Прошло 20 лет с тех пор, как Молдова могла окончательно урегулировать Приднестровский конфликт. Но подписание «меморандума Козака», согласно которому республика превращалась в федерацию, было сорвано в последний момент под давлением США. О том, как это событие повлияло на дальнейшую судьбу страны и есть ли вероятность вернуться к данному вопросу в будущем, в специальном материале RuBaltic.Ru рассказали общественный деятель, председатель муниципального совета города Комрат (Гагаузия) Степан Кара, политолог, депутат Верховного совета ПМР Андрей Сафонов и доктор исторических наук, политолог из Кишинева Борис Шаповалов.
— Как повлиял срыв подписания «меморандума Козака» на развитие Молдовы?
С.К.: На мой взгляд, это в первую очередь сказалось на развитии Гагаузии и Приднестровья. С подписанием договора они имели бы большее влияние на все происходящие процессы в стране, в том числе и политическое. Соответственно у Кишинева уже не было бы возможности распределять финансы в региональных проектах. Сегодня мы видим, что не все регионы республики развиваются одинаково, так как все решения принимает центр единолично.
А.С.: Для Молдовы был упущен шанс достичь компромисса с Приднестровьем и продолжать, подобно ласковому теленку, «сосать двух маток» — западную и восточную. «Меморандум Козака» разрабатывался в условиях, когда Кишинев еще не подписал Соглашение об ассоциации с ЕС, а в Тирасполе еще действовало Постановление ВС ПМР от 22 января 1993 года «О создании Молдавской Конфедерации».
Крах реализации этого документа еще четче обозначил векторы развития: западно-румынский у Кишинева и пророссийский у Тирасполя.
Естественно, при таком раскладе разнонаправленность берегов Днестра была усилена подписанием упомянутого Соглашения об ассоциации с ЕС 2014 года. Ну а в Приднестровье в 2006 году прошел референдум, закрепивший курс на международное признание ПМР и союз с Россией.
Кстати говоря, Кишинев вскоре после срыва подписания «меморандума Козака» сделал шаг к размежеванию с Тирасполем, провозгласив в 2005 году курс на евроинтеграцию, а также приняв 22 июля того же года совершенно глупый и изначально мертвый закон о статусе некоторых населенных пунктов «Левобережья Днестра».
Мало того, что его приняли без всякого обсуждения с Приднестровьем, так еще у последнего априори отобрали правобережную часть республики (город Бендеры и несколько сел). Торжество абсурда какое-то!
Впрочем, срыв «меморандума Козака» был прогнозируемым: в условиях, когда бывшая Молдавская ССР стала центром противоречий между Россией и Западом, очень трудно сделать работающим документ, игнорирующий интересы одной из сторон — участниц геополитической игры.
Б.Ш.: Считаю срыв подписания «меморандума Козака» самой большой трагедией в истории республики за последние 20 лет. Конечно, мы не стали жить лучше и благополучнее оттого, что внешние силы в лице США и ЕС не позволили соединить в единое целое Молдову и Приднестровье. Конечно же, это мешает нашей стране развиваться и вообще ставит под угрозу само существование молдавской государственности.
— Насколько этот документ обеспечивал гармоничное развитие как Молдовы в целом, так и ее отдельных регионов — Приднестровья и Гагаузии?
С.К.: У Гагаузии нет квоты депутатов парламента, чтобы хоть как-то влиять на происходящие процессы в республике, даже на те, которые урезают наши полномочия.
На стране в целом срыв подписания этого документа на тот момент отразился негативно, так как повлиял на экономические отношения с Российской Федерацией.
Что касается Приднестровья, то я думаю, что на его экономическое развитие это сильно не повлияло. Так, ПМР и дальше пользовалась всеми привилегиями от России, в том числе и в плане поставок природного газа.
А.С.: Он не снимал имевшихся противоречий, но сглаживал их, делая навязывание взглядов одной из сторон затруднительным. Вставал вопрос: а в каком цивилизационном пространстве будут развиваться Молдова, Приднестровье и Гагаузия? На западный, тем более румынский вектор не соглашались Приднестровье и Гагаузия, на восточный боялось пойти даже тогдашнее руководство Молдовы в лице Партии коммунистов.
Получалась схема даже не конфедерации, а скорее ассоциации Кишинева, Тирасполя и Комрата. Схема, основанная на компромиссе.
