Украина после распада СССР стала заповедником разнообразных политических страхов. И власть, и оппозиция методично использовали их для усиления своих электоральных позиций. К сожалению, украинцев пугали не только отдельными персонами: культивировался страх перед целыми группами населения (коммунистами, националистами, русскими, «донецкими»). Страх порождал взаимную ненависть, которая в 2014 году выплеснулась на улицы украинских городов, а сегодня проявляется в страшном кровопролитии в Донбассе.
У людей, конечно, были и другие стимулы голосовать за определенных политиков. Некоторые даже читали предвыборные программы кандидатов на должность президента, анализировали деятельность их политических партий, пытались сформировать свое собственное представление о том, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Но осознанно голосующих на Украине (как и в любой другой стране) меньшинство. Большинство руководствуется эмоциями.
Моя покойная бабушка на выборах 2010 года внезапно прониклась самыми теплыми чувствами к Сергею Тигипко. О существовании этого человека она узнала за пару месяцев до выборов, да и все ее «знания» были почерпнуты из рекламных роликов.
Кстати, мне эти ролики тоже понравились. До сих пор помню приятный тембр голоса Тигипко, который вещал из телевизора: «У нас есть плодородные земли, мощная промышленность, образованный и трудолюбивый народ». На экране красовался стройный, харизматичный, уверенный в себе мужчина средних лет. Такого хотелось видеть в кресле главы государства. И многие захотели: на президентских выборах 2010 года за Тигипко проголосовали 13% украинцев, хотя тремя месяцами ранее его рейтинг колебался в районе статистической погрешности.
Это наглядный пример того, как создаются позитивные образы. Но для достижения максимального результата мало объяснить избирателю, за кого нужно голосовать.
Не менее важно объяснить, за кого голосовать нельзя ни в коем случае! Ибо если этот кто-то придет к власти, то со страной вообще и с каждым его жителем в частности произойдут «страшные вещи».
Приведу еще один наглядный пример: 2004 год, выборы третьего президента Украины. Мне тогда было семь лет, но я уже «разбирался» в политике и твердо знал, что голосовать нужно за Януковича. Перспектива победы Ющенко казалась мне ужасной. Наверное, потому что так ее описывала мама: «Произойдет что-то ужасное, может, война начнется».
Перед глазами у меня (я не преувеличиваю!) стояла картинка пылающих городов Донбасса, которые на правах победителя пришли уничтожать «оранжевые». А где-то на Западной Украине мои ровесники наверняка боялись, что на выборах победит «ужасный» Янукович…
Нас учили бояться с пеленок. Из нас готовили будущих избирателей, которые из двух зол должны выбирать меньшее.
А поскольку «их» зло намного страшнее, чем «наше», то выбор очевиден.
Россиянам это знакомо по выборам 1996 года, когда за Ельцина голосовали только для того, чтобы к власти не пришел Зюганов. Ту же стратегию в 1999 году использовал Леонид Кучма, который боролся за президентское кресло с лидером Коммунистической партии Украины (КПУ) Петром Симоненко.
Последний олицетворял собой угрозу «красного реванша». Перспективы его победы некоторых людей приводили в ужас.
Чтобы не быть голословным, процитирую письмо харьковчанина Сергея Воронова, которое газета «День» опубликовала 12 ноября 1999 года:
«Страшно подумать, что они начнут делать, придя к власти… Я, разговаривая с окружающими меня людьми, в основном вижу огромную неприязнь к "красным", но иногда встречаются такие взгляды: Кучма — негодяй, потому что хочет повысить тарифы на коммунальные платежи (мало кто понимает, зачем это нужно, и плюс ко всему во многих сидит совковая привычка не платить по счетам), а террор коммунисты не смогут устроить, мол, им Запад не даст истреблять людей.
К сожалению, есть люди (противники коммунизма), которые на выборы идти не хотят, говоря, мол, все равно Кучма победит. Опаснейшее заблуждение! Комуняки погонят своих сторонников и получат истинное число людей, которые за них голосуют…
У нас очень политизированное общество. Может быть, это не очень хорошо, но сейчас это необходимо, чтобы добить их, доделать то, что не стали доделывать ни Ельцин, ни Кравчук…
Я, к сожалению, не способен оценить людские настроения по всей стране и поэтому уже месяц живу в постоянном страхе, настоящем человеческом страхе… Страхе за себя, за свою жену (какое счастье, что мы еще не успели родить ребенка), за своих родственников и друзей, которые хотят сами за себя все решать, читать что хочется, слушать музыку, которая нравится, лазить по Интернету, высказывать свое мнение, работать и не бояться быть уволенными за то, что не пришли на субботник… Надеюсь, что хоть уехать из этой страны ОНИ позволят…»
«Они» настолько страшные, что под конец письма Сергей Воронов даже боится называть их коммунистами. Я тогда еще под стол пешком ходил, поэтому мне трудно понять, как взрослый и, судя по всему, образованный человек, житель культурного города Харькова мог бояться превращения Украины в «СССР 2.0», где людям запретят пользоваться Интернетом и слушать любимую музыку.
Рискну предположить, что через пять лет Сергей Воронов точно так же боялся победы Януковича. Страшный был человек — бандит, дважды судимый!
Впрочем, Виктора Ющенко его оппоненты тоже демонизировали самым нещадным образом. Очередная избирательная кампания на Украине проходила в атмосфере страха.
При Януковиче произошло триумфальное возвышение радикальных националистов в лице функционеров ВО «Свобода» (организация, запрещенная в РФ — прим. RuBaltic.Ru).
Даже бывшие соратники Виктора Федоровича теперь признают, что Тягнибок и компания брали деньги на раскрутку из партийной кассы «регионалов».
А Янукович тем временем проводил на юго-востоке митинги под лозунгом «Нацизм не пройдет». Была у него идея вывести во второй тур президентских выборов лидера «Свободы», откровенного маргинала, за которого абсолютное большинство украинцев не проголосуют ни при каких обстоятельствах. Вот и пришлось бы голосовать за плохого, но не такого страшного Януковича.
Успех Евромайдана, как ни странно, тоже был замешан на чувстве примитивного страха перед «кровавой бандой». Только в этом случае от людей требовалось не голосовать, а вершить «революцию».
В итоге произошло то, что рано или поздно должно было произойти: политические страхи украинцев породили взаимную ненависть.
Вслед за ненавистью пришла готовность убивать. У людей с искалеченной психикой готовность переросла в потребность.
Какая страна сегодня близка к повторению этого сценария? Мне на ум почему-то приходят Соединенные Штаты, где страх перед реабилитацией «трампизма» приобретает совершенно фантасмагорические формы. Но не будем загадывать. Просто понаблюдаем.
