулявшей неподалеку семьи, которая и вызвала полицию. На выходе из парка Эгле уже дожидались. «Квалифицированные» работники, по свидетельствам очевидцев, вели себя грубо и сильно напугали мальчика и девочку. Детей у родителей забрали. Сначала их поместили в детский дом, потом передали временным опекунам, но не родственникам, а посторонним людям.
Эгле Кручинскене была задержана на 48 часов. Ни она, ни ее супруг Гинтарас не знали о местонахождении своих детей.
После поднявшегося в СМИ шума исполняющая обязанности руководителя каунасской службы по защите прав ребенка Дайва Порутене заявила прессе, что Эгле в момент ареста была пьяна. Данная информация оказалась ложью: и правоохранительные органы, и медицинская экспертиза подтвердили, что мать была трезвой. Госпожу Порутене за ее клевету сняли с должности, но не уволили со службы.
Дети находились у опекунов более месяца. Проведенное за это время расследование показало, что семья Кручинских является благополучной, супруги вместе уже 20 лет, до этого случая на них не поступало жалоб и на учете у полиции они не состояли.
В итоге лишь спустя почти полтора месяца комиссия приняла решение о том, что детей могут вернуть отцу, при этом мать не должна жить с ними. В отношении Эгле идет разбирательство.
Странно, что сразу нельзя было принять хотя бы такое решение, ведь очевидно, что в этом деле речи об угрозе здоровью и жизни детей не шло. В отношении Гинтараса никаких жалоб не было, а факт домашнего насилия не подтвердился.
«Я со всем согласна, только бы дети были в спокойном окружении», — прокомментировала решение комиссии Эгле.
Почему с Эгле обошлись так строго и как работает закон?
Новый закон в области ювенальной юстиции и реформу работы Службы по защите прав детей можно считать реакцией на случай, когда от травм, нанесенных матерью и ее сожителем, скончался четырехлетний Матукас. Буквально через месяц после этой трагедии Сейм в срочном порядке принял поправки к Гражданскому кодексу и сопроводительным актам по правам ребенка, а в сентябре 2018 — новую редакцию закона об основах защиты прав ребенка.
Реформу было необходимо провести уже давно, но политики ждали «случая». По статистике, за время независимости в Литве по вине родителей или опекунов погибло 500 детей. Добавим сюда данные по самоубийствам среди подростков: в 2017 году, согласно данным Института гигиены в Литве, покончили с собой 25 человек в возрасте от 12 до 19 лет.
Старая система нуждалась в серьезной доработке, но в итоге парламентарии просто «закрутили гайки», не подумав, что пока они будут спасать одного «Матукаса», пострадают тысячи семей.
Новый закон способствовал централизации системы: все региональные отделения защиты прав ребенка стали подконтрольными государственной Службе по защите прав ребенка и усыновлению и должны работать по единым стандартам. Данная служба, в свою очередь, контролируется Министерством социальной защиты и труда.
В каждом территориальном отделении (всего их в Литве 12) трудятся психологи, специалисты по защите прав ребенка и по работе с людьми, имеющими зависимость. Отделения эти работают в режиме 24/7. При заявлении о возможных нарушениях на место происшествия выезжает мобильная группа.
Если, по мнению мобильной команды, жизни или здоровью ребенка угрожает опасность, то инциденту присваивается второй уровень опасности и ребенка забирают из семьи. Дальше в течение 14 дней идет работа с родителями или опекунами.
После этого решается, может ли ребенок вернуться в семью. В случаях, когда жизни и здоровью ребенка ничего не угрожает, но в семье возникли какие-либо трудности, необходимую семье помощь должно предоставлять самоуправление.
Литовский обновленный закон в одночасье ввел запрет на любое насилие над детьми, в том числе физические наказания и психологическое давление, ненадлежащий уход за ребенком. Теперь детей до шести лет можно оставлять только под присмотром лиц старше четырнадцати лет.
Для обеспечения квалифицированной помощи детям и семьям требования к работникам службы защиты прав ребенка повышены: у них должно быть соответствующее образование, а куратором группы, работающей с определенной семьей, может быть назначен только человек с университетским образованием и опытом работы с семьями и детьми не менее года.
Неужели жизни и здоровью детей Кручинских угрожала опасность, если их было решено изъять из семьи?
На первый взгляд, предложенная законодателями система выглядит целостной и внушает доверие. Почему же литовскую Службу стали сравнивать с худшими примерами работы норвежской Барневернет, которая известна строгим контролем за соблюдением прав ребенка? Проблема в том, что даже в Норвегии периодически возникают скандалы из-за коррумпированности Служб, превышения полномочий сотрудниками при изъятии детей из семей, а также неаргументированности решений.
