Деятельность Украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП) на территории Луганской и Донецкой народных республик (ЛДНР) — предмет всевозможных «фейков», домыслов и спекуляций. Особенно пристальное внимание украинские СМИ уделяли этой теме в 2014–2015 годах. Сегодня их пыл охладел, но журналисты и эксперты, как правило, по-прежнему не могут справиться с эмоциями и беспристрастно рассказать о происходящем. Аналитический портал RuBaltic.Ru попытался разобраться, в каком положении оказалась УПЦ МП на неподконтрольных Киеву территориях.
Религиозный фактор войны в Донбассе
С момента обретения независимости православие в Украине находилось в состоянии кризиса, порожденного межконфессиональной рознью. Преодолеть его так и не удалось, клубок противоречий между основными «игроками», УПЦ Московского и Киевского патриархатов, а также Украинской автокефальной православной церковью (УАПЦ), за прошедшие годы окончательно запутался.
Вопрос единства православных христиан, видимо, всерьез никого не интересовал. Украинские политиканы всех мастей либо не находили в этом личной выгоды, либо боялись тормошить «осиное гнездо» религии, а церковные иерархи довольствовались тем, что в своих приходах обладали всей полнотой власти. Зато на поприще духовного раскола активно действовали и те, и другие.
Особенно отличились президент Украины Виктор Ющенко и предстоятель неканонической УПЦ КП Филарет, которые общими усилиями пытались «протащить» проект создания единой поместной православной церкви в Украине.
Именно на фундаменте Киевского патриархата, игнорируя интересы других конфессий, Ющенко хотел воздвигнуть свою «новостройку». При этом экс-президент пытался заручиться поддержкой вселенского патриарха, у которого складывались непростые отношения с РПЦ, но Константинополь не пошел ему навстречу. «Лоббирование интересов УПЦ КП оказалось малоэффективным, а давление на УПЦ — спорадическим и ситуативным, — подводил итог деятельности Ющенко архиепископ Уманский (УАПЦ) Иоанн Модзалевский. — И в поисках наиболее точного эпитета к его церковной деятельности мы неминуемо остановимся на слове “неэффективная”. Всё, что ни делал третий президент для продвижения идеи “единой поместной церкви”, всегда оканчивалось неудачей».
Между тем попытки придать канонический статус Киевскому патриархату и укрепить его позиции (к этому сводились все старания Ющенко) спровоцировали новый виток насилия: участились случаи захвата храмов Московского патриархата, давления на прихожан и священников, дискредитации УПЦ в средствах массовой информации. Через это Украина уже проходила в годы каденции Леонида Кравчука, который стоял у истоков создания УПЦ КП.
Реванш «оранжевых» сил в феврале 2014 года не мог не вызвать озабоченности у людей, находящихся в лоне канонической Украинской православной церкви.
Самый жесткий отпор новый режим получил в тех регионах, где вопрос религиозной принадлежности, по большому счету, перед населением вообще не стоял: в Крыму и Донбассе епархии УПЦ КП носили маргинальный характер (как и остальные религиозные направления, кроме канонической православной церкви).
Кстати, начавшего АТО (антитеррористической операцией в Киеве называют боевые действия против ополчения Донбасса — прим. RuBaltic.Ru) Александра Турчинова в Сети окрестили «кровавым пастырем», а противники Майдана находили неслучайным тот факт, что обязанности президента после бегства экс-главы государства Виктора Януковича стал исполнять человек, который читает проповеди в баптистской церкви. Определенный символизм просматривается и в ходе боевых действий.
«Ареной» первых кровопролитных боев стал Славянск, на территории городского совета которого находится знаменитая Святогорская лавра — духовный центр православной паствы не только Донбасса, но и всей Украины. А первым командиром ополчения был монархист и идеолог Белого движения Игорь Стрелков, мировоззрение которого можно охарактеризовать как православно-имперское. Не будем забывать тот факт, что одной из первых организаций, которые выступили на стороне республик Донбасса, было православное, что называется, до мозга костей Всевеликое войско Донское.
Словом, весной 2014 года одной из движущих сил конфликта на юго-востоке Украины стал религиозный фактор. Поэтому сановники Украинской православной церкви Московского патриархата так или иначе оказались втянуты в эту войну. Линия фронта разрезала не только карту Донецкой и Луганской областей, но и карту епархий УПЦ МП. Всё это не могло не отразиться на положении церкви.
Московский патриархат в Украине: свой среди чужих
В 2014 году патриарх Филарет поддержал стремление киевских властей решить вопрос Донбасса силой и заручился их поддержкой в противостоянии с Московским патриархатом. Сильный антагонизм между государством и УПЦ МП уже никто не пытается скрыть (в прошлом году Церковь даже подала в суд на Министерство культуры Украины).
