Вчера стало известно о смерти первого руководителя независимой Беларуси Станислава Шушкевича, одного из подписантов Беловежских соглашений, которые положили конец существованию СССР. Распад Советского Союза вызвал рост национализма в бывших союзных республиках, что привело сегодня к драматическим событиям на Украине. Аналогичным путем могла пойти и ее северная соседка — Беларусь. Геополитически она является замыкающим звеном для «санитарного кордона» русофобских режимов, опоясывающих Россию с запада. Дестабилизация Беларуси, ее превращение во вторую Украину стали бы неизбежным следствием работы США и ЕС по «продвижению демократии» на постсоветском пространстве, иными словами — по отрыву постсоветских республик от России.
Беларусь и Украина: сходства и различия
Беларусь и Украина очень похожи. Обе страны исторически тесно связаны с Россией, а их население преимущественно русскоязычно в быту. Более того, долгое время эти земли рассматривались как исконно русские, и следы общерусского сознания сохраняются у многих местных жителей.
С другой стороны, в обоих государствах в ХХ веке оформились местные национализмы, основанные на этноязыковом противопоставлении России, и именно они стали основой и питательной средой для развития русофобских тенденций.
В то же время есть и существенные отличия. Украинский национализм, заявивший о себе еще в XIX веке, смог пустить глубокие корни в западных и центральных областях Украины.
Страна оказалась расколотой как в ментальном, так и в культурно-языковом плане, что и предопределило будущие конфликты на ее территории.
Вместе с тем сильные, агрессивные и отлично подготовленные националисты Незалежной практически сразу подчинили себе все институты государства, а это, в свою очередь, позволило взять Украину в оборот архитекторам антироссийского санитарного кордона.
Белорусский национализм, напротив, оказался бледной копией украинского «старшего брата» и практически не получил распространения за пределами узкого круга гуманитарной интеллигенции. Это предопределило его крайне узкую социальную базу и низкий уровень поддержки в первые годы независимости.
Первая попытка втянуть Беларусь в западные сети: 1991–1994 годы
4 мая 2022 года ушел из жизни Станислав Шушкевич, председатель Верховного совета Беларуси, один из подписантов Беловежских соглашений и фактически первый глава независимого Белорусского государства.
При нем Беларусь шла примерно тем же путем, что и кравчуковская Украина. В Верховном совете верховодила немногочисленная, но хорошо организованная фракция Белорусского народного фронта (БНФ), которая диктовала идеологическую повестку: именно с его подачи была принята националистическая символика, а белорусский язык стал единственным государственным, что открыло широкое поле деятельности по принудительной белорусизации всех сфер общественной жизни. Сам Шушкевич в БНФ не входил, но явно благоволил такому развитию событий.
Во внешней политике происходило стремительное расширение связей с Западом, а республику начали наводнять иностранные «общественные инициативы», фонды и НКО.
Своеобразным триумфом и лебединой песней Шушкевича на посту председателя Верховного совета стал визит в январе 1994 года президента США Билла Клинтона, которого с помпой встречали в Минске.
Очевидно, если бы Беларусь продолжала двигаться этим курсом, ее будущее было бы печальным: нарастающая конфликтность на идеологической, религиозной и культурно-языковой почве, экономическая и технологическая деградация, бесконечные «качели» между «пророссийскими» и «прозападными» политиками, нарастание геополитических противоречий с Россией — все то, к чему пришла Украина и что в конечном счете взорвало ее изнутри.
Вторая попытка: многовекторные игры
Первые полтора десятилетия правления Александра Лукашенко были отмечены «заморозками» в отношениях Запада и Беларуси.
Курс на интеграцию с Россией и отказ от этноязыкового национализма как основы государственной идеологии, политические реформы, которые в Европе и США были восприняты как «скатывание к диктатуре», бегство из страны или маргинализация многих националистических политиков, выступавших естественными проводниками западных интересов, — все это превращало Лукашенко в неприемлемую фигуру в глазах «цивилизованного мира».
Вместе с тем пробуксовка интеграционных процессов с Россией и накапливание противоречий в двусторонних отношениях, во многом обусловленное страхом белорусского политического класса быть «поглощенным» Москвой, привели к новой попытке сближения с Западом.
