21 ноября в мире отмечается Всемирный день телевидения. В Прибалтике этот праздник становится все более печальным. Правительства Латвии, Литвы и Эстонии установили жесточайшую цензуру. Журналистов массово бросают в тюрьмы, а штраф можно получить просто за просмотр российских телеканалов. Угрозу национальной безопасности балтийские чиновники усмотрели даже в мультфильме «Маша и Медведь». Латвийский журналист и политик Андрей Мамыкин рассказал в интервью корреспонденту RuBaltic.Ru о реалиях прибалтийского тоталитаризма и о том, когда ситуация в республиках Балтии может измениться.
— Вы — известный латвийский журналист и общественно-политический деятель. Расскажите, пожалуйста, нашим читателям, почему и при каких обстоятельствах Вам пришлось покинуть Латвию?
— Я уехал потому, что больше физически не могу жить в Латвии. В лучшем случае посадят, в худшем — посадят и убьют. Раньше сам не верил, что такое возможно, а в итоге пришлось бежать. Уголовное дело, о котором мне случайно сообщили в сентябре прошлого года, было возбуждено в апреле, и никто не потрудился меня официально о нем уведомить. Мне вменяются в вину такие «серьезные» факты, как интервью телеканалу «Царьград», выступление на шоу у Соловьева и несколько фраз в соцсетях о том, что Россия ведет на Украине борьбу с нацизмом. По мнению службы государственной безопасности, в этом, вероятно, есть состав преступления. Говорю «вероятно», так как официальных документов по своему делу я до сих пор не увидел. Меня просто предупредили люди, у которых осталась честь и совесть. Это первое дело. А второе возбуждено по статье об унижении гимна Латвии. Как я его унизил? Не знаю. Возможно, фальшивил, в ноты не попадал. Совершил я это якобы еще в мае 2023 года. Не исключаю, что есть еще какие-то дела, о которых я не знаю.
Из средств массовой информации мне стало известно о том, что генпрокуратура выдала европейский ордер на мой арест. Мне достаточно пересечь границу любого государства ЕС, еврозоны, а также сотрудничающих с официальным Брюсселем стран, и меня сразу же должны будут взять под стражу. Это ограничивает свободу путешествий, но нисколько меня не печалит, так как я нахожусь в необъятной России, и вместо леволиберальной Бельгии с куда большим удовольствием поеду на Алтай или на Камчатку.
— В средствах массовой информации сейчас широко обсуждается латвийское «Дело четырнадцати», по которому проходят сотрудники СМИ. Расскажите, если можно, подробнее об этом процессе. Чем он может завершиться и как его можно оценить с правовой точки зрения?
— Процессы против четырнадцати журналистов тянутся уже давно. Дела касаются якобы нарушения санкционного режима — получения гонораров от лиц, находящихся в санкционных списках. На самом деле это все, конечно, полный бред, так как Дмитрий Киселев лично из своего кармана никому из них гонорары не платил.
Платили им средства массовой информации, которые на тот момент в стоп-листе не находились. Люди получали все официально, платили налоги, и никаких претензий к ним долгое время не было.
И, конечно, они ровным счетом ничего не предпринимали против Латвии. Они, в принципе, делали только то, что делал бы на их месте любой другой журналист — описывали факты.
Что же касается их будущей судьбы, мне хотелось бы ошибаться, но я думаю, что в лучшем случае их ждут совершенно неподъемные штрафы, а в худшем — длительные сроки тюремного заключения. Но все же хочется надеяться на чудо и верить, что они смогут победить.
— Как вообще преследование журналистов за их профессиональную деятельность соотносится с национальным законодательством самой Латвии и международными актами по защите прав человека? Кстати, репрессии касаются не только сотрудников СМИ. Ведь в Латвии изобрели «ноу-хау» — привлечение к административной ответственности зрителей российских телеканалов и к уголовной — мастеров, которые их настраивают. Какой социальный эффект это дает?
— Когда Гитлер пришел к власти в Германии и установил диктатуру, никто даже не думал ни о каких конвенциях. Латвия превратилась в абсолютно нацистское государство. Даже намек на наличие какой-то точки зрения, отличающейся от навязанной режимом, там невозможен.
Русских в Латвии давно и последовательно наказывают за родной язык. Причем не только журналистов, но и таксистов или блогеров, обсуждающих житейские проблемы, совершенно далекие от политики. Любые критические высказывания в адрес власти могут таинственным образом превратиться в «оправдание агрессии» или «оправдание геноцида». Все очень плохо.
И я не вижу просвета, перспективы того, чтобы репрессивная машина сбросила обороты. Не менее пятидесяти человек находятся в тюрьме в ужасающих условиях, и это только те, о ком мне известно. И их могут в любой момент умертвить.
