Глава МИД Польши Витольд Ващиковский назвал неприемлемой для Варшавы концепцию «Европы двух скоростей», лидер правящей партии «Право и справедливость» Ярослав Качиньский отказывается принимать в Польше беженцев. Отношения официальной Варшавы с Евросоюзом заходят в тупик: польские власти добиваются реформ в Европейском союзе, но реформы, которые предлагает Германия и другие страны «Старой Европы», для «ПиС» неприемлемы.
Министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский по итогам выборов президента Франции дал «программное» интервью газете Rzeczpospolita, в котором обрушился с критикой на западноевропейских союзников Варшавы.
Страны — основатели ЕС, по мнению Ващиковского, непорядочно ведут себя по отношению к новым государствам Евросоюза, включая Польшу. С одной стороны, они перекладывают на новичков свои неприятности, заставляя их принимать беженцев из Азии и Африки, которые приезжают в Германию или Францию, а не в Польшу. С другой стороны, собираются вовсе отгородиться от «Новой Европы», нарушив принцип формального равенства всех стран Европейского союза с помощью «Европы двух скоростей».
Концепция «многоскоростной Европы» в последние месяцы серьезно раздражает страны восточной периферии ЕС, поскольку становится всё более очевидно: направлена эта концепция против них. Страны европейского «ядра» — Германия, Франция и Италия — считают, что разные европейские государства могут быть в разной степени интегрированы в ЕС и в дальнейшей евроинтеграции должны участвовать только самые развитые и богатые члены «европейской семьи», которые будут объединяться друг с другом, а не со всеми сразу.
Еврогранды нашли политкорректный способ скинуть балласт, который представляет собой Восточная Европа, и преодолеть негативные последствия расширения ЕС, в результате которого половина членов Союза оказались нахлебниками и иждивенцами. «Новую Европу» сброс с «корабля современности», разумеется, устроить не может, и Польша, как самая большая и самая строптивая страна этого региона, выражает свой протест громче всех.
Глава польского МИД заявил, что только «ЕС одной скорости», в который входят все страны и который учитывает интересы всего сообщества, может отвечать современным вызовам. «Мы протестуем против подобной риторики», — сказал Ващиковский о “многоскоростной Европе”. — Считаем, что как государства, изначально входившие в ЕС, так и страны, присоединившиеся к Евросоюзу 13 лет назад, получают выгоду от интеграционных процессов — в экономическом плане, геополитическом и социальном».
Польша, после прихода к власти правых консерваторов из «Права и справедливости», третий год выступает против сложившегося в Европейском союзе статус-кво, однако новые правила игры, которые предложили еврогранды, для нее неприемлемы еще больше, чем старый Евросоюз.
До сих пор ЕС строился на принципе «европейской солидарности». Решения принимаются коллективно всеми 28 странами-членами, сильные помогают слабым и бедным, частью суверенитета ради европейской интеграции можно пожертвовать, общая позиция важнее национальных интересов.
Восточная Европа была согласна с такой работой Евросоюза, пока «европейская солидарность» проявлялась в строительстве в их странах инфраструктуры на общие деньги, субсидировании их фермеров из еврофондов и продлении санкций против России. А вот платить в складчину за греческие долги для поляков было уже не так привлекательно, не говоря уже о необходимости размещать у себя беженцев из Азии и Африки, наплыва которых не выдерживали Германия, Франция и Италия.
Исламских мигрантов «новые европейцы» с правящими в их странах националистами вытерпеть уже не могли — в ЕС начался «кризис солидарности». Среди зачинателей бунта против Брюсселя и Берлина была Польша: пришедшие к власти «ПиС» заявили, что европейские институты не отменяют конкуренции между странами внутри ЕС, национальные интересы должны быть приоритетом, а национальные правительства — выше брюссельской бюрократии. Беженцев же Польша принимать не будет: это не ее проблема, а Берлина и прочих «староевропейских» столиц.
Несмотря на критику Германии и других еврограндов, которые теперь тоже хотят отказаться от солидарности и предпочесть ей «многоскоростную Европу», в вопросе о беженцах польское правительство менять позицию не собирается.
Лидер «Права и справедливости» и фактический правитель страны Ярослав Качиньский назвал возможное появление в Польше мигрантов из Азии и Африки социальной катастрофой. По мнению Качиньского, в этом случае пришлось бы полностью изменить национальную культуру и «радикально понизить» уровень безопасности в стране. «Речь идет не только о терроризме, так как таких угроз намного больше. Это означает своего рода социальную катастрофу», — считает лидер «ПиС».