Все 2010-е годы в Беларуси прошли под знаком многовекторной политики, вдохновителем и архитектором которой принято считать министра иностранных дел Владимира Макея, а также связанных с белорусским МИД экспертов, объединившихся в рамках площадки «Минский диалог».
Провозвестником новой внешней политики Беларуси стало вступление официального Минска в 2009 году в «Восточное партнерство» — инициативу, антироссийский душок которой был очевиден с самого начала.
После кратковременного похолодания, обусловленного не удовлетворившими Запад итогами президентских выборов 2010 года, белорусская многовекторность вновь расцвела пышным цветом после начала украинского кризиса в 2014 году.
Формально основным смыслом многовекторной политики было балансирование между конкурирующими центрами силы без однозначного присоединения к какому-либо из них, «дружба на расстоянии» со всеми. По факту же это означало резкое усиление западного влияния.
В Беларусь вновь устремились европейские и американские НКО, при поддержке которых активно раскручивались местные «лидеры общественного мнения», продвигавшие прозападно-националистическую повестку.
В информационном поле командные высоты заняли «независимые СМИ» с русофобской риторикой, которые периодически устраивали кампании травли и провокации в отношении лиц с пророссийскими взглядами (в том числе и в отношении автора этих строк).
Атмосфера в Беларуси в этот период начала напоминать Украину эпохи Кучмы или Януковича, при которых государство сохраняло достаточно тесные отношения с Россией, но внутри гражданского общества усиливались русофобские настроения.
Были, правда, и значимые отличия.
Если на Украине с начала независимости процветали националистические парамилитарные формирования, очень быстро эволюционировавшие в сторону откровенного нацизма и впоследствии ставшие ударной уличной силой «евромайдана», а затем и элементом силового аппарата государства, то в Беларуси ничего подобного не было.
Государство всегда последовательно пресекало попытки формирования подобных структур и зачищало их в зародыше.
Это, а также отсутствие конкурирующих с властью олигархических кланов в конечном счете предопределило провал «украинизации» Беларуси в 2020-м году. Попытки организовать уличную герилью потерпели неудачу в первые же дни, а затяжной «мирный» протест так и не смог оказать должного деморализующего эффекта на государственный аппарат и привести к его распаду.
Возможна ли новая «украинизация» Беларуси?
В 2020-м году белорусская власть смогла предотвратить скатывание республики к украинскому сценарию, однако это не значит, что риски остались в прошлом.
Во-первых, результатом «послевыборного» кризиса стало массовое бегство из Беларуси протестно настроенных граждан. Их численность оценивается от нескольких десятков до сотни тысяч человек. Эти люди обижены, обозлены и жаждут реванша, и Запад активно использует эти реваншистские настроения в своей игре против Беларуси и России.
Во-вторых, критического переосмысления внешнеполитического курса, едва не приведшего к катастрофе, так и не произошло. И не просто не произошло: на официальном уровне сам концепт многовекторности остается в силе.
Кроме того, Беларусь пребывает в явном идеологическом вакууме. Белорусский национализм с присущей ему русофобией остается единственной целостной и концептуально проработанной идеологией национального самоопределения, привлекательной для политически активной молодежи.
После 2020 года официальный Минск старается не использовать эти токсичные смыслы, но и не предлагает им внятной альтернативы. Как результат, объявленный в Беларуси Год исторической памяти вновь вращается исключительно вокруг тем, связанных с Великой Отечественной войной, чего явно недостаточно для выработки полноценной национально-государственной идеологии, которая смогла бы противостоять русофобскому национализму и пользовалась бы широкой общественной поддержкой.
Справка RuBaltic.Ru: Страны Запада ежегодно выделяют около 1 млрд долларов и 1,5 млрд евро на работу своих НПО и СМИ на постсоветском пространстве. В 2020 году в странах СНГ за счет этих средств осуществляли свою деятельность свыше 2 тысяч различных НПО и СМИ. Основным направлением их работы являются «очернение» деятельности органов власти государств, проводящих суверенную политику и не приемлющих внешнее управление Запада. Главным итогом этой деятельности становится дестабилизация бывших союзных республик и создание «пояса нестабильности» по границам России, как это уже происходило в Молдове, Беларуси, Казахстане, Киргизии и на Украине.
