В постсоветские годы число жителей Молдавии, выступающих за объединение с Румынией, не превышало 10%. Однако в последнее время поддержка этой идеи растет. В конце 2017 года социологические опросы зафиксировали, что утратить свою государственность и стать частью Румынии готовы 21,8% молдаван. По самым свежим замерам, объединение поддерживают 55% жителей Кишинева. О причинах роста популярности идеи унионизма аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал экс-депутат парламента республики Молдова, историк, политолог Зураб ТОДУА:
— Г‑н Тодуа, сторонников объединения Молдавии с Румынией не более 7–8%, заявил президент Игорь Додон в интервью итальянскому журналисту Джульетто Кьезе. Однако по данным социологического опроса, проведенного в конце 2017 года, в случае референдума идею объединения поддержали бы 21,8% граждан. Каким цифрам верить?
— 7–8% — это устаревшие данные. Действительно, с 1991 года число сторонников объединения Молдовы с Румынией не росло и сохранялось на этом уровне вплоть до недавнего времени.
На сегодня число граждан Республики Молдова, выступающих за ликвидацию государственности и объединение с Румынией, увеличилось примерно до 25% от всего населения. Если ранее представители партий, представляющие правый политический фланг страны, не рисковали включать в свои программы унионистские тезисы, так как это означало неминуемую потерю голосов на выборах, то в последние годы ситуация изменилась.
Главная причина такого положения заключается в глубоком разочаровании людей в перспективах Молдовы как независимого государства. Вина за это лежит на политическом классе страны, который погряз в коррупции, скандалах и проявляет патологическую неспособность к созидательной работе.
Люди презирают политиков и уверены, что в своих действиях те руководствуются исключительно корыстными интересами. А как может быть иначе, если большинство молдавских политиков различного уровня за свою жизнь сумело сменить не одну партию (а некоторые — не один десяток). И всегда этот переход оправдывался высокими идеалами. Прозрели, мол. А на деле всё объяснялось интересами личной выгоды.
— В конце марта в румынском парламенте была принята декларация о праздновании объединения Бессарабии с Румынией в 1918 году. В заседании участвовала делегация из представителей парламента и правительства Республики Молдова. Как Вы оцениваете этот акт?
— В Молдавии нет единого мнения в отношении этого события. Одни считают, что это было «великое объединение», другие называют его «румынской оккупацией».
Очевидно, что делегация от парламента и правительства Республики Молдова в данном случае представляла интересы только части граждан страны.
Не было бы вопросов, если бы речь шла только о том, чтобы отметить данное событие исключительно в историческом контексте. Однако ни для кого не секрет, что и в Румынии, и в Молдове есть политики, которые считают, что правомерно снова выдвинуть вопрос об объединении. Просто необходимо дождаться благоприятных условий.
— К каким аргументам апеллируют унионисты и чем на самом деле чревато объединение Румынии и Молдавии для последней?
— Аргументация унионистов заметно изменилась. Раньше они апеллировали к национальному и языковому единству румын и молдаван.
Это не находило отклика у жителей Молдавии именно потому, что, несмотря на этническое и языковое родство, отличия между двумя народами довольно велики. Они касаются истории, традиций, обычаев и особенно менталитета.
В последнее время сторонники объединения главным образом говорят о практической пользе объединения. В частности, они отмечают, что в составе Румынии жители Молдовы будут получать зарплаты, пенсии, пособия на европейском уровне; получат право бессрочного свободного передвижения и трудоустройства в любом государстве ЕС; станут полноценными гражданами государства, которое является членом Евросоюза.
Особое внимание обращается на то, что в Румынии ведется масштабная борьба с коррупцией. Это очень чувствительная тема, потому что, по сравнению, например, с Румынией, Молдова представляет собой настоящий заповедник коррупции. Если в Румынии расхождение официальной декларации чиновника с его реальными доходами и собственностью является поводом для публичного скандала, в Молдове это в самом лучшем случае тема для плоской шутки либо констатации: человек умеет жить!
Что касается последствий, это очень серьезный вопрос. Если бы в Молдавии по этому вопросу было единство, слияние состоялось бы раньше и тема давно была бы закрыта.
Однако, как я уже отмечал выше, единства в обществе по этой теме нет. Референдум по вопросу объединения (если он будет проведен) покажет, что большинство граждан Молдавии выступают против.
Если, предположим, динамика изменения настроений в обществе сохранится и через пять-десять лет сторонники унии посчитают, что час настал, и попытаются реализовать сценарий объединения, вероятнее всего, это вызовет серию внутренних конфликтов и тектонические сдвиги во всём регионе Юго-Восточной Европы.
Можно ожидать роста сепаратистских настроений венгров в Трансильвании, возобновления территориальных споров между Румынией и Болгарией, Румынией и Украиной и т. д.
— Что гипотетическое объединение Румынии и Молдавии означает для Приднестровья?
— В этом случае у Приднестровья появится шанс на признание своей независимости со стороны ряда государств и, вероятно, в первую очередь со стороны России.
Если бы Украина не пребывала в состоянии экономического и политического кризиса, вероятно, можно было бы говорить о возможности присоединения Приднестровья к ней. При определенном раскладе это не исключено.
— А для тяготеющей к России Гагаузии?
— В Уложении (Конституции) Гагаузии содержится пункт, согласно которому автономия получит право самоопределения, если Республика Молдова утратит государственность.
Несмотря на то что при помощи ряда неправительственных организаций в Гагаузии пытаются внедрить в сознание людей мысль о том, что в составе Евросоюза «будет лучше», тем не менее в целом край настроен на сближение с Россией.
При этом следует иметь в виду, что, помимо Гагаузии, на территории Молдавии могут появиться и другие регионы и города, которые будут протестовать против утраты молдавской государственности.
Вопрос о том, как унионисты будут «уговаривать» несогласных, далеко не праздный. Деградация международных отношений, кризис демократии западного образца, конфликты в различных регионах мира не внушают оптимизма относительно средств и методов воздействия на инакомыслящих.
— Согласны ли Вы с тезисом о том, что европейская интеграция Молдавии — первый шаг к ее объединению с Румынией?
— Нет, я не согласен с этим тезисом. Унионисты постоянно ссылаются на опыт объединения двух Германий в 1990 году. История взаимоотношений Румынии и Молдовы пока развивается по сценарию отношений Германии и Австрии. Пребывание в составе Евросоюза не привело к исчезновению австрийской государственности.
Консолидировать общество могла бы идея создания в Молдавии эффективной социально-экономической модели хозяйствования, в которой каждый законопослушный и активный гражданин нашел бы себе применение и не искал бы счастья на чужбине. Сегодня около 800 тыс. молдавских эмигрантов находятся на заработках в Европе и России.
Но заниматься созданием такой модели в стране некому. Именно поэтому идея ликвидации государственности и решения всех проблем через объединение с Румынией находит всё больше сторонников.
Остается надеяться, что жизненные силы народа и чувство самосохранения политиков в последний момент остановят неблагоприятное развитие событий и у страны появится позитивная альтернатива.
