В этот день 17 лет назад состоялся второй референдум в Приднестровской Молдавской Республике, на котором местные жители подавляющим большинством голосов высказались за независимость от Молдовы и последующее свободное присоединение к России. Изменились ли с тех пор настроения приднестровцев? Как повлияло на жизнь в непризнанной республике начало СВО? Существует ли угроза «разморозки» конфликта на берегах Днестра? На эти и другие вопросы в интервью RuBaltic.Ru ответил политолог, государственный и общественный деятель, депутат Верховного совета ПМР VI—VII созывов, бывший глава Управления науки, народного образования, культуры и религии ПМР Андрей Сафонов.
— Результаты референдума 17 сентября 2006 года однозначно указали на единодушное желание жителей Приднестровья получить независимость и присоединиться к Российской Федерации. Изменилось ли что-то в этом плане за прошедшие 17 лет?
— Со стороны приднестровцев — нет. Оснований считать, что взгляды пересмотрены, не имеется. Другое дело, что Москве нужно четче сформулировать свою позицию, потому что официальные лица России произносят протокольные фразы о том, что РФ поддерживает «территориальную целостность Молдовы».
Иногда добавляют, что выступают за ее «нейтралитет», который сегодня сугубо формален.
17 сентября 2006 года в вопросе референдума говорилось: «Поддерживаете ли Вы курс на независимость Приднестровской Молдавской Республики и последующее свободное присоединение к Российской Федерации?» Народ высказался за это, так как союз с Россией — гарантия существования государственности Приднестровья и ее развития. Сейчас это проявляется особенно зримо.
— Воля местных жителей не была реализована по целому ряду объективных причин. Насколько начало СВО возродило надежды на то, что это будет исполнено?
— ПМР находится в сложном и уязвимом положении, поэтому население не сопрягает выполнение решений референдума с боевыми действиями к востоку от нас. Тем более что, например, в 1992 году плечом к плечу с приднестровскими бойцами стояли воины из России и с Украины. Это славянское братство здорово нам тогда помогло. Я верю, что оно возродится, хотя и спустя какое-то время.
Как представляется, мы все — приднестровцы, россияне, украинцы и молдаване — противники экспансии Румынии — должны составлять единый барьер против прорумынского унионизма, простирающего свои аппетиты на земли от Черновцов до Тирасполя, от Кишинева до Одессы.
Нам больно видеть любой разлад в славянской семье. А решения референдума изначально были нацелены на их выполнение вне зависимости от текущего момента. Это — стратегический курс Приднестровья!
— Как изменилась ситуация в Приднестровье после начала боевых действий на Украине?
— Очень тяжело то, что у нас замерла торговля на восточном направлении. Раньше большинство товаров ввозилось с Украины, а теперь Молдова стала монополистом и потому давит на ПМР, вводя все новые налоги и сборы. Даже на продовольственных рынках наших городов цены по некоторым позициям взлетели в 3–4 раза. Приднестровские импортеры и экспортеры платят двойную пошлину — своей и молдавской таможне.
На это и расчет националистических властей Молдовы — обанкротить нашу республику, привести ее бюджет и предприятия к краху, оставить людей без работы и принудить к фактической капитуляции.
А еще нас мечтают отрезать от российского газа, чтобы заставить по заоблачным ценам покупать его через Румынию. Это будет все тот же российский газ, только «переименованный» в Европе. ПМР не может платить такие суммы; значит, нас отрежут от «трубы» и опять-таки попробуют дожать.
Тем более что в Молдову западники сейчас вкладывают бешеные деньги, а мы делаем все, чтобы сохранить приемлемые уровни платежей по ЖКХ. Нам очень трудно, но мы верим, что с помощью России Приднестровье выстоит. И еще очень важно официально прекратить любые разговоры о выводе российских войск и смене миротворческого формата на берегах Днестра. Нет — и точка!
— Насколько, на Ваш взгляд, реальна опасность «разморозки» военного конфликта на Днестре?
— Нужно понимать, что на Западе есть силы, которые хотят уничтожить все государства, возникшие волей народов на пространстве бывшего Советского Союза — Абхазию, ПМР, Южную Осетию и Нагорный Карабах. За Карабах сейчас взялись наиболее жестко.
Эти западные «ястребиные» силы привели к власти нынешнюю правящую группировку в Молдове, но та пока что (и это хорошо, это здраво) сопротивляется явным попыткам втянуть ее в войну на Днестре, создать новый фронт для РФ. Это не значит, что в будущем кишиневских руководителей не дожмут, но пока ситуация такая.
Команда Майи Санду сделала ставку на форсированный разрыв отношений с Россией и выход из СНГ, о чем говорят денонсации различных соглашений, высылка большинства дипломатов, запрет российских СМИ в Молдове.
Ну так пусть их корпункты размещаются в Приднестровье, пусть дипломаты работают у нас, пусть российские НКО здесь работают. А если говорить о военной стороне дела, то лучшая гарантия от нападения на ПМР — слаженность российской и приднестровской армий, всемерное усиление российского военного присутствия на Днестре. Любой агрессор понимает только силу. 1992 год это доказал.
— Как уже говорилось, официальный Кишинев, поддерживаемый Западом, постоянно поднимает тему вывода миротворческого контингента России из Приднестровья. Насколько велика вероятность того, что эти запросы будут удовлетворены?
— Надеюсь, что в современной обстановке Москва даже не станет реагировать на столь глупые требования. В противном случае это было бы просто смешно. И миротворческие силы, и части 14-й российской армии должны оставаться здесь без всяких разговоров.
— Существуют ли в сложившейся обстановке какие-то пути политического урегулирования существующей ситуации? Если да, то какие?
— С 1990 года, когда реально волей народа создавалась Приднестровская Молдавская Республика, прошла целая эпоха. Карта мира необратимо изменилась. Появились десятки новых стран. И это — реальность, которую не отменить.
Мне как историку и политологу видятся концептуальные противоречия между Кишиневом и Тирасполем: у Молдовы европейская интеграция, у ПМР евразийская; Кишинев делает ставку на союз с Западом и Румынией (хотя молдаван никто не спрашивал), а Тирасполь — на союз с Россией и работу с СНГ.
Какой-либо компромиссной концепции никто не выдвинул. Поэтому нужно начать реальное урегулирование с гарантий мира и безопасности на берегах Днестра, со свободного движения грузовых и пассажирских потоков (чему противится Молдова), с закрепления каждой из сторон конфликта самой выбирать, как жить и с кем дружить. Вот почему итоги референдума 2006 года для приднестровцев остаются актуальными.
