Президент России Владимир Путин заявил, что одной из главных задач специальной военной операции является денацификация Украины. Какие национальные батальоны терроризировали местное население и совершали военные преступления в Донбассе? Как мировая общественность отреагировала на предоставленные доказательства пыток, насилия и убийств жителей Украины неонацистами? Есть ли опасность возрождения ультраправой идеологии в Европе? На эти и другие вопросы ответил историк, координатор группы информации по преступлениям против личности, правозащитник Максим ВИЛКОВ в продолжении интервью (первая часть — Историк: Россия должна применить для Украины опыт денацификации ГДР).
— Вы много лет изучали неонацизм на Украине. Не могли бы Вы на каких-нибудь наиболее ярких примерах подтвердить, что для России денацификация — это не идеологическое прикрытие спецоперации, а действительно один из важнейших вопросов наравне с признанием Крыма или перспективой вступления Украины в НАТО.
— У нас есть целая книга на эту тему — «Феномен "Азова". Как украинские неонацисты стали влиятельной политической силой» (полк «Азов» запрещен в РФ — прим. RuBaltic.Ru), — в которой мы рассматриваем весь их путь: от каких-то маргинальных сообществ начала 1990-х годов до того, что сегодня представляет собой развернутая сеть неонацистских организаций. Сегодня это несколько довольно значимых сил, которые постоянно переходят одна в другую.
Есть вооруженные формирования в составе Вооруженных сил Украины (ВСУ), в составе Министерства внутренних дел Украины, которые изначально создавались на добровольческой основе и потом были включены в эту систему.
Самым ярким из них является, конечно, полк «Азов», в котором неонацистская идеология никоим образом не скрывается — ни в символике, ни в лозунгах, ни в воззрениях его руководителей.
К полку «Азов» примыкает развитая сеть гражданских организаций, которые объединяются под общим названием «Гражданский корпус "Азов"». Если полк — это несколько тысяч человек с варьирующимся составом, то «Гражданский корпус "Азов"» — уже десятки тысяч человек. Это мобилизованные люди с активной позицией, которые могут, что называется, остановить любую уличную демократию, каковой долгое время была славна Украина: возможность решать многие вопросы при помощи народного протеста на улице. Сейчас эта опция полностью захвачена неонацистами.
Существует и масса других организаций, за которыми сложно следить, потому что они то возникают, то уничтожаются, то переформировываются. Например, очень знаменитая одно время «С14», которая даже была объявлена террористической и запрещенной в России. Батальон «Айдар» (запрещен в РФ — прим. RuBaltic.Ru), находящийся в составе ВСУ, про который широкой публике недавно открылась чудовищная вещь, о чем специалисты, конечно, знали очень давно. Представителями ЛНР была обнаружена и снята тайная тюрьма, где на протяжении длительного времени содержались люди.
Таким образом, неонацисты входят в состав армейских подразделений, в МВД, в Службу безопасности Украины (СБУ), которая, опять же, известна очень яркими методами содержания в тайных тюрьмах: избиениями, пытками, похищениями людей.
Только что я как раз вспоминал жуткую историю июня 2014 года, когда был похищен мариупольский журналист, редактор газеты «Назад в СССР» Сергей Долгов, которого просто запытали. Он был схвачен под Мариуполем, увезен в Днепропетровск, где содержался в застенках СБУ. При этом СБУ на протяжении месяца сообщала, что с ним все в порядке, все нормально, он жив-здоров и так далее. Через некоторое время его тело было найдено в лесополосе под Днепропетровском. И таких случаев сотни, если не тысячи! Через харьковский специзолятор прошло 3000 человек.
Это только внешняя сторона. Можно еще отдельно рассматривать законодательную сторону, законы, которые принимались за это время.
Поэтому денацификация, избавление Украины от этой идеологии — крайне важная задача, причем не для России, а в первую очередь для самого украинского народа, потому что ничего, кроме страданий, пыток и издевательств, это ему не приносит.
— Вы упомянули, что Россия многократно обращалась по поводу нацизма в международные организации. Я знаю, что Вы по линиям гражданского общества тоже пытались доносить эти факты. Как международное сообщество все эти годы реагировало на проблему украинского нацизма?
