До выборов в Европейский парламент осталось меньше месяца. За кресла депутатов борются представители старого правящего класса европейских стран и так называемые популисты. Удастся ли сторонникам радикальных преобразований Евросоюза одержать победу над истеблишментом и как видят диалог России с ЕС правые евроскептики, аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал латвийский политолог, кандидат в Европарламент от Партии Центра Нормунд ГРОСТИНЬШ.
— Г-н Гростиньш, в Европарламенте формируется крупная политическая сила, которая может изменить архитектуру европейской политики. В ее составе уже сейчас есть депутатские группы евроскептиков «Европа за свободу и демократию» и «Европа наций и свобод». Но они не могут договориться между собой. Как Вы думаете, велики ли шансы на создание этой третьей силы?
— Я участвую в переговорах уже несколько месяцев. Если бы шансов не было, люди не тратили бы время на переговоры. Сейчас таких групп три, есть еще индивидуальные политики. И я хотел бы уйти от названия «евроскептик», потому что оно неправильное, им часто характеризуются силы, которые абсолютно не собираются выходить из Европейского союза.
Точным названием было бы «патриотические силы». Эти силы ведут переговоры уже несколько месяцев, я сам на таких переговорах присутствовал четыре раза, не только в Брюсселе, но и в Страсбурге. Как раз там произошел акт террора, очень наглядно показывающий последствия всей этой иммиграционной политики даже во втором поколении, как тот террорист, который застрелил пять человек и ранил еще десять.
— Как повлияет создание этой группы на диалог Евросоюза с Россией, если учесть, что в ЕП заседают крайне антироссийские националисты из стран Прибалтики?
— До сих пор в каждой из политических групп Европарламента были такие критики России, которых в Латвии никто и никогда не называл евроскептиками, например, Роберт Зиле, представитель Национального объединения «Всё для Латвии!»
Это крайние латышские националисты, которые в этой интеграции патриотических сил принять участие не смогут никак.
Дело в том, что они не смогут даже разговаривать ни с итальянцами, ни с австрийцами, ни с немцами, у которых хорошие отношения с Россией.
Латвийские националисты или эстонская партия EKRE (Эстонская консервативная народная партия) не смогут говорить с министром иностранных дел Австрии, к которой приезжает президент России Владимир Путин и привозит казацкий хор. Это табу.
Они взаимно нерукопожатны, поэтому латышские националисты останутся без какого-либо серьезного влияния, как и сейчас в Европарламенте, где прибалтийские националисты изолированы.
При этом они самоизолировались от политического процесса Европы.
Я думаю, что после выборов уже не будет трех еврокритичных групп, будет одна большая, и, возможно, по каким-то признакам образуются поменьше, но уже можно уверенно сказать, что количество патриотичных депутатов как минимум удвоится.
Если до сих пор таких депутатов было немногим больше ста, то теперь будет более двухсот или даже 250. Этого более чем достаточно для создания третьей крупной группы, а дальше у правящей «Европейской Народной Партии» возникнет необходимость балансировать. По каким-то вопросам договариваться с этой новой группой патриотов, по каким-то стараться работать со своими левыми партнерами.
Но главный момент в том, что при таком количестве патриотических депутатов эта новая группа, это новое крыло Европарламента получит возможность блокировать то законодательство, которое для них неприемлемо.
Как я уже говорил на латвийском радио, чтобы улучшить Европейский союз, нужно «останавливать злые законы и продвигать добрые». Например, вместе отстаивать южную границу от давления терроризма и иммиграции, бороться с терроризмом внутри Союза, потому что это не шутка, это очень наглядно, в том числе и для восточно-европейских политиков, которые, как и я, в декабре в Страсбурге наблюдали стрельбу из автоматического оружия с дистанции 600 метров. Так что это все очень ярко, и необходимость бороться с терроризмом не обсуждается.
Но, с другой стороны, политика и канцлера ФРГ Ангелы Меркель, и левых, и либералов способствует рискам терроризма.
Например, в Германии спецслужбы уже идентифицировали больше 10 тысяч бывших боевиков ИГ («Исламское государство», террористическая организация, запрещена в РФ) и разных мусульманских радикальных группировок: больше 10 тысяч человек, о которых знают спецслужбы, уже живут на территории Германии.
Это официальная политика Меркель. И, мягко выражаясь, это невероятно и неправильно — добровольно содержать у себя в стране террористическую угрозу такого уровня.
Мы считаем, что это надо менять. По возможности мы это будем менять.
— Можно ли сказать, что Вы выражаете позицию стран «Новой Европы» относительно ситуации в Евросоюзе: Венгрии, Польши и так далее?
