На минувшей неделе в Беларуси завершился сбор подписей за выдвижение кандидатов в президенты. Впереди две недели затишья, пока ЦИК будет проверять подписные листы. Однако избирательная кампания обретает все более напряженный и драматичный характер. Задержание Виктора Бабарико, наиболее популярного оппонента действующего президента Александра Лукашенко, последовавшие вслед за этим акции протеста и, наконец, инициатива по конституционному референдуму — события сыплются как из рога изобилия.
Задержание Бабарико
Задержание Виктора Бабарико в момент, когда он направлялся с собранными в его поддержку подписями в ЦИК, стало ожидаемой неожиданностью. Тучи вокруг экс-главы Белгазпромбанка сгущались последние несколько недель. Задержание руководителей Белгазпромбанка и введение там государственной администрации, аресты членов избирательного штаба — все указывало на то, что Бабарико находится «под колпаком».
Формально задержание связано с деятельностью Бабарико в Белгазпромбанке — его обвиняют в отмывании денег и выводе капиталов за рубеж. Причем, по словам представителей правоохранительных органов, незаконная деятельность Бабарико находилась в фокусе их внимания с 2016 года.
Однако то, что задержание состоялось в момент, когда Бабарико включился в президентскую кампанию, не может не наводить на мысли о политической подоплеке происходящего.
То, что это будет воспринято именно так и внутри страны, и за рубежом, похоже, понимают и белорусские власти — не случайно глава Комитета государственного контроля Иван Тертель направился в МИД на встречу с европейскими послами. Его миссией было убедить европейских представителей в отсутствии политической составляющей в преследовании Бабарико.
Насколько успешной была его миссия, сказать сложно. Западные институты уже выразили традиционную озабоченность по поводу происходящего в Беларуси и призвали к освобождению всех «политических заключенных», однако дальше этих призывов дело пока не идет.
«Оттепель», наступившая в отношениях Минска с ЕС и США в последние годы, поставлена на паузу, но пока не «заморожена».
Россия также заняла нейтрально-выжидательную позицию, несмотря на то, что под ударом оказалась «дочка» российского банка, а в Минске не раз намекали на вмешательство России в избирательную кампанию. Москва предпочитает пропускать эти обвинения мимо ушей, а по словам пресс-секретаря российского президента Дмитрия Пескова, у России нет своих кандидатов в Беларуси.
Более того, 19 июня состоялся визит главы российского МИД Сергея Лаврова в Минск, который прошел в доброжелательной атмосфере и завершился подписанием соглашения о взаимном признании виз — долгожданного «союзного шенгена».
Похоже, что у России и Запада действительно нет какого-то «плана» в отношении событий в Беларуси и они будут действовать по ситуации.
Пандемия коронавируса и связанные с ней социально-экономические проблемы заставляют мировых игроков сосредоточиться на внутренней повестке, а не на геополитических боданиях в Восточной Европе.
Внутри Беларуси задержание Бабарико спровоцировало очередную волну протестной активности, которая стала логическим продолжением политических манифестаций во время сбора подписей. По всей республике граждане выстраивались в так называемые «цепи солидарности», хлопали в ладоши и скандировали: «Выпускай!»
Акции не были особо многочисленными, но их территориальный охват впечатляет — помимо Минска, они прошли во всех областных городах и даже районных центрах, где подобной политической активности не видели много лет.
Вместе с тем стихийная протестная волна все более выраженно уходит под контроль националистических и прозападных сил.
Ничего удивительного в этом нет — ведь именно националисты, сидящие на западных грантах, имеют развитую сеть уличных активистов и информационных ресурсов, обеспечивающих необходимую медийную поддержку протестов.
Поэтому акции протеста в поддержку Бабарико обретают до боли привычный для Беларуси характер — на них все чаще мелькают бело-красно-белые флаги и звучит кричалка «Жыве Беларусь!»
К протестам активно подключилась и так называемая белорусская диаспора, в массе своей состоящая из политических активистов, проживающих в странах Европы и США — ее акции в привычном бело-красно-белом антураже прошли у белорусских посольств и консульств во многих городах мира.
Таким образом, декларированное Виктором Бабарико стремление быть протестным кандидатом, объединяющим максимально широкие слои населения, похоже, провалилось.
На первые роли в его кампании выдвинулся националистический сегмент белорусского политического спектра. Это вполне может отпугнуть многих из тех, кого привлекали нейтральная риторика Бабарико и его дистанцирование от белорусских политических радикалов.
Впрочем, Бабарико никогда не был чужд заигрываниям с национализмом, и то, что в его избирательном обозе едет немало «змагаров», было очевидно и раньше. Теперь, когда Бабарико оказался в тюрьме и не может непосредственно руководить своей избирательной кампанией, шумные радикалы начинают закономерно выдвигаться на передний план.
Инициатива конституционного референдума
После задержания Бабарико от его имени была озвучена инициатива по проведению конституционного референдума. Похоже, это была давняя заготовка, которая предназначалась как раз на случай возможного ареста Бабарико или его снятия с выборов.
В таком случае проведение референдума должно стать новой точкой сборки для протестного электората.
По действующему законодательству, для инициирования референдума необходимо собрать 450 тысяч подписей, после чего следует достаточно долгая процедура согласования в Верховном суде и Генеральной прокуратуре. Эта история может растянуться на полгода, а то и на год, и именно вокруг нее будет консолидироваться белорусская оппозиция в случае избрания Лукашенко на шестой срок.
Бабарико еще до своего задержания не раз высказывал идею о необходимости возвращения к первоначальной редакции Конституции от 15 марта 1994 года. В ходе стрима, посвященного данной инициативе, представитель команды Бабарико пояснил, что окончательный вопрос, который будет выноситься на референдум, пока не сформулирован, и возможны разные варианты конституционной реформы. Однако из общей риторики становится понятно, что наиболее предпочтительным команде Бабарико видится именно возврат к тексту 1994 года.
Возвращение Конституции 1994 года будет означать существенное перераспределение полномочий между президентом и парламентом в пользу последнего. На смену ныне существующему двухпалатному Национальному собранию должен вернуться однопалатный Верховный совет.
Кроме того, русский язык будет лишен статуса государственного наравне с белорусским — вместо этого для него предусматривается некий размытый «официальный» статус.
Таким образом, вместе с демократизацией белорусской политической системы команда Бабарико предлагает белорусскому обществу проглотить отравленную таблетку языкового национализма. Между тем именно из-за языковой проблемы первая редакция белорусской конституции продержалась чуть больше года. 14 мая 1995 года Лукашенко был инициирован первый конституционный референдум, в котором первым номером значился вопрос о статусе русского языка.
В отличие от Украины, где политика дискриминации русского языка могла опираться на политически активный электорат украиноязычных центральных и западных регионов, в Беларуси аналогичная политика «белорусизации» имела очень узкую социальную базу, практически не выходящую за пределы круга националистической гуманитарной интеллигенции.
К сожалению, в современном белорусском обществе, не имеющем опыта дискриминационных языковых практик, осознание угрозы предлагаемых Бабарико конституционных новаций весьма ослаблено.
Многие могут просто «не заметить» этого языкового нюанса, а когда осознают, уже будет слишком поздно.
А в том, что языковыми нормами конституции 1994 года в случае ее возвращения воспользуются в своих реваншистских целях белорусские националисты, можно не сомневаться.
