С подачи прокуратуры ЕС в Латвии арестовали мэра Валмиеры Яниса Байкса. Очередное маски-шоу Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией (KNAB) вызвало неоднозначную реакцию: Валмиера имеет репутацию города, сохранившего в условиях бегства населения из страны и свою промышленность, и рабочие места. Поэтому у градоначальника достаточно защитников, а вот республиканские элиты вызывают все большее раздражение у широких народных масс. Однако, как часто бывает, причина произошедшего скрывается где-то далеко за рамками конкретного дела.
Есть ли в Латвии коррупция и мог ли в ней быть замешан Янис Байкс? Да и да. Но Валмиера (прежде на немецкий манер Вольмар, а еще раньше — Владимирец, названный в честь псковского князя Владимира Мстиславича) представляет собой особый случай.
Каких-то 10 лет назад общим местом в Латвии были упоминания о соперничестве «валмиерской» и «вентспилсской» группировок во власти. С тех пор бывший олигарх Андрис Шкеле, олицетворявший первую, ушел в тень, а его «коллега» Айварс Лембергс, лидер вторых, с подачи своих противников удостоился не только судебных процессов и ареста, но и американских санкций.
Известно, что для этого в Вашингтон летали бить челом два политических вырожденца — тогдашний министр юстиции Янис Борданс и депутат Сейма, бывший начальник отдела оперативных разработок KNAB Юрис Юраш.
Почему вырожденцы? Потому что, потерпев фиаско в попытках «свалить» Лембергса подручными средствами на латвийском уровне, они отправились за океан к «старшим», понимая при этом, что вместе с олигархом американцы будут душить и порт, который когда-то по объемам перевалки грузов опережал и Ригу, и Клайпеду.
Да, сам мэр Вентспилса приложил руку к тому, чтобы его город потерял позиции на транзитной карте, однако одновременно он развивал производство, добившись, чтобы количество рабочих мест в портовых и производственных предприятиях сравнялось. Кстати, активно привлекалось и европейское финансирование, так что, возможно, грозные окрики прокуратуры ЕС по этому поводу еще впереди.
«Валмиерские» же удачно сработали в перестроечные годы, использовав открывшиеся приватизационные возможности. Местный завод стекловолокна привлек инвесторов и переориентировался на западный рынок, не только сохранив, но и приумножив обороты.
С помощью городского начальства скинув с плеч убыточную «социалку» (детсады, дом культуры, спорткомплекс), руководство предприятия поделилось с чиновниками твердым долларом. А купить любого из них тогда можно было чрезвычайно дешево: зарплата учителя составляла примерно 70 долларов в месяц, госслужащего — около ста.
При этом валмиерские руководители, как в целом и остальные, виртуозно перекрасились в цвета национального флага. Куда ж без этого.
Взять хотя бы экс-премьера и теперь уже экс-министра внутренних дел Латвии Мариса Кучинскиса, который с 1981-го по 1991-й усердно трудился в советских и партийных структурах, изображал верного ленинца, а потом уселся в кресло председателя Валмиерской думы, откуда взлетел на верхушку латвийского политического истеблишмента.
Его нынешнего последователя Яниса Байкса в прессе называют человеком «Нового Единства», которое получило в новом правительстве Латвии невероятную власть — половину министерских постов, невзирая на то, что депутатских мест в Сейме у него отнюдь не пятьдесят процентов.
Следует ли в таком случае считать, что арест Байкса — атака на правящую верхушку?
Не совсем. Опальный мэр является ставленником партии «Валмиере и Видземе», которая входит в «Новое единство». Но это не ее составная часть, а отдельная политическая сила, которая была создана для обслуживания интересов могучего местного предпринимательского лобби. С тех пор как оно достигло потолка своих возможностей на региональном уровне, начались поиски союзников на республиканском.
Вначале это была Народная партия, созданная уже упомянутым Андрисом Шкеле. Позиции Валмиеры в ней были так сильны, что это позволяло говорить о соответствующей группировке в парламенте и правительстве. Их ценности совпадали: хорошо, когда городом или страной рулят бизнесмены и делают что хотят, а все прочие знают свое место.
После «смерти» народников веселая «вдовушка» нашла себе нового воздыхателя, и на этот раз брачный союз был использован для освоения европейских фондов.
