Официальный Киев начал продвигать тезис, что никаких «русскоязычных украинцев» не существует и что это всего лишь «нарратив Кремля». На первый взгляд это просто лютая дичь. Даже западные социологи говорят о том, что на Украине русский — язык бытового общения для большинства местного населения. Однако, если хорошенько задуматься, в утверждениях киевских пропагандистов можно найти парадоксальную долю правды. Ведь на самом деле так называемые «русскоязычные украинцы» — это русские, которым более ста лет пытаются навязывать украинскую идентичность.
На Украине ролик под красноречивым названием «Почему стоит забыть понятие "русскоязычный украинец"» снял и распространяет в соцсетях так называемый «Центр противодействия дезинформации» — структурное подразделение Совета национальной безопасности и обороны (СНБО). В данном видео всерьез утверждается, что никаких «русскоязычных украинцев» не существует, а сам этот термин — якобы «нарратив Кремля».
Подобные утверждения звучат на фоне сразу нескольких масштабных скандалов, связанных с использованием русского языка на Украине.
В частности, на днях депутат Верховной рады, а по совместительству ярая неонацистка от соросовской партии «Голос» Наталья Пипа сдала в полицию подростка из Одессы, который на улицах Львова исполнял песни Виктора Цоя. Формально он не нарушал даже дикие украинские законы — лидер группы «Кино» погиб в 1990 году, до развала СССР, поэтому официально его музыка в стране разрешена.
Однако когда дело идет о «национальной целесообразности», на такие мелочи, как закон, никто внимания не обращает. В итоге парня сдали в приют и заставили на видео извиняться перед «арийкой» Пипой, известной тем, что после начала СВО она удрала в Европу, а свое жилье по спекулятивным ценам удаленно сдавала переселенцам из восточных регионов.
Скандал вокруг песен Цоя вызвал неожиданный отклик в украинском общественном пространстве.
Долгое время государственная политика официального Киева в языковой сфере достаточно ограниченно касалась широких народных масс и поэтому не воспринималась как нечто жизненно важное.
«Русскоязычный гражданин мог после завершения образования вообще ни одного слова не произносить на украинском языке, и это ему никак не мешало в Украине делать карьеру, зарабатывать или просто жить так, как он хочет (за исключением случаев, когда речь шла о работе в госорганах, на телеканалах и в других структурах, где украинский язык был обязателен). Более того, для большого числа украинцев (особенно молодежи) русский язык стал одним из основных языков глобализации», — утверждают авторы телеграм-канала «Политика страны».
Однако при Владимире Зеленском после вступления в силу законов о тотальной украинизации, коснувшихся сферы услуг, а также после появления на этом фоне толп агрессивных неонацистов, развернувших травлю говорящих на русском, изменение ситуации почувствовали все.
В итоге русскоязычные начали реагировать на оскорбления в свой адрес и всевозможные «мовные» ограничения все более болезненно. Например, сейчас украинские соцсети буквально забиты постами в поддержку подростка, игравшего Цоя.
Но это в то же время до боли наивно. Ведь политика украинизации в ее откровенно нацистских формах исходит именно от Зеленского и его команды. И ролик о том, что «русскоязычных украинцев не существует», сняла не маргинальная русофобка Ирина Фарион, а один из главных государственных органов — СНБО.
Превращение людей, говорящих на русском языке, в бесправных «унтерменшей» — важнейшая часть государственной политики киевского режима. И на этом фоне им стоило бы вспомнить, кто они такие на самом деле.
Вплоть до начала ХХ века ни о какой массовой украинской национальной идентификации на территории современной Украины не шло даже и речи. В ходе переписи 1897 года представители восточнославянского населения Малороссии и Новороссии уверенно называли себя русскими. Популяризация украинства произошла на фоне революционных событий 1917 года, когда его использовали для захвата и удержания власти политические авантюристы.