Слова Ярослава Качиньского равносильны официальной позиции Варшавы: политические ученики Качиньского на высших государственных постах повторяют то же, что их наставник. «Исключено, чтобы Польша в настоящее время приняла бы еще мигрантов, и никакие обязывающие квоты мы не примем», — заявила премьер-министр страны Беата Шидло в ходе саммита ЕС на Мальте. Того самого саммита, на котором канцлер ФРГ Ангела Меркель публично высказалась в поддержку «Европы двух скоростей».
Интересно получается. Польские власти не устраивал старый Евросоюз, в котором действовал принцип солидарности. Пока солидарность работала в пользу Польши по вопросам еврофондов, «Восточного партнерства», антироссийских санкций и прочего, они ЕС еще терпели. Как только солидарность начала работать против них и зашел разговор о квотах на иммигрантов, ЕС в нынешнем виде стал для Варшавы неприемлем.
В то же время неприемлем для Варшавы и тот ЕС, который предлагают Германия и другие страны-основатели вместо нынешней, впавшей в затяжной кризис модели европейской интеграции. «Европа двух скоростей» — это еще хуже, чем «европейская солидарность» с беженцами и ущемлением евробюрократией национальных правительств.
Идеальный ЕС для «Права и справедливости» — это союз, в котором Польша обладает правом голоса наравне с другими 27 странами-членами, поток евроденег из Брюсселя не слабеет, но Брюссель не вмешивается во внутреннюю политику национальных государств, не ущемляет суверенитет и дает полную свободу действий местным правительствам.
Проблема Варшавы в том, что создать такой оптимальный для нее ЕС при нынешнем раскладе сил в Европейском союзе уже невозможно.
Главным союзником польских властей в борьбе за перераспределение полномочий ЕС в пользу национальных правительств был Лондон. Британские власти видели идеально реформированный ЕС таким же, как польские, и добивались увеличения своих полномочий, шантажируя Брюссель референдумом о выходе Великобритании из Союза. Чем закончился этот шантаж, всем известно. Сегодня Лондон с Брюсселем договариваются, в какой форме будет происходить Brexit: в «мягкой» или «жесткой».
За вычетом Великобритании, у Польши нет союзников, вместе с которыми она могла бы бросить реальный вызов доминированию в Евросоюзе франко-германского «ядра» стран-основателей, продвигающих сегодня «Европу двух скоростей». Соединенное Королевство создавало в Европе противовес, ослаблявший франко-германские позиции, поэтому Берлин с Парижем моментально ухватились за возможность избавиться от присутствия британцев в ЕС.
После «брексита» о грандиозных геополитических проектах польских правых по созданию антигерманского блока стран внутри ЕС можно забыть. Мало того, что экономика и вооруженные силы всех стран Центральной и Восточной Европы — это треть от немецких, так и союзники крайне ненадежны.
Ярче всего это показала история с переизбранием в качестве председателя Совета ЕС бывшего польского премьера Дональда Туска. В конфликте из-за Туска польское руководство не поддержал даже ближайший союзник — Венгрия: несмотря на личную дружбу и особо доверительные отношения Виктора Орбана с Ярославом Качиньским, Венгрия голосовала за переизбрание злейшего политического врага руководителя «ПиС».
Сегодня противоречия Польши и еврограндов из Западной Европы становятся неразрешимыми, а отношения между официальной Варшавой и ЕС идут к политическому клинчу.
После избрания президентом Франции Эммануэля Макрона «Старая Европа» консолидируется и готовится к жестким мерам против правоконсервативной фронды в Восточной Европе. «Мы не можем сидеть сложа руки, когда в ЕС входят государства, которые ведут себя недопустимым образом в том, что касается университетов, беженцев, наших фундаментальных ценностей», — говорил Макрон во время избирательной кампании, имея в виду Польшу и Венгрию, призывая вводить против них санкции.
Учитывая прогерманскую позицию нового французского лидера, эти слова — солидарная позиция Парижа и Берлина. «Старая Европа» готовится наказать санкциями Варшаву и проектирует «Европу двух скоростей», в которой Польша окажется за бортом. Варшава не хочет принять старый ЕС как лучшее из возможных зол и продолжает подрывать принцип солидарности, отказываясь от размещения беженцев. Президент страны Анджей Дуда при этом предлагает провести в 2018 году референдум о смене конституционного строя, в чём многие противники «Права и справедливости» подозревают попытку партии узурпировать власть в стране.
При такой конфигурации благоприятного выхода из кризиса в отношениях с Евросоюзом у Польши нет. Противоречия будут нарастать, а польско-европейские споры 2016 года через несколько лет будут считаться только первой, подготовительной стадией по-настоящему большого конфликта.