— Что касается Восточной Европы, то мы видим, что очень много немцев покупают недвижимость в Венгрии. Они туда переезжают, потому что там нет таких проблем, с какими они сталкиваются в Германии ежедневно. По крайней мере, немцы нам говорят, что женщины в одиночку в темное или вечернее время суток по улицам многих германских городов ходить не могут — мужчина должен их сопровождать. И все равно это представляет определенный риск. В таком случае они предпочитают (те, кто может) уехать в Восточную Европу, туда, где можно жить нормально.
— В Эстонии на недавних парламентских выборах получила почти 20% голосов партия EKRE. Интересный феномен: в партии открыто заявляют, что они евроскептики, что довольно необычно для прибалтийской республики. По Вашему мнению, растет в Прибалтике недовольство европейской интеграцией и Брюсселем или это конкретный феномен конкретной партии?
— EKRE — это аналог латвийского Национального объединения, между ними даже существует договор. Это изолированная антирусская партия, которая чуть-чуть пытается в Европейском союзе с кем-то говорить. Тем более, если у них уже имеется определенный процент поддержки, то с ними начинают разговаривать. Но они сами себя очень четко ограничили антироссийской политикой, которая не совпадает ни с итальянской, ни с австрийской, ни с немецкой. Тем более отличаются их взгляды от взглядов [премьер-министра Венгрии] Виктора Орбана.
В принципе, EKRE отражает хорошо организованный национализм, но достаточно устаревшего для Европы толка. Он включает в себя воспоминания о Второй мировой войне, о проигравшей стороне.
Это поддерживается разными эмигрантскими кругами, которые в свое время сотрудничали с нацистами, потом бежали, а после 1991 года вернулись. В Латвии очень четко видно, когда эти люди ежегодно проводят в центре Риги марши ваффен СС.
«Национальной объединение» — партия примерно такого рода, но в Латвии на данном этапе у них рейтинг порядка 5%. У них исторический минимум, то есть избиратели уже поняли, что это за публика, что они говорят о национализме, а на практике, скажем, они очень хорошо сотрудничают по целому ряду важных вопросов и с партией «Согласие» уже бывшего мэра Риги Нила Ушакова. Мы видим, что это просто театр: мы денежки поделим, а вы за нас голосуйте.
— А в чем эстонская специфика?
— Эстонская специфика, наверное, в том, что у них это лучше организовано, они проводят какие-то мероприятия и законодательные инициативы, которые поддерживаются населением. Ну и второе: EKRE, конечно, антииммигрантская партия, и по отношению к исламской иммиграции в том числе. Это тоже прослеживается.
Тем более что у них под боком очень наглядный пример Финляндии, которая с этой проблемой столкнулась. Они лучше, чем латыши или литовцы, знают, что происходит в Финляндии.
Это, в принципе, защитная реакция избирателей, которой воспользовались такие «хуторные» националисты, которые живут еще на закваске Второй мировой и проигравшей в ней стороны.
Антииммигрантская тема у них, очевидно, играет, большую роль, чем у нас — просто потому, что им ближе.
— Если говорить обо всей Европе, то как, на Ваш взгляд, повлияет усиление позиций патриотов на диалог ЕС и России — в лучшую сторону, в худшую?
— Поскольку патриоты усиливаются в крупных странах Евросоюза, там, где по своему политическому и экономическому весу реально определяется судьба ЕС, готовы вести разумный и абсолютно прагматичный диалог с Россией, то можно прогнозировать, что усиление прагматичных патриотических партий в крупных странах и в целом в Восточной Европе приведет к улучшению отношений с Москвой. Для этого нужны адекватный политический фон, отказы от взаимных ругательств и санкций. В этом плане я ожидал бы от выборов в ЕП усиления прагматических сил, которые выступают за разумное сотрудничество.
— После выборов европейские патриоты смогут реализовать свои обещания по поводу иммиграции?
— Поскольку появится шанс блокировать те законы, которые нам как патриотам Европы не нравятся, наши позиции в этом плане улучшатся. Полностью патриотические силы на этих выборах власть еще не получат, но возможность ограничивать иммиграцию увеличится. Тем более что в странах, где партии приходят к власти и на национальном уровне, как мы видим на примере Венгрии или Италии, при необходимости можно просто построить забор. Как мы видим, это прекрасно работает.
— В теории, не на этих, так на следующих выборах могут ли европейские патриоты получить большинство?
— Динамика такова, что да. Я думаю, что это возможно, но такие вещи зависят от уровня организаторской работы, финансирования, развития политической ситуации. Конечно, противник пытается расколоть растущие партии, очернить их, как мы это видим в Германии.
Там на членов партии и даже депутатов Бундестага от «Альтернативы для Германии» осуществляется давление вплоть до физических нападений, взрывов, поджогов автомашин.
То есть борьба против таких патриотических сил ведется самая ожесточенная. Они реально видят, что эти силы могут победить, против них применяются любые методы, включая физическое устранение. Поэтому исход «придем — победим» не гарантирован, за это придется побороться, но шансы очень хорошие.
