Штаб защиты русских школ планирует организовать референдум об автономии школ нацменьшинств. Для того чтобы народное голосование состоялось, нужно собрать за год 150 тысяч подписей граждан Латвии. О целях референдума и о том, насколько реально его провести, аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал один из участников Штаба, сопредседатель партии «Русский союз Латвии» (РСЛ) Мирослав Митрофанов.
— Г‑н Митрофанов, зачем Штаб защиты русских школ решил организовать референдум о школьной автономии?
— Причины две. Первая — решение о переводе обучения в русских школах на латышский язык было принято голосами министров, которые являются этническими латышами. То есть можно сказать, что латышские политики решили судьбу русскоязычного меньшинства исключительно без его участия. Мы считаем, что это противоречит всем демократическим нормам, ведь судьба национального меньшинства не может быть решена только голосами титульного большинства.
Второй момент, подтолкнувший нас к референдуму, — это возмутительная история, когда администрация портала петиций www.manabalss.lv по звонку нескольких «национально озабоченных юристов» отказала в сборе подписей под двумя инициативами — законопроектом Латвийской ассоциации в поддержку школ с русским языком обучения (ЛАШОР) о меньшинственном образовании, а также нашей петицией о школьной автономии.
При этом «национальные юристы» никакого формального отношения к данному порталу не имеют, но осуществляют идеологическую цензуру народных инициатив. Если бы нашу петицию не «завернули», то мы бы не начали процедуру референдума. В то же время в обществе существует запрос на мирные действия, направленные на сохранение русского образования.
В ходе наших акций протеста люди подходили, спрашивали у нас: «Где можно подписаться за русские школы?» Поскольку существующая площадка для петиций оказалась для нас закрытой, мы решили организовать сбор подписей в рамках процедуры референдума.
— В чём заключается инициируемый законопроект о школьной автономии?
— Наш законопроект основывается на принципах закона о правовом статусе школ нацменьшинств в Латвии, принятого в 1919 году. На основании этих принципов должны быть гармонизированы действующие ныне законы. Во-первых, это принцип участия нацменьшинств в решении вопросов работы меньшинственных школ.
Ситуация, когда министры, представляющие исключительно латышское большинство, монопольно распоряжаются будущим русских школ, не должна более повториться.
Второе — должно быть создано учреждение, организующее обучение в школах национальных меньшинств. Там должны работать люди, которым национальные меньшинства доверяют. Сегодня руководящие чиновники Министерства образования — это почти исключительно латыши. Среди них есть приличные люди и хорошие специалисты, но все они потеряли доверие русского меньшинства Латвии, поскольку принимают участие в разрушении русских школ.
В этом отношении сбор подписей за референдум — это выражение недоверия министрам и чиновникам образования.
Новизна нашего законопроекта состоит в том, что он предполагает выборы Наблюдательного совета, контролирующего работу учреждения, которое организует обучение национальных меньшинств. Наш Совет будет выборным: сами русские жители Латвии должны выбрать своих представителей, которые назначат чиновников Министерства образования и проконтролируют их работу. За государством останется функция контроля качества образования в меньшинственных школах, например те же централизованные экзамены.
Наш законопроект будет внесен и на рассмотрение Центральной избирательной комиссии в начале нового года.
— Скажите, пожалуйста, а что нужно сделать, чтобы референдум по этому законопроекту состоялся?
— Сегодняшний механизм сбора подписей за референдум — электронный. Необходимо лишь зайти на портал www.latvija.lv и с помощью банковской авторизации или через электронную подпись подписаться за нашу инициативу. Этот процесс бесплатный, в отличие от ситуации семилетней давности, когда каждую подпись нужно было нотариально заверить, что требовало времени и денег.
При помощи подготовки к референдуму мы планируем прорвать информационную блокаду в латышских СМИ.
Так сложилось, что десятилетиями о русских Латвии в них либо вообще не говорят, либо говорят плохо. О том, что думают русские Латвии, говорят латышские политики или журналисты на основании своих, часто ложных, стереотипов. Мы хотим заставить латышскую прессу донести до своей аудитории наши аргументы по отношению к затеянной правительством новой реформе русских школ.
— На Ваш взгляд, реально ли собрать такое число подписей и, самое главное, если эти подписи и будут собраны, то не считаете ли Вы, что подобный референдум заранее будет обречен на провал?
— В слове «труднодостижимый» есть две части: «трудный» и «достижимый». Наша инициатива выглядит сложной, но при определенных условиях является выполнимой. Два месяца назад первая петиция в защиту русских школ (до запрета последующих инициатив) на портале www.manabalss.lv набрала 10 тысяч подписей за рекордно короткое время – всего лишь несколько недель! Что ясно показывает актуальность вопроса.
Многие жители страны хотят высказаться в пользу сохранения русского образования, и мы дадим им эту возможность. Параллельно мы будем агитировать за участие в массовых акциях протеста, постараемся достучаться до каждого человека, озабоченного судьбой русской школы Латвии.
Референдум — это не самоцель, а инструмент мобилизации людей на борьбу за свои права.
Что касается самого голосования на референдуме, то я не считаю, что этот этап имеет критически важное значение. Если правительство пойдет на компромисс в плане школьной реформы, то до самого референдума дело может и не дойти. Однако собранное количество подписей может стать весомым аргументом для нашего обращения к правящей элите в поиске этого компромисса.
— Вас не пугает пример референдума о русском языке, проведенного в 2012 году?
— Я не хотел бы проводить прямые параллели с референдумом о русском языке 2012 года. Вопрос обучения национальных меньшинств на родном языке совершенно не затрагивает повседневную жизнь латышского большинства. Конечно, не исключено, что пропагандистская война, направленная против инициаторов референдума, как это было в 2012 году, может повториться.
Однако возможен и другой сценарий, при котором по определенной причине этой войны не будет, и тогда появляется шанс утверждения нашего законопроекта голосами граждан на референдуме.
— А стоит ли противиться этой реформе, ведь нынешняя русская молодежь вполне неплохо говорит на латышском языке?
— Говорить на языке по окончании школы и учиться на нём в основной школе — это разные вещи. За последние месяцы мы общались со многими русскими родителями, да и сам я являюсь отцом школьника, который учится в четвертом классе. Могу сказать, что, да, есть дети, которые даже при отсутствии языковой среды могут учиться на любом языке. Но таких детей единицы.
Для большинства учеников русских школ даже нынешний объем использования латышского языка в изучении предметов является тяжкой ношей, требующей дополнительных усилий.
По рассказам родителей, им приходится либо самим постоянно сидеть с ребенком, помогая ему выполнять домашние задания на латышском, либо нанимать репетиторов. И многие из этих детей учатся далеко не в старших классах. Если учебное заведение выбрало модель «быстрого погружения», то детям уже на уровне основной школы тяжело одновременно осваивать и предметы, и латышский язык.
— Однако если планируемый перевод русского среднего образования на латышский язык всё же произойдет, по Вашему мнению, как это повлияет на дальнейшую жизнь русских Латвии?
— Если не остановить этот переход, то русских Латвии ждет резкое социальное расслоение. Те люди, у которых есть хорошее образование и деньги, смогут компенсировать своим детям потерю комфортного режима учебы на родном языке. Такие родители будут нанимать репетиторов или сами заниматься с детьми. Но у большинства такой возможности нет.
Дети обычных способностей будут резко отставать в обучении, терять интерес к учебе, еле-еле дотягивать до девятого класса, а потом выдавливаться в ремесленные училища для получения примитивной специальности. Это означает потерю доступа к высшему образованию и маргинализацию части русской общины.
