Латвия уже через полгода станет председателем в совете ЕС. Одним из приоритетов председательства станет, как и в случае с Литвой, продвижение программы «Восточное партнерство», которая стала катализатором нынешнего геополитического кризиса в Европе. Как Риге не допустить ошибки своего соседа? Какие уроки Латвия должна извлечь из председательства Литвы в ЕС? И какие приоритеты председательства могут быть действительно полезны балтийским республикам? Все эти вопросы портал RuBaltic.Ru обсудил с доктором географических наук, доцентом факультета географии и наук о Земле Латвийского университета, зам. главного редактора газеты «Неткарига рита авизе», президентом Союза журналистов Латвии Юрисом ПАЙДЕРСОМ. Предлагаем Вашему вниманию первую часть беседы:
- Г-н Пайдерс, как Вы оцениваете нынешнюю международную ситуацию в Европе? Есть ли ещё шанс на снижение эскалации, либо мы уже неминуемо скатываемся к холодной войне?
- То, что сейчас происходит - это не санкции, надо трезво оценивать: то, что в данный момент происходит, не является очень чувствительными санкциями. Ограничения, которые были введены, особо не препятствуют главным направлениям транспортного потока и главным направлениям экономического сотрудничества; то, что сейчас пока введено, не вызывает особой тревоги. Тревогу вызывает то, что санкции могут быть усилены. Пока такого нет.
- Еще до украинского кризиса предлагался трёхсторонний формат диалога Россия-ЕС-Восточное партнёрство. Почему тогда он не был реализован, и мог ли такой формат уберечь от нынешнего кризиса?
- На мой взгляд, мысль, которая высказывается и высказывалась: давайте сделаем так, чтобы страны, желающие быть в Восточном партнёрстве, одновременно не выходили из экономического взаимодействия с Россией, давайте сохранять и то, и то. Но проблема в том, что, выбирая одно, ты приходишь в конфликт с условиями другой системы, и тогда невозможно одновременно быть и там, и там. И относительно Украины ситуация была такая, что если не меняются таможенные правила относительно Украины и России при следовании таможенным правилам Евросоюза, это становится невыгодно России.
Если вступают в силу эти соглашения, мы отменяем другие, потому что тогда уже возникли бизнес-идеи, что всё сохранится, как и было, и тогда можно будет клепать на автомобиле табличку «сделано в Украине», фактически проводя сборку вне Украины, и таким образом можно будет использовать промежуточное положение. Т. е. предполагалось, что, соблюдая свои интересы, Украина сможет изменить условия таможни.
Но нельзя ехать на двух лошадях, нельзя быть и там, и там, пользоваться льготами и там, и там. Особенно если проводится определённая экономическая политика: находясь в таком промежуточном положении, можно торпедировать экономическую политику, которую проводит, к примеру, Россия.
Поэтому одновременное пользование льготами невозможно, это как раз и проявилось, но это было преподнесено как влияние России и тому подобное. Но с точки зрения чистого прагматизма, любая страна приняла бы определённые нормы, которые ограничивали бы, не давали бы возможности торпедировать её интересы. Будь на месте России США, были бы симметричные нормы касательно одновременного использования льгот от разных партнёров.
Но с другой стороны, возможен формат, когда находится компромисс, проходит определённая линия, показывающая, что мы хотим дружить со всеми, мы не хотим выбирать, с теми или с другими, мы хотим дружить - это разумные вещи. В Евросоюзе наш основной экономический партнёр - это Россия, мы хотим быть и там, и там, но нас заставляют или там, или там.
- Украина, действительно, не могла вступить в два интеграционных образования…
- Нет, она может, но надо делать исключения, то есть она должна была в договоре об ассоциации сделать исключения во всех сферах, где сильно задеваются интересы России.
На мой взгляд, это было возможно, но здесь была ситуация «авось проскочит», здесь решающими были интересы бизнес-кругов Украины, которые хотели одновременно быть и там, и там и которые считали, что как всегда останутся между.
- Но для реализации такой схемы нужно как раз вести диалог не только в рамках Украины и ЕС, но приглашать и Россию?
- Да, но такого не было.
- Да, не было, но почему Евросоюз отказался накануне Вильнюсского саммита от такого формата, и возможно ли сейчас возвращение к трёхстороннему диалогу?
- Что возможно сейчас, трудно сказать, здесь сложно прогнозировать, каково будет дальнейшее развитие событий, какой сейчас вообще формат возможен. Из Евросоюза не было никакого давления, что всё должно быть сделано в этот срок и никакой другой. Сроки - когда и что можно заключить - определялись некоторыми лидерами стран.
С точки зрения Евросоюза это не было столь важно, можно было перенести, не было проблем, но были обещания, которые давал президент Украины гражданам своей страны. Были здесь ещё и интересы президента Литвы, которая хотела достичь этого договора во время своего председательства в ЕС, т. к. она была возможным кандидатом на пост президента ЕС, Еврокомиссии.
И для того чтобы реально претендовать на этот пост, она должна была продемонстрировать успех; очевидно, здесь частные интересы превалировали над интересами общества.
- То есть фактически Литва могла пролоббировать сдвиг по срокам?
- Да, без проблем. Понимаете, Европа не выдвигала каких-либо сроков Украине. Были некоторые страны, для которых были важны какие-то сроки, сама Украина дала обещание на определенные сроки в течение года, но Евросоюз сроков не выдвигал. Евросоюз - это ведь не авторитарная структура, здесь ключевые решения принимаются с учётом интересов разных стран. Причём по некоторым вопросам есть право вето для любой страны, поэтому не было такого жёсткого решения по вопросу Украины - назначать там сроки; это невозможно.
Надо понимать, как функционирует Евросоюз. Есть определённая политика времени, потому что в этом году будет меняться власть в ЕС: будет меняться президент Евросоюза, Еврокомиссия и так далее, будет смена поколений. И если кто-то хотел во время своего мандата чего-то достичь, то ему были важны сроки, но для большинства стран таких конкретных сроков не выдвигали. Также возможно, что было важно ускорить процесс ввиду того, что долго финансировать такое противостояние, Майдан, тоже накладно. Эффективность постоянно падает, её нужно подогревать. Площади выделены, их надо содержать, если идёт такого рода кампания, то нужно завершить её в определенные сроки. Нет смысла гадать, кто стоял за этим, олигархи или кто-то из-за океана, но для тех, кто организовывал это мероприятие, сроки важны, потому что они годами не могут его спонсировать. Это стоит денег.
- По Вашей оценке, сейчас в Европе понимают ответственность Литвы и лично Д.Грибаускайте?
- Понимаете, председательство в ЕС даётся на полгода, то есть какие-то вещи удались, какие-то - не удались за это время. Сейчас наказывать Грибаускайте за то, что она хотела побыстрее интегрировать Украину, не будут. Никто не будет глубоко копаться, почему так, но она успеха не достигла.
- Вы сказали, что сменится руководство Еврокомиссии; они ведь могли бы так «очиститься», списать все прежние ошибки Еврокомиссии в Восточном партнёрстве на Грибаускайте?
- Вы понимаете, нынешнее руководство Еврокомиссии представляет течение так называемых народных партий – партий, объединяющих наиболее правые силы. Но в результате этих выборов ситуация может измениться. Поэтому здесь не только смена личностей, но возможна и смена курса, не радикально, но могут быть корректировки и изменения в направлениях.
Продолжение тут.