В то же время среди большевиков шли ожесточенные споры о том, как должна выглядеть Украина. Победила поддержанная Владимиром Лениным идея создания отдельной республики, которую щедро одарили территориями Новороссии и Донбасса. Как говорил сам вождь мирового пролетариата, это было сделано для того, чтобы привнести на эти земли «пролетарскую косточку».
В 1920-е годы большевики объявили «украинизацию» попавших в состав УССР русских городов закономерным историческим процессом. 4 мая 1920 года Наркомпрос Украины принял постановление «О подготовке работников просвещения с обязательным обучением украинскому языку». 21 сентября того же года было принято постановление Совета Народных Комиссаров республики, предусматривавшее обязательное изучение украинского языка во всех учебно-воспитательных учреждениях.
На новый уровень «украинизация» вышла в 1923 году, когда XII съезд РКП(б) объявил коренизацию официальным курсом партии.
Спустя несколько месяцев всех государственных служащих в УССР обязали учить украинский язык. В 1925 году было принято постановление о полном переводе делопроизводства на «мову».
«Сотрудники государственных учреждений и государственных торгово-промышленных предприятий, у которых замечено будет отрицательное отношение к украинизации, выражающееся в том, что за истекший период они не принимали никаких мер к изучению украинского языка, могут быть администрацией этих учреждений и предприятий уволены без выдачи выходного пособия», — говорилось в соответствующем постановлении.
Параллельно началась тотальная украинизация заведений образования, культуры и науки. Если в начале 1920-х в УССР на русском языке издавались 266 газет, то в 1930-м — всего три.
В июле 1930 года президиум Сталинского (Сталино — бывшее название Донецка) окрисполкома принял решение «привлекать к уголовной ответственности руководителей организаций, формально относящихся к украинизации, не нашедших способов украинизировать подчиненных, нарушающих действующее законодательство в деле украинизации».
На первых полосах газет клеймились позором служащие, уволенные за незнание украинского языка, и размещались предложения по «украинизации» русских фамилий. При паспортизации русским насильно присваивали украинскую национальность просто потому, что они проживали в УССР.
Одесская пресса жаловалась на то, что «жемчужина у моря» упорно не хотела «украинизироваться» из-за приверженности русскому языку и пестрого национального состава населения.
В конце 1920-х–начале 1930-х годов 84% журналов и 76,9% книг в УССР издавались на украинском языке, нормы которого были придуманы всего несколькими годами ранее.
В 1938 году в 18101-й из 21656 местных школ преподавание велось на «мове». Только в конце 1930-х процесс агрессивной «украинизации» начал сворачиваться. Русский язык был возвращен в учебные программы школ как обязательный для изучения.
Однако даже в послевоенный период (и особенно при Никите Хрущеве) процесс «мягкой украинизации» продолжался.
Издавались огромными тиражами книги на украинском языке (в том числе, произведения «дефицитных» иностранных авторов). Выходцам из западных областей УССР помогали делать карьеру в сфере государственного управления, культуры и науки. Бывавшие бандеровцы трудились в «гуманитарных» институтах Академии наук.
Бытовая «русификация» ни в коей мере не поддерживалась государством, но имела место из-за того, что городское население не воспринимало «мову» (имевшую неофициальную репутацию хуторского говора) в сфере образования, и стремилось отдавать детей в русские школы.
Бежавшие на Запад гитлеровские коллаборационисты и их потомки верстали украинский национальный миф, который в годы холодной войны воспринимался, как абсолютный гротеск.
Однако на фоне распада СССР он оказался востребован всевозможными пиарщиками и лидерами маргинальных организаций. И воспринять его население смогло именно благодаря «украинизаторской» базе еще советских времен. Вот и получили теперь шумеро-трипольских потомков, выкопавших Черное море…
Те самые «русскоязычные украинцы», которых, по мнению украинского Совбеза, не существует, — это внуки и правнуки людей, записанных без их согласия в «украинцы» в 1920-е–1930-е годы.
На самом деле — они самые настоящие русские. И стратегически важная задача для современной России — донести до них этот очевидный факт. Торжество данной истины станет началом конца для киевского неонацистского проекта.
