Евразийская экономическая комиссия направила главе Еврокомиссии Ж.-К.Юнкеру предложения о развитии экономического сотрудничества и установлении постоянного диалога между ЕАЭС и ЕС. Что, учитывая кризис в отношениях России и Запада, за этим стоит и какие могут быть последствия?
Минусы и плюсы
Инициатива ЕАЭС могла бы стабилизировать политику ЕС на восточном направлении. Односторонние действия ЕС по расширению контроля в соседних восточных государствах, сопровождающиеся экспансией НАТО на восток, завели ситуацию в тупик, спровоцировали международный кризис в Восточной Европе. Североатлантический альянс не собирается отказываться от планов дальнейшего расширения. Поэтому текущий кризис не будет разрешен в обозримом будущем. Однако начало равноправного диалога между ЕС и ЕАЭС могло бы, по крайней мере, способствовать деэскалации ситуации и предотвратить непредсказуемые последствия разрастания кризиса. На большее в обозримом будущем рассчитывать нет смысла: позиции сторон расходятся слишком сильно.
Если Евросоюз решится на начало реальных содержательных переговоров с ЕАЭС, то это будет первый шаг на пути отказа Брюсселя от политики односторонних действий. Хватит ли у лидеров Евросоюза политической воли пересмотреть собственные подходы, адаптировать их к условиям многополярного мира? Или повторится история с предложенным Россией в 2009 г. проектом Договора о коллективной безопасности в Европе? Госдепартамент США тогда открыто выступил против подписания договора, а в Брюсселе промолчали, так и не сформулировав четкой позиции.
В текущей ситуации любой ответ Брюсселя (и даже его отсутствие) принесет пользу. Это поможет лучше прояснить позицию Евросоюза и в первую очередь — реальные возможности франко-германского дуумвирата «старой Европы» по взаимодействию со странами ЕАЭС. Также реакция ЕС позволит лучше понять, рассматривает ли Евросоюз Минск как самостоятельный субъект, представляющий общие интересы Евразийского союза, или как объект, которым можно манипулировать и не более того. В условиях нарастающей международной нестабильности любая определенность — это плюс.
Тупик восточной политики ЕС
Восточная Европа исторически являлась скорее ареной геополитических противоборств, нежели мирного сожительства между империями и межгосударственными союзами. Можно вспомнить хотя бы опыт оккупации украинских земель Российской империи войсками Германской и Австро-Венгерской империй в 1918 г. Они настолько увязли во внутриукраинском кризисе, что вскоре вынуждены были фактически поддержать разгон Центральной рады УНР и установление диктатуры гетмана Скоропадского. Однако и это не позволило в полной мере восстановить политический контроль в стране, необходимый для вывоза украинского зерна.
Не повторяет ли Брюссель сегодня ошибки прошлого? Центральным проектом восточной политики Брюсселя в 2008 г. стала программа «Восточное партнерство». Украине, Молдавии, Белоруссии, Грузии, Армении и Азербайджану было фактически предложено сделать выбор между восточным и западным вектором развития по схеме «или/или». ЕС выдвинул всеобъемлющий план перехода данных государств на технические стандарты ЕС и создание зон свободной торговли. Из Брюсселя это виделось как создание «комфортной» ситуации на границах ЕС, расширение рынков сырья и рабочей силы. Однако различия в социокультурной и экономической ориентации граждан этих государств не были приняты во внимание, равно как и интересы России.
Подобные односторонние действия привели к закономерным кризисам. Грузия пережила болезненный конфликт с Южной Осетией и была дестабилизирована коррупционным правительством проамериканского М.Саакашвили. Украина охвачена гражданской войной. Молдавия — из «отличника» евроинтеграции превратилась в «двоечника». Кульминацией стала «пропажа» более 1 млрд долларов в финансовой системе страны, получающей помощь из средств западных налогоплательщиков. «Историй успеха» не получается.
Инициатива Евразийского союза
Проект «Восточное партнерство» представляет для ЕС сегодня большую проблему. Свернуть его реализацию проблематично — ведь на карту поставлен международный престиж и репутация ЕС. Если проект удастся спасти, вдохнуть в него новую жизнь, то можно хотя бы частично реабилитироваться за провалы.
Однако реализация «Восточного партнерства» в текущем одностороннем порядке будет вновь и вновь порождать кризисы. Односторонность предполагает не балансирование регионального развития, а попытку «втянуть» регион в свою орбиту, что вызывает напряжение и борьбу. Поэтому первой реакцией ЕС стала попытка затормозить реализацию восточной политики, отказаться от форсирования геополитического выбора своих восточных соседей. Очевидно, «вторую» Украину Брюссель попросту «не потянет». Однако замедление скорости еще не означает изменения принципов проведения политики — а для нормализации ситуации требуется именно это.
