Сначала запретить проведение мероприятия, а затем возбудить дело, обвинив его организаторов в невыполнении своих функций. Напоминает сатирическую зарисовку, достойную пера Зощенко? Но на самом деле это лишь современная Эстония. О том, как эстонская Полиция безопасности запуталась в собственных желаниях и постановлениях, порталу RuBaltic.Ru рассказал правозащитник и один из организаторов «Бессмертного полка» в Таллине Сергей СЕРЕДЕНКО:
– Сергей Николаевич, расскажите об инциденте, который произошёл с Вами и Вашими единомышленниками во время проведения акции «Бессмертный полк» ещё весной этого года?
Эстонский правозащитник Сергей Середенко
– 22 апреля Дмитрий Линтер подал уведомление о проведении 9 мая акции «Бессмертный полк». Сразу скажу, что два года назад в Эстонии отменили нормальный, хороший Закон о публичных собраниях, а положения, регулирующие публичные собрания, теперь находятся в Законе об охране порядка. Разница в контексте принципиальная. Если раньше речь о собрании шла как о правах человека, то в контексте Закона об охране порядка публичные собрания проходят как «угроза общественному порядку».
Также согласно новому закону у нас поменялся ответственный со стороны властей. Если раньше вопросами собраний занималось местное самоуправление, то теперь эту функцию забрала Полиция, т. е. государство.
Пикантность истории заключается в том, что Полиция сама решает все вопросы, связанные с регистрацией собраний, их запретом, обеспечением порядка на собрании и она же расследует нарушения. Это черта полицейского государства, а не правового.
Потому что в данном случае Полиция выступает точно таким же субъектом в отношении свободы собраний, но ответственность за свои действия не несёт вообще. Такое вот необходимое предисловие.
Значит, в тот же день (22 апреля) мы получили письмо из Полиции о том, что нам нужно согласовать маршрут шествия с Транспортным департаментом города Таллина. Мы быстро сориентировались и отослали Полицию письмом куда подальше, так как законом прямо предписано, что Полиция передаёт это дело в местные самоуправления самостоятельно. То есть варианта, когда мы приходим что-то согласовывать, закон просто не предусматривает. У самоуправлений ничего для этого нет, даже элементарной формы для согласования. И это абсолютно незаконное требование – сразу послать нас по ложному пути.
– Вы как-то пытались заявить о том, что такие действия ПБ являются противоправными?
– Конечно! В ответ мы написали претензию по этому поводу – потребовали в дисциплинарном порядке наказать бойца, который нас туда (в Транспортный департамент) отправил. Естественно, этого не произошло, но в итоге нам выдали свидетельство о регистрации. То есть они всё-таки решили действовать по закону, так как на «дешёвый понт» нас взять не получилось. Дальше началась история, достойная книги «О преследовании правозащитников в Прибалтике».
3 мая Дмитрия Линтера (организатора шествия «Бессмертный полк») задержали эстонские пограничники при выезде из Эстонии.
За день до шествия, 8 мая, мы получили решение полковника полиции Кристиана Яни о запрете проведения «Бессмертного полка» и переносе его проведения на другой маршрут. Однако новое уведомление по закону должно подаваться за четыре дня, а у нас был всего день. Притом что в воскресенье у нас его никто даже не взял бы.
То есть фактически шествие просто запретили.
– То есть Вы считаете, что это было сделано специально, чтобы помешать проведению акции «Бессмертный полк»?
– Таллинский департамент транспорта решил, что не может перекрыть движение, и прислал это решение в Полицию. Так как понедельник, рабочий день, час пик и т. п. Получается, что у Полиции, в результате целого комплекса оперативно-разыскных мероприятий, ушло две недели на то, чтобы выяснить, что 9 мая – это понедельник. А от вывода, что это понедельник, уже недалеко до вывода, что это рабочий день. Этот вывод, кстати, тоже значится в решении о запрете шествия. А раз это рабочий день, то время, указанное нами (17.30), – это час пик. Насколько могучие аналитики сидят в эстонской Полиции! Всего за две недели они вскрыли эти фактически невскрываемые коды…
На следующий день в 11 утра Департамент охранной полиции просто похищает Линтера. Посадили в микроавтобус и увезли. И никто не знает, где он. Как потом выяснилось, его допрашивали в качестве свидетеля по другому делу до полвторого ночи. В итоге ночью Дмитрия после допроса увезли в больницу (давление начало скакать). Любопытно, что никаких сообщений о том, что Линтер задержан, не было. Всем нашим мужикам звонила Полиция с вопросом: «Где Линтер?» Получается, что два Департамента не могут между собой договориться якобы.
– Как так вышло, что, несмотря на запрет Полиции, а также отсутствие главного организатора Дмитрия Линтера, шествие всё же состоялось?
– Нам нужно было срочно думать, что делать. Народ должен прийти в назначенное время. Порядка 600 человек. Я сказал, что приду с плакатом и сообщу всем, что шествие запрещено. «Бронзовую ночь» мы уже проходили, и всем было понятно, что и в этом случае речь может идти о грандиозной полицейской провокации. А мы не из тех, кто будет подставлять других людей, как говорится, «под дубинки».
