По новым подсчетам польского МВД, в Польше находится уже три с половиной миллиона граждан Украины. Около двух миллионов украинцев проживают в Польской Республике на постоянной основе. Непрерывно увеличивается количество украинцев в других странах Вышеградской четверки, а также в государствах Прибалтики. Рекордная миграция с Украины через несколько лет может дестабилизировать Восточную Европу так же, как нашествие беженцев из Азии и Африки дестабилизирует Западную.
Прибалтика с большой неохотой и постоянными отговорками соглашается, а Вышеградская четверка вовсе отказывается разделить со «Старой Европой» миграционную ношу и принять у себя беженцев из стран Азии и Африки.
Их аргументы понятны: сирийцы с ливийцами устроят на улицах Риги и Варшавы то же, что они устраивают на улицах Мюнхена и Парижа. Эти люди чужды европейскому обществу и культуре, вместе с ними в Европу идут уличная преступность, исламский радикализм и межнациональная рознь.
Однако в отношении мигрантов из Украины восточноевропейские страны руководствуются той же логикой, какой руководствовался западноевропейский истеблишмент, когда распахивал границы ЕС для африканцев с арабами.
Любой рост населения — это хорошо, мигранты — единственный выход из демографических трудностей, приток дешевой рабочей силы стимулирует рост экономики.
Поэтому польские власти уверенно говорят, что миллионы украинцев в стране — это благо, и собираются упрощать миграционное законодательство дальше, чтобы к ним приезжало как можно больше «заробитчан». Вызываемые рекордной миграцией риски там понимают, но верят в эффективность Польского государства, у которого достаточно сил, чтобы интегрировать украинцев в польское общество.
В странах Прибалтики приток украинцев власти тоже оценивают в основном благосклонно. Наплыв гастарбайтеров из «незалежной» хоть как-то смягчает демографическую катастрофу в умирающих Литве, Латвии и Эстонии. О последствиях такого наплыва для общественно-политической стабильности своих стран в Прибалтике пока не задумываются. Во-первых, нашествие украинцев еще не достигло польских масштабов, во-вторых, прибалтийским элитам не хватает стратегического мышления, и думать на перспективу они не способны.
А в случае с украинцами есть о чем задуматься.
Украинцы для Польши с Прибалтикой — это то же, что сирийцы для Германии с Францией: при нынешних темпах исхода населения с Украины через несколько лет украинская иммиграция вызовет в Восточной Европе такой же кризис, какой вызвал в Западной Европе наплыв беженцев с Ближнего Востока.
Особенно остро эта угроза стоит перед Прибалтикой. Если в Польшу переезжает близкое титульной нации по языку и культуре славянское население, то Прибалтику славянская трудовая миграция заставляет вспомнить пресловутую «советскую оккупацию».
С середины прошлого века ради форсированной индустриализации в Латвию и Эстонию сотнями тысяч завозили русскоязычную рабочую силу из других советских республик (в том числе из Украинской ССР). Чем больше становилось мигрантов, тем более высокими темпами росла экономика Прибалтийских республик и тем сильнее становилось глухое раздражение местного населения по поводу «понаехавших».
К началу перестройки раздражение переросло уже в настоящую панику из-за того, что Латвия перестает быть латышской, а Эстония — эстонской. В 1989 году в Латвии на 52% латышей и латгальцев приходилось 48% русскоязычных.
Столкновение балтов-латышей и финно-угров-эстонцев со славянскими иммигрантами вызвало волну ненависти, межнациональной розни и ксенофобии, что вылилось в итоге в крики «Чемодан, вокзал, Россия!» на митингах «Народных фронтов», а после распада СССР — и в лишение гражданства всех приехавших в Латвию и Эстонию после 1940 года.
Но если тогда, согласно прибалтийской мифологии, славянскую иммиграцию Латвии и Эстонии навязывал «оккупационный режим», то теперь украинцев в Прибалтике привечают сами прибалтийские власти. Евросоюз не заставляет их принимать у себя украинцев, в отличие от арабов.
При этом последствия приема украинских «заробитчан» будут те же, что были у советской Прибалтики. Нашествие украинцев в ближайшие годы приведет страны Балтии к формированию новой крупной группы инородного населения, которое будет год за годом разрастаться, тогда как коренное население продолжит год за годом сокращаться.
В перспективе это ведет все к тому же: Эстония перестанет быть эстонской, Латвия — латвийской, а Литва — литовской, и в Прибалтике не мытьем, так катаньем победит «русский мир», пусть и в его украинском изводе.
Складывающаяся для прибалтийских националистов ситуация даже хуже, чем была в советский период. Тогда массовая славянская иммиграция сопровождалась ростом численности титульных наций. К моменту распада СССР в Прибалтике было как никогда много русскоязычного населения, но и этнические литовцы, латыши и эстонцы были рекордно многочисленны.
После 27 лет «второй независимости» литовцы, латыши и эстонцы — вымирающие народы. Но если до сих пор они вымирали тихо и мирно, то тысячи украинцев, ежегодно перебирающихся на постоянное место жительства в Балтийские страны, в конце концов могут эти страны просто «взорвать».
Социальный взрыв грозит и странам Вышеградской четверки.
Казалось бы, для поляков-славян массовое переселение родственного им украинского населения не так опасно, как для прибалтийских народов, язык и культура которых сильно отличаются от всего украинского. Однако, с другой стороны, у эстонцев, латышей и литовцев нет такой истории взаимоотношений с украинцами, какая есть у поляков.
Само пробуждение национального сознания у украинцев неразрывно связано с истреблением польского населения на Украине. В польской истории Хмельнитчина — такой же геноцид поляков, как Волынская резня, тогда как для украинцев казаческое движение — основа основ идентичности. Поэтому трения на почве исторической памяти неизбежны, а к ним добавятся обычные при огромном наплыве инородного населения этническая преступность, теневая экономика, контрабанда.
Для населения восточноевропейских стран все эти проблемы в конечном счете могут превысить те выгоды, которые имеют в виду правительства, когда принимают решение поощрять въезд в страну украинских «заробитчан».
У Прибалтики, Польши или Словакии есть резон проводить политику открытых дверей для гастарбайтеров с Украины. В условиях надвигающегося из-за демографической катастрофы социального кризиса 2020-х годов украинцы могут казаться им чуть ли не панацеей.
По подсчетам профессора Рижской экономической школы Мортена Хансена, через 15 лет на латвийском рынке труда будет не хватать 60 тысяч работников. Экономика Латвии при таком дефиците не сможет функционировать.
Украинские гастарбайтеры в такой ситуации — это спасение. Уже сейчас они спасают экономику Польши: польский экономический рост во многом обусловлен тем, что миллионы украинцев заменили на польском рынке труда поляков, эмигрировавших в Западную Европу.
Проблема в том, что при нынешних темпах деградации Украины и исхода из нее трудоспособного населения украинская иммиграция скоро превысит все потребные соседним странам размеры и «переварить» ее Польша и тем более небольшие по размерам и населению Чехия, Словакия и страны Балтии будут не в состоянии.
Ни польская экономика, ни социальная сфера Польши не выдержат ожидающихся по постоянно обновляемым прогнозам 5–8 миллионов мигрантов с Украины. Тем более не выдержат притока сотен тысяч украинцев Латвия или Литва.
Когда окажется, что заклинание «горшочек, не вари» не работает, социальная, а за ней и политическая стабильность окажутся под ударом, и Восточную Европу ждет такой же кризис из-за украинских мигрантов, какой сейчас переживает Западная Европа из-за сирийских беженцев.