Инициатива ЕАЭС по выстраиванию диалога с ЕС представляет потенциальную основу для «перепрограммирования» «Восточного партнерства». Начало диалога позволит сделать шаг в направлении перехода от односторонних действий к многосторонним. Речь идет о выверенной балансировке экономического и политического сотрудничества в рамках «Восточного партнерства» с учетом западного и восточного векторов в развитии каждой страны-участницы программы. Конечно, это не разрешит проблему расширения НАТО, создающую напряженность в Восточной Европе. Вместе с тем благодаря равноправному диалогу между ЕС и ЕАЭС появится шанс не допустить разрастания регионального кризиса за счет нескольких точек опоры. Сможет ли Брюссель этим шансом воспользоваться?
Что мешает сближению ЕС и ЕАЭС
Сегодня все более очевидно, что внутриукраинский кризис затянется на годы. Страна расколота внутригражданским конфликтом, усугубляется демографический кризис, разрушается тяжелая промышленность. Западные и восточные соседи Украины могли бы найти способы координации усилий для локализации кризиса, однако этот поиск затрудняется различием в стратегических приоритетах.
Международная ситуация в Восточной Европе еще долго будет напряженной в связи с расширением на восток НАТО, членами которого являются ведущие страны ЕС. Остановка экспансии Североатлантического альянса могла бы кардинальным образом изменить ситуацию. Открылись бы возможности для формирования единой системы коллективной безопасности в Европе с участием стран ЕС и ЕАЭС. Однако в НАТО опасаются «эффекта домино», когда отказ от активной политики расширения приведет к попятному движению. Страны ЕС захотят вести более активную торговую политику с восточными соседями. В результате начнет размываться блоковая дисциплина альянса. Будет утрачен контроль, управляемость, а это вряд ли та цель, которой добиваются США.
Сегодня предпринимаются активные усилия как раз по укреплению стратегического единства между ЕС и США. Военный союз планируется усилить созданием закрытого регионального торгового блока — Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства. В этих условиях следует быть готовыми к тому, что стратегические приоритеты ЕС и США будут и дальше сближаться. А Вашингтон прямо говорит, что в его интересы входит «предотвращение» или, по возможности, «замедление» евразийской интеграции. Как тогда говорить о сопряжении евразийского и европейского интеграционных проектов?
Реализм ожиданий
Объективно оценивая препятствия на пути сближения ЕС и ЕАЭС, не следует надеяться на «интеграцию интеграций» в обозримом будущем. Вместе с тем относительная нормализация отношений между объединениями возможна. ЕАЭС остается открытым к взаимодействию на равноправных и взаимовыгодных основаниях.
Ответ ЕС на инициативу ЕАЭС по установлению диалога поможет прояснить реальную позицию и готовность Брюсселя к работе по нормализации взаимодействия. Реакция Брюсселя о многом скажет и Минску: рассматривает ли ЕС Белоруссию как «западного посла» ЕАЭС или как свою очередную и все более очаровывающуюся прозападными идеями «жертву», которой можно диктовать условия, требовать от нее результатов в рамках политики малых шагов и устанавливать «испытательные сроки»?
И дело здесь не столько в намерениях европейской дипломатии, сколько в реальной возможности маневра: сможет ли ЕС перейти на рельсы многосторонней политики или так и продолжит двигаться по узкой колее Евро-Атлантики?
В любом случае ставка на позитивное развитие событий в стратегическом планировании стран ЕАЭС была бы проигрышной. Дело не столько в неопределенности, сколько в необходимости прокладки своего собственного маршрута в мировой политике и экономике. Учитывать при этом следует различные сценарии развития международной ситуации, но рассчитывать нужно в первую очередь на собственные силы. Надежды на быстрые решения в духе «Запад нам поможет», равно как и ставка на роль «моста» между Европой и Азией, опровергаются ходом событий последних 20 лет. Но главное — подобные надежды лишают инициативы и подрывают самостоятельность евразийского интеграционного проекта, цель которого — быть одним из полюсов мирового развития. Поэтому представители ЕАЭС, передав предложения о сотрудничестве руководству ЕС, вряд ли замерли в нервном ожидании положительного ответа из Брюсселя — иллюзий ни у кого уже давно нет. Евразийские столицы не раз подчеркивали, что открыты к равноправному взаимодействию с Евросоюзом — мяч теперь на стороне Брюсселя.