И вот я приехал. Полтора часа отстоял с этим плакатом. Всё. Другие организаторы занимались портретами, которые люди у нас специально заказывали к шествию. Они их сделали и решили раздать на месте сбора для шествия. Но их разогнали с того места. Образовалось скопление людей, и, чтобы этого не было, Сергей Чаулин попросил полицейского (звали его Марко Виллемсон) остановить движение, чтобы люди могли перейти дорогу. Тот ответил категорическим отказом. Так возникло то, что в теории называется «спонтанное собрание». Трое наших решили заняться безопасностью этого собрания и шли впереди с тем, чтобы расчистить дорогу (шли они, кстати, по тротуару, т. к. улица не была перекрыта).
В общем, всё прошло без мордобоя. Мы не позиционировали себя как дежурные, поскольку собрание по факту было запрещено.
И тут внимание: у нас в Эстонии участие в запрещённом собрании – это уголовная статья. То есть у нас был выбор. Или преследование в уголовном порядке, или в административном. Никакого другого выбора у нас не было.
К сентябрю выяснилось, что этот Марко Виллемсон накатал жалобу о том, что прошло запрещённое собрание. А так как с Линтера «взятки гладки» (у него железное алиби – всё это время он просидел в «охранке»), то взялись за нас – за «дежурных». Однако в материалах дела нет заявления Виллемсона. Его почему-то изъяли. Дело взялось как бы из ниоткуда. А изъяли его потому, что по ходу следствия Полиция повернула свою точку зрения на 180 градусов. Сейчас нас упрекают в том, что собрание было (хотя его запретили), но мы в нём не участвовали. Например, Алексея Есакова обвиняют в том, что он не надел повязку дежурного. Он присутствовал на собрании, но повязку не носил! Разброс штрафов – от 60 до 200 евро.
Второй момент. Задача дежурных – помогать организатору (Линтеру), которого, как я уже говорил, вообще не было на месте. Там некому помогать было! Организатора-то изъяли.
На все составленные протоколы мы подали возражения. Причём в одном случае Полиция взялась утверждать, что эти возражения до неё просто не дошли. То есть Полиция нагло врёт. У нас есть отправленное по электронной почте письмо.
– Собираетесь ли Вы обжаловать решение о вынесении штрафа? И какие правовые возможности у Вас есть для этого?
– На следующей неделе мы должны подать пять жалоб в суд, и вот сейчас я этим занимаюсь. С правовой точки зрения это очень странная история. Раньше Закон о публичных собраниях предусматривал особый порядок обжалования запрета собрания, который заключался в том, что суд рассматривал жалобу в течение дня. Принёс бумагу, и, грубо говоря, уже через два часа её рассмотрели на судебном заседании.
Сейчас это положение исчезло. Теперь я могу подать заявление в суд в течение месяца. Получается, что «завтра запретят собрание, а суд рассмотрит дело через полгода». Поэтому сразу подавать не было никакого смысла. Обжаловать это с перспективой на будущее можно было только с формулировкой «признать противоправным».
Этим я занимался в 2008 году, когда нам запретили три собрания подряд. Тогда я дошёл до Государственного суда. Мы требовали 80 000 крон компенсации морального ущерба. Суд признал действия Полиции противоправными, но в денежном иске отказал потому, что признание действий противоправными – это «уже достаточное наказание для префекта». Через месяц префект, нарушивший таким образом права человека, становится генеральным директором Департамента Полиции Эстонии (Райво Аэг был директором в 2008 году).
Из этого следует вывод, что любая выигранная нами тяжба против полицейского чина заканчивается его повышением.
Райво Аэг – глава Полиции безопасности Эстонии (КаПо) с 2008 по 2013 год
Об этом говорит судебная и административная практика. Иными словами, заниматься повышением полицейских нам совершенно не интересно.
В общем, у нас нет правового механизма, чтобы даже на будущее расчистить эту дорогу. Это что касается наших возможностей для нападения. Сейчас мы вынуждены защищаться, и в ходе этой защиты мы планируем перейти в контратаку. Будем пробовать расчищать сам Закон об охране порядка от всей той белиберды, которую туда написали. Будем ходатайствовать о признании неконституционными некоторых положений закона, в частности положения о том, что «префект вправе обязать устроителей собрания провести собрание в другом месте». Но это ведь мне решать, буду я проводить собрание или нет. Это моё право человека, а не его.
И таких ляпов очень и очень много.
Также встал вопрос о том, что же такое «запрещённое собрание». По логике получается, что если собрание запретили, а мы его провели, то мы бы должны были сесть по уголовной статье. Но в Полиции говорят – нет. По закону «запрещённое собрание» – это собрание, направленное против независимости, территориальной целостности Эстонии, разжигающее вражду и пр. А дальше идёт просто замечательная фраза: «В ходе проверки этих фактов обнаружено не было». То есть территориальную целостность Эстонии мы всё-таки нарушать не призывали.
Ещё важный момент. Есть Устав «Бессмертного полка», в котором указано, что это не политическая акция. Почему это важно? Позже стали говорить, что наш маршрут пролегал мимо Генерального штаба эстонских Сил обороны, а также Центра киберзащиты НАТО. И мы идём со знамёнами Победы… Символично же, правда? Действительно – маршрут пролегал мимо, но мы не виноваты в том, что он так пролегает.
Центральный штаб «Бессмертного полка» мог бы оказать нам, во-первых, хоть какую-то моральную помощь, а во-вторых, информационную… Понятно ведь, в какой ситуации мы оказались, – «днём я работаю дворником, а по вечерам пишу жалобы».
