В Санкт-Петербургском государственном университете завершилась международная научно-практическая конференция «Страны с проблемной демократией во главе ЕС: угрозы глобальной безопасности». Второй день конференции был посвящен ситуации со свободой слова в балтийских странах, поражению в правах русскоязычного населения Латвии и Эстонии, а также провинциализму в качестве отличительной черты участия стран Балтии в большой европейской политике.
Говоря об особенностях работы средств массовой информации на русском языке в Литве, Латвии и Эстонии, издатель газеты «Комсомольская правда. Северная Европа» Игорь Тетерин выделил четыре категории русскоязычных СМИ в странах Прибалтики: независимые от власти местные СМИ, информационные медиаканалы из России, русскоязычные СМИ, в той или иной степени контролируемые местными государствами, западные и прозападные русскоязычные медиаканалы. Основная тенденция последних нескольких лет — уход с медиарынка балтийских стран местных независимых СМИ.
Главный редактор латвийского портала ИМХО-клуб Юрий Алексеев описал ситуацию со свободой слова в Латвии на примере отношений с системой своего интернет-проекта. Алексеев выделил несколько видов давления на нелояльные латвийской власти медиа: занесение в «стоп-листы» национальных рекламодателей по негласному требованию правительства, попытки купить лояльность оппозиционного медиа с помощью западных фондов и других некоммерческих организаций, прямое давление Полиции безопасности Латвии.
Отношениям средств массовой информации с прибалтийскими спецслужбами посвятил своё выступление главный редактор журнала «Национальная оборона» (Россия) Игорь Коротченко. По мнению военного эксперта, происходит деградация специальных служб стран Балтии: вместо того, чтобы выполнять стандартные функции, свойственные подобным структурам во всем мире, они вырождаются в политическую полицию, «Пятое управление КГБ», занимающееся борьбой против инакомыслящих и «идеологических диверсий» из России. Объектом преследования возрожденного в Литве, Латвии и Эстонии «Пятого управления» являются в первую очередь местные СМИ, руководители и сотрудники которых, что важно, почти не сопротивляются этому и не требуют хотя бы парламентского контроля за деятельностью спецслужб.
Следующая секция была посвящена сохраняющемуся в Латвии и Эстонии институту негражданства — наиболее яркому проявлению проблемности балтийских демократий.
Латвийский политолог и правозащитник Эйнарс Граудиньш напомнил о том, что в основе возникновения независимого латвийского государства лежит обман: невыполненное обещание Народного фронта предоставить гражданство всем жителям Латвии. Активист международного правозащитного движения «Мир без нацизма» Иосиф Корен процитировал заявление бывшего депутата Европарламента от латвийской правящей партии «Единство» Инесе Вайдере: «Если негражданам дать гражданство, то они будут не так голосовать».
Директор эстонского Центра информации по правам человека Алексей Семенов остановился на различиях в отношении титульной нации к негражданам в Латвии и в Эстонии. Эстонцы, в отличие от латышей, по мнению правозащитника из Эстонии, в принципе не воспринимают русских жителями своей страны, их отношение к русскоязычному населению — это классическое отношение коренных жителей к иммигрантам. Другой эстонский правозащитник, Сергей Середенко, описал основные черты, определяющие, на его взгляд, характер прибалтийских политических режимов. Это двойной формат государственности: правопреемство и «правовая преемственность» («континуитет»), искусственно сконструированная историческая память с теорией оккупации и тому подобным, кража гражданства у собственных граждан как преступление, лежащее в основе восстановленной государственности Латвии и Эстонии.
Заключительная часть конференции была посвящена прибалтийскому политическому провинциализму и его влиянию на политику всего Европейского союза.
Заведующая отделом восточноевропейских исследований Института Европы Российской Академии наук Любовь Шишелина проанализировала опыт председательства в Совете ЕС стран «новой Европы» (Словения, Чехия, Венгрия, Польша, Литва, Латвия). Эксперт делает вывод, что программа Восточного партнерства стала реальностью именно благодаря институту председательства в ЕС, которым воспользовались восточно-европейские страны для проталкивания своего геополитического проекта по отрыву России от других европейских республик бывшего СССР. В случае Польши и, особенно, Литвы эти геополитические инициативы связаны с иррациональными мотивами по исторической мести России — считает Любовь Шишелина.
Заведующий отделом социологии власти и социального контроля Социологического института РАН Александр Дука назвал ключевыми особенностями политического провинциализма страх перед чужими культурами, который проявляется в борьбе за собственную этнографическую чистоту, комплекс неполноценности, конформизм по отношению к более сильным странам-союзникам, опасения негативного отношения к себе со стороны более сильных союзников. Всем этим особенностям в полной мере соответствуют Литва, Латвия и Эстония. Доцент факультета международных отношений СПбГУ Наталья Еремина в своем выступлении назвала краеугольным камнем прибалтийских государств этнический национализм: в период, когда на Западе возобладала концепция политической нации, восстановление независимости Литвы, Латвии и Эстонии привело к возрождению в Европейском союзе рудиментарных концепций национально-государственного построения, типа «латышской Латвии».
Профессор факультета международных отношений СПбГУ, руководитель магистерской программы «Исследования балтийских и северных стран» Николай Межевич назвал произошедший в 90-е годы в балтийских странах националистический реванш крахом либерального проекта в Прибалтике, который продвигали «Саюдис» и Народные фронты, сыгравшие решающую роль в восстановлении независимости Литвы, Латвии и Эстонии. Большинство представителей либеральной интеллигенции Прибалтики, организовывавших «балтийскую цепь» и возглавлявших «поющие революции», уже в середине 90-х годов оказались не у дел. Тотальное поражение умеренных демократических сил перестройки и триумф радикального этнического национализма и предопределили сегодняшнее состояние балтийских стран.
