Глава МИД Литвы Линас Линкявичюс связал войну на Украине с реализацией программы «Восточного партнерства» и предсказал большое будущее для программы, даже несмотря на то, что она втягивает страны-участницы в военные конфликты. Ничего удивительного в таком заявлении нет: именно Литва в свое время пыталась привнести в «Восточное партнерство» военную составляющую.
Первым же мероприятием в рамках председательства Литвы в Евросоюзе в 2013 г. стал семинар по безопасности с участием представителей ЕС и стран-участниц программы «Восточное партнерство». Выступая на том семинаре, министр обороны Литовской республики Юозас Олекас заявил, что одной из задач Литвы является построение безопасного соседства, для чего необходимо взаимодействие со странами «Восточного партнерства». В сентябре 2013 года министерство обороны Литвы выдвинуло инициативу создать фонд военной поддержки стран-участниц программы.
То есть, программа «Восточного партнерства» в литовской интерпретации постепенно приобрела характер военно-оборонительного союза, партнерства коллективной обороны, направленного против России.
Брюссель и «старые европейцы» понимали программу как разговор про ценности, страны-участницы программы — как разговор про «масло» (оказание им финансовой помощи со стороны Евросоюза), для Литвы же «Восточное партнерство» еще до всех Майданов и Донбассов было разговором про пушки. Не потому ли для той же Украины, с руководством которой активнее всех дружила Литва накануне Вильнюсского саммита, военная тематика актуальна как никогда в её новейшей истории?
Поэтому нет ничего удивительного в том, что министр иностранных дел Литвы в очередной раз увязал войну с реализацией «Восточного партнерства».
«Эстафетную палочку в политике «Восточного партнерства» перенимает Латвия, в мае будет саммит, до этого был саммит в Вильнюсе, как известно, вызвавший огромный резонанс в мире, я осмелюсь утверждать, не только в Европе. Как и тогда, мы не опускаем рук, и эти трудности — что там трудности, на Украине идёт война, люди гибнут, осложнения возможны в Грузии, Молдавии — это не значит, что у этого проекта нет будущего. Напротив, у него огромное будущее, и мы можем гордиться, что это происходит при нашем активном участии», - заявил Линас Линкявичюс на пресс-конференции в Сейме Литвы.
Получается, что литовский дипломат прямо связал войну на Украине с реализацией «Восточного партнерства». Более того, допустил, что в будущем аналогичные проблемы возможны у других участниц программы — Грузии с Молдавией.
Нынешних итогов украинского кризиса литовскому руководству, таким образом, мало — оно допускает и обострение застарелых региональных конфликтов: в Приднестровье, Абхазии и Южной Осетии. Об этом сказал сам министр иностранных дел, тут же с комсомольским оптимизмом добавивший, что, несмотря на это, у проекта «Восточного партнерства» огромное будущее, и Литва может гордиться своим участием в нем. Действительно, есть чем гордиться: такая маленькая страна, а тоже вносит свою лепту в дело геополитической дестабилизации Восточной Европы.
О том, что участие в «Восточном партнерстве» создаёт огромные риски для стран-участниц программы, эксперты говорили неоднократно. К примеру, президент Российской ассоциации политической науки Оксана Гаман-Голутвина ранее в интервью RuBaltic.Ru заявила, что «Восточное партнерство» разрушает субъектность участвующих в нем государств. «Этот эффект «Восточного партнерства» уже в полной мере испытала на себе Украина... вспомним, с чего всё началось? С того, что разогретое евроинтеграционными фантазиями общество ответило на отказ подписать ассоциативное соглашение с ЕС протестом на Майдане. Показательно, кстати, что пришедшие новые «революционные власти» тоже не решились подписать экономическую часть ассоциации — не только Яценюк, но и Порошенко отложили решение о подписании экономической части соглашения с ЕС. Получается, принятое еще правительством Азарова в ноябре прошлого года решение отложить подписание ассоциации с ЕС было абсолютно обоснованным», - говорит Гаман-Голутвина.
«Может быть, идея была в том, что переговоры надо выстраивать с участием России и, возможно, синхронизировать их с тем, что происходит между Россией и ЕС и выходить в зону свободной торговли совместно через несколько лет. Но это лишь гипотеза. Может быть, это был мирный вариант развития событий, который из-за активного протеста населения оказался уже невозможен. Мы прошли несколько точек невозврата, когда вернуть ситуацию к тому, что планировалось, уже не представляется возможным», - говорил RuBaltic.Ru заведующий Отделом стратегических оценок Центра ситуационного анализа РАН Сергей Уткин.
Но в том-то и дело, что в рамках Восточного партнерства такие переговоры и синхронизация диалога ЕС с Россией и другими странами постсоветского пространства были невозможны. Тем более, в рамках литовской интерпретации «Восточного партнерства», превращавшей постсоветские страны в военно-политический альянс против России.
И это фактически признает сама Литва, глава внешнеполитического ведомства которой публично связывает эту программу с военными конфликтами в странах бывшего СССР и допускает, что в будущем, по мере реализации Восточного партнерства, эти конфликты будут только обостряться. И еще радуется этому, предрекает программе большое будущее, говорит, что Литва может гордиться своим участием в ней. Это и называется геростратова слава: когда ничем созидательным и конструктивным гордиться не приходится, остается гордиться разрушительным и деструктивным.