Каноническое православие, таким образом, оказалось в незавидном положении. Но все эти годы Московский патриархат, опираясь на поддержку широких масс, проявлял твердость.
Принципиальную позицию в отношении военных действий на Юго-Востоке занял митрополит Онуфрий, о чём свидетельствует его интервью Союзу православных журналистов от 14 июля 2015 года. Заявляя о поддержке территориальной целостности Украины, предстоятель УПЦ тем не менее назвал войну гражданской и братоубийственной.
Беспрецедентное давление, которое оказывалось на Онуфрия, не возымело успеха: митрополит не принял сторону действующей власти.
Ни к чему не привели и попытки официального Киева убедить УПЦ МП перенести на территорию Украины четыре епархиальных центра, которые сегодня действуют на территории ЛДНР. Когда в сентябре 2015 года с подобной инициативой выступили чиновники Министерства культуры, Церковь ответила категорично: она сама решает, где должны находиться ее епархии. Об этом заявил заместитель председателя Отдела внешних церковных связей УПЦ Николай Данилевич. Кроме того, протоиерей не упустил возможность больно «уколоть» украинскую власть:
«В сегодняшней ситуации Украинскому государству такие шаги делать просто глупо, потому что епархии Украинской Православной Церкви на Донбассе, где каждый день за богослужением упоминается Киев и Украина в титуле Митрополита Онуфрия, являются фактически единственным позитивным упоминанием о Киеве и Украине среди местных жителей, которые живут там в условиях как реальной, так и информационной войны.
Потерять это — стратегически неправильно. Украинское государство потеряло свой политический Крым и часть Донбасса. УПЦ свой церковный Крым и церковный Донбасс не потеряла».
А что, в сущности, потеряла Украинская православная церковь за годы войны в Донбассе? Некоторые СМИ утверждают, что потеряла значительную часть сторонников, хотя социологические опросы доказывают обратное. Вспомним и провальную попытку Филарета ответить на крестный ход, организованный в июле 2017 года Украинской православной церковью: несмотря на поддержку государства и центральных средств массовой информации, патриарх УПЦ КП вывел на улицу в разы меньше людей.
«За эти годы заметного увеличения верующих в УПЦ КП мы не наблюдаем, — отметил в интервью газете “Аргументы и факты” митрополит Луганский и Алчевский Митрофан. — И это несмотря на мощную информационную пропаганду, поддержку государства и т. д. У нас людей не уменьшается, а у них — не увеличивается. Наши храмы заполнены, новые приходы открываются, увеличивается количество монахов».
При молчаливом согласии официального Киева УПЦ МП потеряла часть своих храмов, но масштабы «перераспределения» отнюдь не велики. Иерархам Киевского патриархата и политикам, лоббирующим их интересы, не удалось вернуть в государственную собственность вожделенную Киево-Печерскую лавру. Кроме того, в конце 2017 года суд признал недействительным решение приходского собрания Сретенского храма от 10 июля 2015 года о смене конфессиональной принадлежности, а после оставил без рассмотрения кассационную жалобу представителей УПЦ КП.
«Реанимировать» процесс конфискации церковной собственности в Украине пытались принятием двух скандальных законопроектов с красноречивыми названиями: «О внесении изменений в закон Украины “О свободе совести и религиозных организациях (относительно изменения религиозными общинами подчиненности)”» и «Об особом статусе религиозных организаций, руководящие центры которых находятся в государстве, признанном Верховной Радой Украины государством-агрессором». Но рассматривать их так и не стали, поскольку в «сессионном зале отсутствовало необходимое количество голосов для их принятия».
Таким образом, положение опальной Украинской православной церкви под давлением киевских властей за последние годы серьезно не пошатнулось.
Епархии Донбасса
Как уже было сказано, административная структура УПЦ МП в Донбассе осталась неизменной. На территории Донецкой и Луганской областей, включая территории самопровозглашенных республик, действуют четыре епархии: Донецкая и Макеевская, Горловская и Славянская, Луганская и Алчевская, Северодонецкая и Старобельская. СМИ отмечают, что УПЦ МП является единственной церковью, которая не перенесла свои административные центры на подконтрольную Киеву территорию. То есть управление делами Церкви в ДНР осуществляется из Горловки и Донецка, но церковные иерархи при этом остаются в подчинении Киевской митрополии.
Предстоятели обеих епархий пересекают линию разграничения: митрополит Донецкий и Мариупольский Иларион (Шукало) в октябре 2017 года приезжал в Одессу, а митрополит Горловский и Славянский Митрофан совсем недавно совершил литургию в одном из храмов Славянска.