Общественное негодование вызывают действия специалистов, которые, по мнению многих литовцев, обладают недостаточной квалификацией. Начиная с июля, участились случаи изымания детей из семьи без объективных на то причин.
На просторах интернета можно также найти истории, когда детей забирали у якобы пьющих родителей. Ситуация чаще всего выглядела следующим образом. Семья возвращалась со дня рождения; конечно, абсолютно трезвыми родителей назвать было нельзя. Мимо проезжала патрульная полицейская машина, бдительные стражи порядка останавливались, требовали предъявить документы, просили «подуть в трубку». Естественно, оказывалось, что отец пьян — около полутора промилле, у мамы, после бокала вина, — 0,2. Полицейские вызывали мобильную группу и забирали ребенка или детей.
В таких ситуациях детям приходилось проводить в комиссариате всю ночь. Утром их отдавали родственникам, чаще всего — дедушкам или бабушкам.
Учитывая, какое место Литва занимает по потреблению алкоголя на душу населения, в зоне риска находится большое число семей. Да и воспитание шлепком по попе здесь до сих пор считается действенным.
Насилие по отношению к ребенку — это, безусловно, плохо. Но это не повод забирать чадо от родителя и держать его в «кутузке», не разобравшись со всеми обстоятельствами.
В законе сказано, что немедленно изымать детей из семьи необходимо, если случаю присвоен второй уровень опасности, то есть существует угроза здоровью и жизни ребенка. Что же такого совершила Эгле Кручинскене в парке, что заставило Службу забрать у нее детей? Дело в том, что в законе есть такая приписка: ребенка могут забрать, когда на месте нельзя оценить ситуацию и однозначно присвоить ей какой-либо уровень опасности.
Получается, что в наших примерах специалисты переоценили опасность. В итоге пострадали дети. Защищены ли были их права в этих случаях?
Какие еще «дыры» в законе удалось обнаружить?
Еще одна недоработка, которую стоило учесть при составлении закона, — ложные сигналы о проблемах в семье. По статистике, с 1 июля получено 6 тысяч заявлений, из них в более 60% случаев наличие какой-либо опасности для ребенка не подтвердилось.
То есть около 4 тысяч заявлений были ложными. Видимо, это следствие не только бдительности. Новые правила могут стать способом сведения счетов, которыми воспользуются не только обиженные на что-то подростки, но и взрослые.
По мнению семейного психолога Руты Кишлите, Литва сегодня не готова вводить меры, предусмотренные новым законом. По ее словам, закон затрагивает множество проблем, пока не решенных в Литве.
«Когда закон только готовился и была проведена реформа системы, казалось, что теоретически все делается правильно, составлялся список услуг, необходимых ребенку и семье. Но на деле выходит, что мы ничего не знаем о семье и ребенке.
Даже в советское время было больше заботы о детях со стороны государства: часто в дом приходил детский педиатр, который был в курсе, как дела в семье, чего ребенку не хватает, в какой обстановке он растет и так далее. А сегодня мы ничего не знаем о семьях и взаимоотношениях, но предъявляем родителям страшные обвинения и говорим, что в семье осуществляется насилие против детей», — считает психолог.
Справедливости ради надо сказать, что на бумаге услуги, предоставляемые государством, существуют, и их перечень внушителен. Семье могут бесплатно обеспечить курсы позитивного родительства и курсы по развитию семейных навыков, психологическую помощь и услуги медиации, присмотр за ребенком и даже трансфер. Из бюджета на комплексную помощь семьям в период с 2016 по 2020 год выделено 21,16 млн евро. На практике этот проект реализуется плохо, особенно в маленьких городах и обезлюдевших районах Литвы, где не об «услугах медиации» думают, а о том, как прокормить семью.
В заключение
Снова мы сталкиваемся с тем, что власти, принимая законы, борются со следствием, хотя нужно сделать так, чтобы не допустить трагедии Матукаса. Забрать из семей тысячу детей и тем самым спасти одну жизнь, конечно, тоже выход, но какой ценой? Не лучше ли продумать действенную систему, направленную на превенцию насилия против детей? В установленных случаях оказывать семьям комплексную помощь: психологическую, социальную, правовую. И ребенок, и родитель должны доверять Службе, а не бояться, что неправильно истолкованное кем-то действие разрушит семью.
Реформа, которую провели литовские власти, больше похожа на желание заработать политические очки перед выборами. Политики показали избирателям, как быстро они реагируют на резонансные дела и громкие скандалы. В спешке депутаты приняли редакцию закона, в которой описали счастливое будущее. Но какими средствами достигается эта цель?