— В общем-то, за исключением редких, даже редчайших случаев, никак. Эта тема полностью игнорировалось. Хотя мы знаем, что в прошлом году состоялся громкий скандал в Германии. Ряд журналистов, общественников и политиков левых взглядов обратился к правительству по поводу того, что немецкие неонацисты имеют активные связи как раз с полком «Азов». Они туда приезжают проходить боевую службу, обмениваться опытом; этакий «неонацистский интернационал», если хотите.
Соответственно, на парламентских слушаниях были представлены эти факты, и правительство Германии сказало, что нет, ребята, у нас таких данных нет, мы ничего не знаем, и это все выдумки, этого не может быть. То есть какое-то привлечение общественности, гражданского общества, да, оно было. В небольшом объеме, но было.
Но привлечь к этому внимание международных структур общими усилиями всех, кого только можно, удалось, пожалуй, лишь два раза, по чудовищным случаям.
Это, если мы вспомним, доклады Amnesty International и Human Rights Watch по поводу батальонов «Торнадо» (запрещен в РФ — прим. RuBaltic.Ru) и «Айдар» и преступлений, которые они совершали в течение 2014 года на территории Донбасса.
В остальном — ну как здесь сказать. Дело в том, что Европа не реагировала и не реагирует даже на то, что происходит в ней самой. Например, на то, что творится в Прибалтике: в Латвии, Литве и Эстонии. Она на эти вещи не обращает внимания. Тем более она безразлична к тому, что существовало и существует на Украине.
— Если Вы заговорили об исключениях, то, я помню, несколько лет назад Конгресс США признал нацистским полк «Азов» и запретил поставлять ему оружие. Что это был за сбой в системе? Они просто не доглядели, или там есть какие-то силы, которые в самом деле считают, что сдерживание России имеет пределы?
— Вообще, гражданское общество в странах Запада — это довольно действенный механизм. Через него многое можно сделать и многого добиться, и в том числе по приведенному примеру. Потому что такие вещи скрыть очень сложно.
Надо иметь весьма специфический взгляд, которым обладают европейские политические функционеры, чтобы не заметить, что говорят, как выглядят, под какими знаменами ходят представители того же самого «Азова».
То есть они никаким образом не скрываются.
— Вы наверняка видели новость о том, что Facebook (принадлежит компании Meta, признанной в РФ экстремистской организацией — прим. RuBaltic.Ru) сделал исключение в своей политике борьбы с языком ненависти для слов ненависти о России и русских. В связи с этим у меня вопрос: у Вас нет опасения, что сейчас радикальный национализм, неонацизм на Украине будет легитимирован на Западе как допустимое средство борьбы с Россией? То есть не просто будут закрывать на него глаза, а сделают его системным явлением, будут его поддерживать официально?
— Конечно, такая опасность есть. Это очень плохо даже не для России и Украины, а в первую очередь для Европы. Потому что таким образом завершится процесс демаргинализации неонацистских организаций, и они смогут получить второй шанс в Европе.
Сегодня неонацистом в Европе быть нехорошо — ты никогда не добьешься политического будущего.
Мы можем вспомнить пример Мари Ле Пен, которая фактически была вынуждена публично порвать с наследием своего отца для того, чтобы выйти из маргинальной партии и войти в мейнстримные политики. Для этого ей понадобилось осудить многое из того, что он говорил и делал.
Демаргинализация идет уже давно, и в свете данного решения Facebook и всей этой общей антироссийской истерии, которой сегодня охвачено европейское общество, легитимация неонацизма вполне возможна.
— Вам не кажется, что этот процесс сегодня уже идет в связи с отправкой добровольцев на Украину, которую бурно поддерживают европейские страны? Они же в курсе, что эти добровольцы в основном ультраправые? И в 2014 году в Донбасс ехали ультраправые из Европы, и сейчас очевидно, что это так. И тем не менее это поддерживается.
— Я здесь могу только согласиться: да, этот процесс идет, да, они не могут не видеть, что едут только ультраправые. Как раньше они ездили сюда, так ездят и сегодня. И то, о чем я упоминал, о чем задавались вопросы в Германии в прошлом году, продолжается и сейчас — это факт. И они там получат боевой опыт, они там обзаведутся новыми связями, каналами получения оружия. Это может стать фактором очень серьезной дестабилизации в Европе.
Я много лет говорил, что поддержка странами ЕС политики Украины, политики Прибалтики подрывает все европейские ценности, все то, чем была важна Европа для мира.
Свобода, демократия, равенство — все эти прекрасные вещи под угрозой.