И закипело строительство — везде, где было можно. В те времена это называли совместным трудом на благо развития города, а сейчас назвали бы картелем.
Этот термин в связи с фигурой Яниса Байкса уже звучал, когда KNAB расследовало «картельный сговор» больших строительных фирм, услугами которых якобы пользовалась и Валмиерская дума. Честно говоря, в маленькой республике услуги полного строительного цикла действительно оказывает десяток фирм, и любой более или менее крупный проект без них не обходится.
Борцы с коррупцией инкриминировали «картелю» то, что его участники научились объединять силы в борьбе с иностранной экспансией. Они выигрывали заказы на конкурсах, предлагая меньшую цену, чем западные и даже литовские конкуренты. Казалось бы, власти Латвии должны были аплодировать стоя такой изворотливости, а не натравливать на строителей силовиков.
И здесь уже возникли сомнения относительно подлинного инициатора того скандала. А заодно появились первые проблески истины в отношении декларируемой борьбы с коррупцией.
В ходе расследования в карманный глобалистский журнальчик Ir утекали «компрометирующие факты» о бывших членах правительства и крупных политиках, которые якобы были «в теме». Дошло до того, что против экс-депутата Рижской думы от Национального объединения Байбы Броки возбудили дело о коррупции за пожертвование в размере 20 тысяч евро, сделанного одним из строителей в пользу Латвийской баскетбольной ассоциации!
«Уголовку» в конце концов переквалифицировали в «гражданку», на одного из участников процесса был наложен миллионный штраф. В общем, как в анекдоте: ложки нашлись, а осадочек остался.
В промежутке между тем делом и арестом Яниса Байкса за «шпионаж» был арестован и осужден бывший офицер Бюро по защите Конституции (SAB) Айгар Спаранс. Сбор сведений гостайны ему вменили, вероятно, затем, чтобы сделать процесс закрытым.
Уж больно некрасивые истории могли всплыть в противном случае: свой доступ к различной оперативной информации он в течение минимум 10 лет использовал не столько для шпионажа, сколько для вымогательства денег.
Причем действовал не один, а в крепкой спайке с… KNAB и лично Юрисом Юрашем, его заместительницей Ютой Стрике и ее мужем. Эта теплая компания засветилась в деле предпринимателя Инары Вилкасте, которая в одночасье стала миллионершей, удачно продав рижские земли бывшего овощеводческого совхоза «Рига» компании российского миллиардера Виктора Вексельберга.
Борцы с коррупцией предложили бизнесвумен поделиться, а когда она отказалась, в ход пошли настоящие террористические методы. Ее мужа попытались взорвать прямо в автомобиле рядом с работой. Он чудом уцелел и вскоре стал объектом уголовного дела… о коррупции. Было совершено нападение и на дом Вилкасте: ворота протаранила горящая машина, в которой сдетонировал газовый баллон.
Потерпев неудачу в попытке «поднять» денег таким способом, Юраш и Стрике примкнули к Янису Бордансу и под флагом «борьбы с коррупцией» сначала вошли в Рижскую думу, а затем в Сейм. Одной из их первых инициатив стали санкции против вышеупомянутого Лембергса.
Надо сказать, что KNAB в своей недолгой истории реальными достижениями не прославилось. Инициированные им дела редко доходят до приговоров. Какую же функцию в таком случае выполняет это бюро, созданное под нажимом европейских опекунов?
Дело Яниса Байкса наводит на мысль, что теперь формально независимое от латвийских властей антикоррупционное ведомство стало служить глобалистам, готовым гасить любые поползновения «независимого государства» к самостоятельности. Хотя трепыхаться и так поздно — Латвия погрязла в долгах, по которым платит уже свыше миллиона евро ежедневно. Она азартно душила одну отрасль своей экономики за другой и гордилась тем, что каждый пятый евро в бюджете зачисляется из европейских фондов.
На республиканском уровне масштабы «освоения» дотаций ЕС — не чета валмиерским. Значит, всю нынешнюю элиту можно держать за причинные места, да так, что дергаться будет очень больно. И тогда возникает вопрос: кто и зачем сейчас берет в свои руки ниточки, которыми управляются эти марионетки?