Кишинев же и тогда, и сейчас не хотел и не хочет подобного компромиссного, договорного варианта. Все руководители Молдовы следуют такому принципу: мы будем решать, а в Приднестровье и Гагаузии — брать под козырек и исполнять. Поэтому, думаю, давление со стороны Запада, требовавшего не подписывать «меморандум Козака», совпало с желанием властей Молдовы найти для этого повод. Отсюда и провал такого проекта.
Б.Ш.: Этот документ прежде всего приносил гарантию мира на молдавскую землю, устранял ошибки местных националистов, допущенные в первые дни существования современной суверенной Молдовы.
«Меморандум Козака» наиболее полно обеспечивал мирное разрешение конфликта, мог стать основой для гармоничного и равноправного развития двух берегов Днестра.
Он позволял направить энергию молдавских политиков и народа на социально-экономическое развитие страны с учетом интересов различных групп населения.
— Готовы ли сегодня Приднестровье и Гагаузия вернуться к плану федерализации Молдовы?
С.К.: Гагаузия, думаю, точно согласилась бы. Из этих трех субъектов только автономия находится в проигрышной ситуации. Молдова сама принимает решения в первую очередь в своих личных интересах, Приднестровье развивается, как и раньше. Основные крупные промышленные предприятия находятся именно там, поэтому в ПМР и уровень жизни выше.
А Гагаузии только урезают полномочия, и она никак не может повлиять на это, так как не имеет никаких рычагов.
Единственное, что поможет вернуться к подписанию меморандума (если говорить о тех же условиях, как у Козака), — это размещение российских войск на территории Приднестровья на 20 лет. Сегодня ситуация с Украиной могла бы создать тут еще одну горячую точку. Даже если Комрат и Тирасполь захотят вернуться к идее федерализации, то Кишинев никогда не будет сторонником этого — им не нужны сильные регионы, которые могут влиять на процессы, происходящие в стране.
А.С.: Объективно говоря, такой вариант не просматривается. Во-первых, мир необратимо изменился. В 2006 году признано Косово, в 2008 году — Южная Осетия и Абхазия, заявили о себе Эритрея, Восточный Тимор и многие другие страны.
Втолкнуть в единые (пусть во многом формальные) границы Кишинев, Тирасполь и Комрат маловероятно: как Приднестровье откажется от евразийской, а Молдова от европейской интеграции? А как Гагаузия согласится на разрыв связей с Россией?
Во-вторых, в Молдове нужно было бы аннулировать Соглашение об ассоциации с ЕС, а в ПМР денонсировать итоги референдума 2006. Кто на это пойдет, когда Россия и Запад балансируют на грани войны, а Тирасполь и Кишинев ищут у них поддержки? Нет, это решительно невозможно.
В-третьих, а надо ли вообще склеивать границы, проведенные волевым решением вождей в Кремле много десятилетий назад, но рухнувшие при столкновении с настоящей Смутой? Нужно исходить из желания людей: захотят они договориться и обновить павшее государство — это одно. Решат каждый строить свою страну в той или иной сфере геополитического влияния — значит, так тому и быть…
Одно ясно точно: принуждение здесь ничего не даст.
Пока главное — это сохранить мир на Днестре и не мешать Молдове, Приднестровью и Гагаузии спокойно жить, свободно торговать и развиваться. А остальное приложится!
Б.Ш.: Уверен, что и Приднестровье, и Гагаузия при адекватном отношении к ним кишиневских властей готовы поучаствовать в разрешении всех конфликтных проблем, плата по цивилизованному, без внешнего влияния и давления пути укрепления Молдавского государства. Будет ли это называться федерацией или как-то по-другому — не принципиально.
Но надо понимать, что наиболее правильными и справедливыми принципами государственно-территориального устройства Молдовы могут быть только черты федеративного устройства жизни нашего общества.
Ведь Молдова традиционно была многонациональным государством, и ее отдельные регионы развивались в соответствии со своей спецификой. Федерация наиболее полно учитывает и гарантирует мирное развитие народов, населяющих ту или иную территорию.
Я не знаю бедных стран с федеративной формой государственного устройства. Примером для нас должны быть Федеративная республика Германия, США, Российская Федерация, Швейцария. Вон, посмотрите, в той же России в мире и согласии живет 197 народов, говорящих на 263-х языках, принадлежащих к нескольким мировым религиям. Поэтому уверен, что только федеративный принцип устройства Молдавского государства может являться гарантией его сохранения и дальнейшего развития.
