Накануне президентских выборов в Польше и Беларуси внутриполитическая и международная ситуация в приграничье НАТО и ОДКБ привлекает повышенное внимание. Восточная Европа исторически была пространством геополитической конкуренции, которая становилась причиной многочисленных войн. О том, как Польша относится к конкуренции с Россией за Украину и Беларусь и о перспективах польско-российских отношений аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказала издатель книги «Польша в борьбе за восточную Европу 1920–2020», генеральный директор Института внешнеполитических исследований и инициатив Вероника КРАШЕНИННИКОВА.
— Г-жа Крашенинникова, как Вы сейчас расцениваете Польшу по отношению к России? Это наш противник, это наш соперник, это наш враг или, наоборот, наш партнер в международных отношениях?
— Я думаю, что нужно искать людей конструктивных во всех странах и в Польше в том числе. Однако в Польше в настоящий момент таких людей найти сложнее, чем где бы то ни было. Тем не менее полезно иметь позитивное предложение для Польши, чтобы показать, что есть и такой путь для отношений.
— Вы говорите о позитивных предложениях. Можно ли привести позитивные примеры российско-польских отношений?
— Один из запомнившихся эпизодов — прогулка по балтийскому побережью президента России Владимира Путина вместе с [бывшим премьер-министром Польши] Дональдом Туском.
К сожалению, даже в этот конструктивный разговор оппоненты в Польше смогли вписать совершенно странные моменты.
Позитивных примеров действительно не так много. И да, исторических сложностей в отношениях с Польшей больше, чем с другими странами.
Тем не менее мы можем оставить шанс лучшим силам в Польше. Насколько знаю, на человеческом уровне в Польше преобладает нормальное отношение к россиянам, так что на людей, на общество и нужно опираться.
— Дональд Туск, которого Вы упомянули, — представитель политической силы, которая сейчас не является правящей. По Вашему мнению, могут ли что-то изменить президентские выборы, которые пройдут 28 июня? Если, допустим, партия «Гражданская коалиция» вернет себе пост президента, возможны ли изменения к лучшему в российско-польских отношениях?
— На политическом уровне антироссийские риторика и действия стали консенсусом. Так что от перемены мест слагаемых сумма не изменится. Но в большей степени Польша ориентируется на общий контекст отношений между Россией и Западом. Так что на позицию Польши повлияет улучшение отношений между Россией и Европой и Соединенными Штатами.
Поскольку с Вашингтоном в перспективе среднесрочной и даже долгосрочной что-то позитивное представить сложно, то стоит больше ориентироваться на здравый расчет европейских государств.
И вот в этом контексте при воздействии Парижа и Берлина на Варшаву некоторые изменения в позиции Польши возможны.
— Какой фактор, на Ваш взгляд, в наибольшей степени отравляет польско-российские отношения? История, общие соседи, энергетика, отношения России с Западом в целом?
— Текущие проблемы — торговые, энергетические — могли бы быть решены, если бы не было тяжелого исторического контекста и тех претензий из прошлого, которые Польша постоянно переносит в сегодняшний день.
К сожалению, многие польские деятели с каким-то мазохистским наслаждением стремятся актуализировать больные моменты из прошлого и использовать позицию жертвы для текущих политических целей.
Так что разыгрывание исторического контекста сегодня — это, пожалуй, одна из крупнейших проблем, которые польские деятели создают для улучшения отношений с Россией.
— На примере своего участия в нескольких польско-российских мероприятиях могу сказать, что диалог об отношениях России и Польши всегда заканчивался при упоминании Украины. Когда начинали говорить об Украине (инициатива всегда была с польской стороны), то всякий диалог о возможностях нормализации польско-российских отношений прекращался. Почему, на Ваш взгляд, Украина играет такую большую роль в польско-российских отношениях и так негативно сказывается на них?
— Видимо, потому что и в Польше есть серьезные виды на Украину и есть влияние, в особенности в последние годы. Что ж, у нас диалог с украинскими деятелями тоже складывается достаточно сложно. И, видимо, по вопросу Украины Польша считает себя конкурентом России. Поэтому так сложно обсуждать эту тематику.
— Как Вы оцениваете роль Польши в ситуации с Беларусью? Как Польша позиционирует себя в этом вопросе в отношениях Беларуси и Запада?
— К большому сожалению, все конструктивное, что Россия не делает в отношении Беларуси, делает Польша.
Польшей выстроена очень системная, толковая, эффективная политика по вовлечению белорусов в орбиту влияния Польши.
Эта политика работает.
— Может ли польский фактор оказаться дестабилизирующим в российско-белорусских отношениях и во внутриполитической ситуации в Беларуси? Ведь там через несколько месяцев состоятся президентские выборы, и внутриполитическая обстановка там уже напряженная.
— Конечно, может. Когда борьба за власть вступает в острую фазу, как это всегда бывает в предвыборный период, тем более на финишной прямой, все средства хороши.
Республика Беларусь сейчас — последний кусок постсоветского пространства, еще не взятый под плотное влияние Запада.
А среди стран НАТО Польша является «уполномоченной» по Беларуси.
— Чем Вы объясняете негативное отношение Польши к совместным энергетическим проектам России и Европы, в первую очередь к «Северному потоку» и его второй ветке?
— Энергетика — это одно из самых эффективных направлений сотрудничества между Россией и Европой. Поскольку в Варшаве часто понимают свою «миссию» в Европе как создание препятствий для такого сотрудничества, то в энергетике для этого открывается самое широкое поле.
Кроме того, с администрацией [президента США Дональда] Трампа, усилились возможности по замещению российских энергоносителей американскими.
То есть Польша это делает как в своих интересах, так и в интересах Соединенных Штатов. Сегодня делает более активно, чем когда-либо, в силу того, что президент Трамп объявил одной из своих главных целей превращение Соединенных Штатов в энергетическую супердержаву.
В этой сфере главный конкурент — Россия. США могут стать энергетической сверхдержавой только в ущерб России. И Польша им в этом подыгрывает.
— При нынешнем уровне ориентации Варшавы на Вашингтон можно ли, на Ваш взгляд, говорить о Польше как о самостоятельном международном игроке, как о независимом акторе международных отношений?
— Без сомнения, у Польши есть собственные интересы, собственные амбиции. Они подкрепляются вековой историей таких амбиций. Особенность сегодняшнего момента в том, что эти амбиции вошли в резонанс с амбициями и потребностями администрации Дональда Трампа.
Подыгрывает тот факт, что отношения Вашингтона с Берлином и Парижем находятся на самом низком уровне за последние десятилетия.
И здесь Варшава имеет шанс разыграть свою карту, стать, так сказать, «представителем» интересов Соединенных Штатов во всей Европе, а не только в Восточной и Центральной Европе. Стать европейской опорой трансатлантической оси и НАТО.
Не зря Варшава платит больше 2% в бюджет НАТО, как того требует Трамп, и других к этому подстрекает.
— Как Вы считаете, в восточной политике Польши и в том числе в ее отношении к России первичны рациональные мотивы или доминируют психологические факторы, которые определяют это отношение?
— Очень хорошо поставлен вопрос. Думаю, что одни факторы подкрепляют другие, психология диктует амбиции, амбиции приводят к реальной политике. Психологические фобии России и Германии диктуют соответствующую политику.
— В чем состоит интерес Польши, взять хотя бы белорусское направление?
— Расширение зоны влияния и максимальное включение в нее государств в рамках давней концепции Междуморья. Все, что между Балтийским морем на севере и Черным и Адриатическим на юге, Варшаве хотелось бы иметь под своим контролем и влиянием, насколько это возможно.