В целом за годы войны деятельность Церкви в Донбассе принципиально не изменилась. Об этом свидетельствует подробный отчет об итогах 2017 года, опубликованный на сайте Горловской и Славянской епархии. Открываются новые храмы, молитвенные комнаты, строятся воскресные школы, проводятся собрания священнослужителей. Церковь активно работает с детьми и молодежью: «Класс духовного пения в Горловке выпустил своих первых учеников. Ученики, которые шесть лет назад переступили порог учебного заведения, получили свидетельства государственного образца о полученном дополнительном образовании».
Острым остается вопрос восстановления православных храмов, которые пострадали в ходе боевых действий. На территории ДНР за время войны получили повреждения порядка 70 храмов, 10 были полностью разрушены.
Очевидно, восстанавливать церковную недвижимость епархиям помогают волонтеры и представители государственной власти. «У нас есть планы по созданию фонда для восстановления храмов, — говорил в 2015 году председатель Народного совета ДНР. — В работе этого фонда будет задействована как исполнительная власть, так и благотворительные организации».
Сотрудничество с местной властью
Согласно законодательству ДНР, республика является светским государством, от которого отделены религиозные объединения. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной. Текст девятой статьи Конституции, в которой прописаны эти положения, в 2014 году намеренно извращали.
В Сети распространялась информация, что первенствующей и главенствующей религией в ДНР объявлено православие, а исторический опыт и роль РПЦ признаются и уважаются, «как системообразующие столпы Русского мира». Трудно сказать, откуда пошел этот «вброс», но ни одна из опубликованных редакций Конституции ДНР ничего подобного не содержит.
Тем не менее руководство ДНР открыто солидаризируется с православной церковью, первые лица государства и полевые командиры часто демонстрируют свою набожность.
Подчеркнуто уважительное отношение к религии укладывается в логику процесса сакрализации войны, который в 2014 году был запущен по обе стороны фронта. Каждая из сторон конфликта доказывает, что совершает богоугодное дело. Но если Киевский патриархат поспешил кинуться в объятия новых властей (вспомним слова Филарета о необходимости «кровью искупить грех федерализации»), то ситуация с УПЦ МП сложнее. Известно, что донбасские епархии в лице предстоятелей поддерживают линию митрополита Онуфрия, причем их высказывания звучат весьма жестко. К примеру, вот что в мае 2014 года говорил руководитель Донецкой и Мариупольской епархии Иларион:
«Все стороны нынешнего противостояния считают свои действия правильными, но для верующих людей ценностным ориентиром является одна Истина — Господь наш Иисус Христос, Который сказал, что превыше всего — любовь Бога к человеку, а человека — к ближнему. Поэтому Церковь не имеет права поддерживать и не поддерживает кого-либо в этой смуте и братоубийственной войне. Не будет Божьего благословения на тех, кто нарушает заповедь “Не убий!”, совершая Каинов грех».
Такого же мнения придерживается и митрополит Горловский и Славянский Митрофан: «Когда случилась война, мы вдруг обнаружили интересное явление: с одной стороны стоят люди, которые называют себя православной армией, у которых на флаге Нерукотворный Образ, которые крестятся, носят на себе крестик. Наверное, они исповедуются и причащаются.
С другой стороны стоит “Сотня Иисуса Христа”, так и называется. Тоже с флагом, тоже с изображением Спасителя, на дулах тоже написано “С нами Бог”, прочая церковная атрибутика присутствует. Эти люди с удовольствием друг друга убивают, из автоматов стреляют, из пушек.
“Сотня Иисуса Христа” против православной армии, а бес над этим всем смеется. Конечно, Господь этому радоваться не может, и это не может быть никоим образом связано с тем, что человек исповедуется и причащается».
С другой стороны, многочисленные факты подтверждают, что в 2014 году отдельные священнослужители открыто поддерживали ополченцев, благословляли их, освящали оружие и т. д. Украинские СМИ не оставили это без внимания. Обвинения посыпались и в адрес клира Святогорской лавры, которую окрестили «рассадником сепаратизма», и в адрес донецкого митрополита Илариона. Последнего заподозрили в приверженности идеалам Русского мира и покровительстве бойцам непризнанных республик, но конкретными фактами это не подтверждается.
Позиция Церкви относительно священников, которые поддержали ополчение, остается неясной. По известным причинам представители УПЦ МП неохотно распространяются и о сотрудничестве донбасских епархий с властями республики. Между тем, принятый в июне 2016 года закон «О свободе вероисповедания и религиозных объединениях» предполагает осуществление реального государственного контроля за деятельностью Церкви. Для Московского патриархата эта тема остается острой и неприятной.
