В Беларуси в кабельных сетях анонсировали вещание телеканала UATV. Это информационный канал, который позиционируется как противовес российскому RT и призван продвигать украинскую повестку за рубежом. Учитывая накал страстей, кипевших вокруг белорусско-российских отношений в декабре-январе, новость о запуске украинского вещания на Беларусь была воспринята самым драматичным образом: как очередное свидетельство разворота Минска на Запад. Естественно, оценки этому, в зависимости от идеологической ориентации, давались прямо противоположные.
Запуск украинского канала в Беларуси начал обсуждаться еще в 2014 году, однако четыре года дальше обсуждений дело не шло. И вот, наконец, было объявлено, что Министерство информации Беларуси одобрило запуск украинского вещателя в кабельные сети республики, а украинский посол Игорь Кизим выразил уверенность, что канал появится на белорусских экранах до Нового года. Однако на исходе февраль, а украинского телевидения на белорусских экранах по-прежнему нет. Связана ли задержка с чисто техническими вопросами, или все-таки с политическими?
До 2014 года повестка белорусско-украинских отношений сводилась к сугубо экономическим вопросам. Минск и Киев сохраняли добрососедские отношения, практически никак не влияя на внутренние дела друг друга. Во многом это было связано с разницей внешнеполитического курса.
Если Украина с момента обретения независимости взяла курс на европейскую интеграцию и дистанцирование от России (сперва в «мягких» формах), то Минск поддерживал союзнические отношения с Москвой и длительное время пребывал в конфронтации с западным миром.
В силу этого отличалась и информационная политика двух стран. Хотя российский информационный продукт, в основном развлекательного характера, оставался широко представленным на украинском рынке, сфера политической информации практически с момента распада СССР была жестко обособлена и противопоставлена российской.
В Беларуси, напротив, сохраняется глубокая интеграция в общее с Россией информационное пространство, хотя и здесь постепенно сформировался сегмент альтернативных медиа, активных в основном в интернете и соцсетях и продвигающих националистическую и прозападную повестку.
С началом событий в Крыму и в Донбассе Минск попытался сохранить нейтральный стиль взаимоотношений с Киевом и выстроить собственную политику относительно Украины, отличную от российской. Это позволило Беларуси избежать втягивания в конфронтацию с Украиной и застолбить за собой место «донора стабильности» в регионе, а также главной переговорной площадки по урегулированию конфликта в Донбассе.
При этом официальному Минску важно было избежать опасности, чтобы такая позиция в отношении Киева не была интерпретирована в России как «проукраинская». В этой связи белорусской стороной была актуализирована старая риторика «трех братских народов».
То есть Минск отказывается делать принципиальный выбор между российским или украинским «братом», акцентирует равноценность отношений с обеими странами и выступает за скорейшее разрешение украинско-российских противоречий. При этом он не занимает сторону ни Москвы, ни Киева.
Показательны в этом отношении форумы регионов, которые Беларусь провела минувшей осенью с участием сначала России, а затем Украины, и на которых с белорусской стороны звучала одинаково дружественная риторика — вплоть до буквальных словесных совпадений.
Подключение украинского канала, очевидно, также рассматривается как дружественный жест в отношении Украины, который при этом не направлен против российского информационного присутствия.
Опять же, весьма характерно, что украинский канал планируют подключить в общем пакете с двумя казахскими каналами, то есть каналами страны-союзника, входящей вместе с Беларусью и Россией в ЕАЭС и ОДКБ.
В то же время в Минске не могут не видеть всех возможных издержек подобного шага. Это касается не только возможной негативной реакции в России со стороны как политиков, так и общественного мнения.
«Токсичность» политической и идеологической среды на Украине опасна для внутренней стабильности Беларуси.
Если официальный Минск старается последовательно выдерживать нейтралитет и не вовлекаться в публичные обсуждения ситуации на Украине, то украинские политики себя особо не сдерживают, выражая готовность «помочь» Беларуси в ее «европеизации» и «уходе от Москвы».
Подходы Минска и Киева в отношении друг друга принципиально отличаются.
Если Минск пытается вынести за скобки двусторонних контактов отношения Украины с Россией и Западом, то Киев выносить за скобки белорусско-российские отношения не собирается и готов продвигать в Беларуси свою политико-идеологическую повестку.
Именно поэтому украинская сторона столь активна и настойчива в продвижении своего канала на белорусский информационный рынок.
Конечно, само по себе появление такого канала вряд ли принципиально изменит картину мира белорусского общества, тем более что в век интернета и социальных сетей доступ к любой информации и в любых ее интерпретациях принципиально открыт для каждого.
Однако этот жест вряд ли будет расценен так, как того хотел бы официальный Минск. В России, где по-прежнему силен «крымский консенсус», это станет поводом для очередных нападок на белорусскую власть с обвинениями в «уходе на Запад». Украина же воспримет это как явную уступку и как стимул к дальнейшему навязыванию Беларуси своей политико-идеологической повестки.
Думается, именно поэтому вопрос об украинском канале в Беларуси в очередной раз повис в неопределенности. Риски и издержки этого шага велики, а выгоды неочевидны.