В тюрьме умер критиковавший режим общественник Валерий Дуден. Я считаю, что его убили. Умер Олег Бурак, которого обвиняли в шпионаже в пользу России. У него на руках был сын-инвалид, но его отказались выпустить даже на условный срок. Реалии таковы, что люди сидят в тюрьме и умирают. А те, кто выходит на свободу, резко меняют свои взгляды и начинают сотрудничать с «охранкой», поливая грязью Россию и своих бывших коллег. Из русофилов такие люди превращаются в русофобов. Что с ними для этого нужно было сделать? На мой взгляд, это шантаж и угрозы расправы.
— Является ли преследование инакомыслящих журналистов и блогеров особенностью одной только Латвии или такие практики характерны для всех Прибалтийских государств?
— Насколько я могу судить, похожие процессы происходят и в Литве, и в Эстонии. Сергея Середенко, известного в Эстонии как народный правозащитник, уже сама администрация тюрьмы просит освободить условно, но его все равно не выпускают. А Айво Петерсона отправили за решетку просто за то, что он поехал в Донецк пообщаться с людьми.
В Прибалтике работает репрессивная система. Когда я говорю с бывшими коллегами по Европарламенту, то убеждаюсь, что в Бельгии или Германии такого все-таки нет. Это репрессивная машина, запущенная именно в государствах Балтии. Пока мы с вами разговариваем, у кого-то в Прибалтике идет обыск, на кого-то надевают наручники. И началось все это задолго до СВО и присоединения Крыма к России, еще в 1990-е годы.
— Латвия последовательно изгоняет из СМИ в частности и публичного пространства в целом русский язык. Еще в прошлом году была запрещена русская озвучка иностранного контента, при том что международным медиакорпорациям финансово невыгодно переводить свою продукцию на латышский. Кроме того, во всех государствах Балтии сегодня запрещена трансляция российских телеканалов, включая развлекательные. Как это сказывается на ситуации в медиапространстве и какова реакция на происходящее со стороны местных жителей?
— Этот процесс стартовал давно. Уже в нулевые за русский язык закрывали каналы и программы, работавшие стопроцентно на местном контенте для местных жителей, а корнями эта история уходит вообще в девяностые, когда население поделили на «граждан» и «неграждан». Это все оборотная сторона продвижения нацистской повестки.
Русскоязычные СМИ какое-то время работали на рыночных условиях, полностью обеспечивая себя за счет рекламы. Они ни у кого не просили никаких дотаций, в отличие от современных латвийских СМИ, которые плачутся, что они банкроты, и требуют денег у власти. Но все равно русскоязычным средствам массовой информации нормально работать не дали.
— В 2018 году юмористическое агентство «Панорама» выпустило придуманную саркастическую новость о том, что в Прибалтике запретили мультфильм «Маша и Медведь». Но всего через пять лет литовские депутаты действительно устроили скандал из-за демонстрации этого мультфильма, усмотрев в нем «угрозу национальной безопасности». Как можно вообще охарактеризовать ситуацию с цензурой в Прибалтике и до чего она может дойти в будущем?
— Разве одну «Машу»? А запрет Чебурашки в Латвии? А запрет Деда Мороза как «слишком русского» персонажа? Мол, эти персонажи не соответствуют латвийскому культурному коду… А запрет телеканала «СПАС», на котором люди просто молятся? Конечно, он же противоречит европейской леволиберальной повестке… А запрет канала «Охота и рыбалка» просто потому, что он связан с человеком, который якобы видел Путина?
Все это безумие невозможно объяснить никак иначе, кроме стремления сознательно искоренить все русское, не считаясь с тем, что русскоязычных в той же Латвии — 40%.
— Мы видим, что давление на СМИ и цензура в Прибалтике беспрецедентны в мировых масштабах. Зачем это нужно местным властям и почему коллективный Запад на это закрывает глаза?
— Не стоит забывать о том, что человек поддается информационной обработке. Сидит в Брюсселе бабушка, которой 24/7 рассказывают об обстрелах роддомов в Мариуполе и которая не видит никакой альтернативной точки зрения. Ведь в Европе под полным запретом оказался даже RT. Вот она и верит во все, что ей рассказывают.
Думаю, пробуждение будет связано только с тотальным коллапсом европейского порядка, связанным с ростом цен на энергоносители. Первые звоночки уже звучат — это рост рейтинга консервативных сил. До людей понемногу начинает доходить, что с такими элитами, как сейчас, просто невозможно жить.
Если вернуться к самим республикам Балтии, то происходящее в них сложно объяснить с точки зрения здравого смысла. Но нужно помнить о том, что маленькая Латвия в годы Второй мировой войны дала две дивизии ваффен СС, а еще более маленькая Эстония — дивизию.
Люди, которые росли с евреями в соседних дворах и менялись с ними игрушками в детстве, вдруг решили, что их нужно уничтожить. И они «решили еврейский вопрос» в рекордные сроки.
Почему сегодня цензура и репрессии снова расцвели буйным цветом? Может, это какая-то наследственность?
Думаю, я не буду оригинален, если скажу, что будущее ситуации в Прибалтике во многом зависит от судьбы СВО на Украине. Когда Россия победит, это заставит и коллективный Запад в целом и республики Балтии в частности совсем по-другому взглянуть на происходящее, став значительно более договороспособными.