Другие религии
О деятельности других конфессий в ДНР известно немного. На этот вопрос должен был пролить свет тот же закон «О свободе вероисповедания и религиозных объединениях», но ни цифры, ни наименования объединений, прошедших регистрацию, с тех пор не были опубликованы. Более того, спустя четыре месяца после принятия закона министр юстиции ДНР Елена Радомская заявила:
«На сегодняшний день ни одна религиозная организация не встала на учет. Проведение любых обрядов, культов, проповедей на улицах организациями без государственной регистрации, которые себя считают религиозными, является неправомерным».
Последнее замечание не касается УПЦ МП — ее деятельность, исходя из текста документа, регламентируется в отдельном порядке. А вот для понимания положения других религиозных организаций в ДНР информация очень важна. После принятия закона их руководители явно не спешили проходить процедуру регистрации, о чём открыто заявила министр юстиции. Почему? Вероятно, потому, что официальная «прописка» в ДНР может бросить на них тень сотрудничества с «террористами» и пошатнуть их положение на Украине.
При этом легальная деятельность некоторых украинских церквей на территории ДНР (таких как УПЦ КП) невозможна в принципе. Киевский патриархат нежелание сотрудничать с новой властью выразил еще в 2014 году, когда эвакуировал свои административные центры из городов республики. Если говорить об УАПЦ, то отдельной епархии в Донецке Церковь вообще не имела. Грекокатолики до войны располагали Донецким экзархатом, который, по всей видимости, также по факту перестал существовать.
«Мы определенные свои структуры эвакуировали, — говорил в начале 2016 года священник Украинской грекокатолической церкви (УГКЦ) Василий Пантелюк. — Канцелярию, благотворительные структуры. Они сейчас находятся в городе Днепропетровске и помогают вынужденным переселенцам». Тем не менее, по словам всё того же отца Василия, разрешение на служение в Донецке на тот момент имели четыре священника УГКЦ. Разрешения выдавались неким «комитетом» и «службой безопасности» (вероятно, имеется в виду Министерство госбезопасности ДНР).
Особых перспектив развития в ДНР у других конфессий нет. На стороне православия симпатии и гражданского населения, и политического руководства, и военных. Кроме того, глава республики Александр Захарченко еще в 2015 году заявлял, что признаёт только четыре конфессии (православие, ислам, римокатолицизм, иудаизм) и намерен жестко бороться с сектантством.
О положении других религиозных организаций красноречиво свидетельствуют и слова архиепископа Горловского и Славянского Митрофана: «…я у него тогда спросил: хорошо, тогда объясни мне, почему на территории Горловской епархии нет захваченных храмов Киевского патриархата, нет грекокатолических храмов отобранных?
Наоборот, по просьбе нашего Синодального отдела по внешним церковным связям мы регулярно просим, чтобы освободили грекокатолического священника или пастора адвентистов седьмого дня или ходатайствовали о том, чтобы здание, которое у них забрали, вернули обратно и они могли там собираться и молиться. Когда даже нам предлагали с помощью силы захватить какое-то здание, мы от этого отказывались сознательно».
В заключение
Положение УПЦ МП коротко и доходчиво описал митрополит Луганский и Алчевский Митрофан:
«Сегодня наша Церковь живет и действует в трех общественно-политических контекстах: в контексте Украинского государства, в контексте Крыма и в контексте Донбасса, который пылает в пламени войны. Нет больше в Украине ни одной конфессии, которая полноценно присутствовала бы в этих трех реальностях. И именно этим объясняется наша позиция по основным вопросам общественно-политического бытия Украины».
Приняв решение действовать в контексте Донбасса, руководство УПЦ вынуждено принимать его реалии, идти на сотрудничество с местными властями и мириться с тем, что некоторые священники открыто поддерживают одну из сторон конфликта.
Между тем, хулители церкви упорно не замечают того важного факта, что на неподконтрольных Украине территориях УПЦ является едва ли не единственной легальной и влиятельной организацией, управление которой осуществляется из Киева. Для украинского политикума (если он всерьез помышляет о восстановлении территориальной целостности страны) это несомненный плюс.
Теоретически именно православная вера может стать фундаментом будущего примирения украинцев. Возможность играть роль «третьей силы» в конфликте между ЛДНР и Украиной православная церковь уже продемонстрировала во время организации масштабного обмена пленными в декабре 2017 года. Очевидно, именно этого опасаются конкуренты и недоброжелатели УПЦ, которые разжигают религиозную истерию.
