Минувший год ознаменовался заметным усилением влияния России в Африке. Российское присутствие на «Черном континенте» чем дальше, тем больше беспокоит Европу, бывшие колониальные империи которой стремятся к сохранению позиций в своих бывших африканских колониях. Чем Россия занимается в Африке и зачем ей нужно присутствие в Мали, Центральноафриканской республике (ЦАР) и других африканских странах, аналитическому порталу RuBaltic.Ru рассказал российский журналист, исследователь Африки Эдвард ЧЕСНОКОВ.
— Г-н Чесноков, Евросоюз согласовал введение санкций против Мали и против ЧВК «Вагнер» с формулировкой «за подрыв процесса демократической передачи власти». Что случилось в Мали и при чем здесь ЧВК «Вагнер»?
— Начнем с того, что организации под названием ЧВК «Вагнер» юридически не существует, и с таким же успехом Евросоюз мог бы ввести санкции против Деда Мороза за то, что наслал холод на Европу и увеличил спотовую цену российского газа.
Что на самом деле происходит в Мали?
Продолжается процесс деколонизации Западной Африки, а вместе с тем и попытки европейских держав этот процесс затормозить.
Большинство стран региона освободилось еще в 1950–1960-е годы при решающем содействии Советского Союза. Однако до сих пор основные колониальные игроки в регионе — Великобритания и прежде всего Франция — занимают там ключевые позиции.
Например, вся финансовая система Западной Африки фактически находится под контролем Франции. В 14 странах региона, включая Мали, денежная единица — различные формы так называемого «франка КФА».
Эта аббревиатура сначала расшифровывалась как «французские колонии Африки», а сейчас — как «финансовые сообщества Африки», но как ее ни называй, колониализм сохраняется в самом системном дизайне валютной зоны КФА: порядка половины своих валютных резервов страны этой зоны обязаны хранить в государственном казначействе Франции.
Как бы добровольно, но у Запада все «как бы добровольно». И Югославия умоляла американцев, чтобы ее подвергли гуманитарным бомбардировкам, и санкции они вводят по просьбам российских трудящихся.
А ведь, как вы понимаете, финансовая система — ключевой элемент суверенитета. Без управления кредитно-денежной политикой страны нет независимости. То есть эти санкции — отчаянная попытка Европы защитить свою колониальную систему.
— Россия чем дальше, тем больше присутствует и в западной Африке, и в центральной Африке. В Европе, в свою очередь, чем дальше, тем больше нервничают по этому поводу и задаются вопросом: а что, собственно, Россия там делает? Чем она занимается в Африке?
— Россия в Африке занимается экспортом стабильности. Причем делает это законно, в соответствии с нормами международного права.
Никто не звал американцев в Ирак, никто не звал американцев в Афганистан — Россию в Африку звали. Она присутствует там вполне легитимно, по приглашению местных правительств. Россияне работают в Африке на основании межгосударственных соглашений. Между Министерствами обороны России и Центральноафриканской республики (ЦАР), например.
В чем проблема Европы?
В том, что Франция за 60 лет после предоставления независимости своим «африканским департаментам» так не смогла навести там элементарный порядок.
В Западной и Центральной Африке происходит война всех против всех. Происходят массовые убийства христиан, которые в ряде африканских стран составляют заметный процент населения.
Представителей других конфессий тоже убивают, но если за мусульман, например, заступается президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, то у христиан в регионе вовсе нет никакой защиты. Христиане в ЦАР берут в руки оружие, создают ополчения.
Я брал интервью у лидера одного из таких отрядов — его зовут Максим Моком: он мне говорил, что жителям региона нужно присутствие России во избежание дисбаланса и доминирования какого-то одного мирового игрока (в данном случае Елисейского дворца).
Это при том, что Франция вкладывает огромные ресурсы в свою «мягкую силу» в Африке. Дети местной элиты учатся в Париже, владеют недвижимостью на Лазурном берегу…
Тем не менее в Мали, в ЦАР и соседних странах у обычного населения преобладают не профранцузские, а пророссийские настроения. Потому что Россия за три года смогла добиться в центральной и западной Африке того, чего Франция не смогла за 60 лет.
Только после прихода российской дипломатии и российских военных там наметилась какая-то динамика в сторону прекращения вечной войны.
Самый показательный, можно сказать, модельный пример российской деятельности — это Хартумские соглашения 2018 года между президентом ЦАР и повстанцами, которые стали первым реальным шагом к примирению в республике. Они были заключены при посредничестве России.
— В Мали находится международный миротворческий контингент ООН, в котором обильно представлены страны НАТО, и деятельность этого контингента генерирует довольно нелепые международные новости. Последнее, в связи с чем упоминался этот контингент: эстонские военные обстреляли британских союзников, перепутав их с террористами…
— Это такой асимметричный ответ прибалтов на хулиганства, которые творили британские туристы, до пандемии приезжавшие в Ригу на Рождество.
— Да, у британцев в Риге сложилась традиция мочиться на «Милду» — Памятник независимости Латвии.
— Именно. Принципиально иначе, чем пьяные британцы в Риге, этот миротворческий контингент в западной Африке себя не проявляет.
В той же Прибалтике прекрасно знают, как в такие международные контингенты попадают. Служба в таких международных формированиях прекрасно оплачивается — в самые короткие сроки можно на машину накопить.
Уровень коррупции в прибалтийских армиях — вещь известная; неудивительно, что по их квоте в «голубые каски» попадают самые большие авантюристы в плохом смысле слова, которые знают, кому, сколько и куда «занести», чтобы попасть на хлебное место.
Понятно, что в жизни людей с такими моральными качествами нет места подвигу, зато есть место наживе и получению максимального удовольствия от жизни за счет выгод своего служебного положения.
В этом отношении российские частные военные компании куда более нравственны. Почему? Потому что там не нужно никому давать взяток, чтобы туда попасть. Ты просто выбираешь для себя этот путь и становишься, как они говорят, «туристом».
И в том числе поэтому российские военспецы в Африке, чья численность весьма невелика, добиваются лучших результатов, чем эти раздутые коррупцией «голубые каски».
В одной МИНУСМА (миссии ООН по поддержанию мира в Мали с 2013 года) — около 15 тысяч человек; так где же мир в Мали?
На Западе о коррупции вообще много говорить не принято: у них вся коррупция — в России. Была же еще история с «голубыми касками», которые во франкофонной Африке насиловали малолетних африканок. С учетом ужасающей бедности и беззащитности местного населения эти «голубые каски» заведомо понимали, что никто не сможет пожаловаться, и они останутся безнаказанными.
Это, опять-таки, к вопросу о моральном уровне личного состава.
Отсюда постоянные попытки западных СМИ обвинить в аналогичных преступлениях российских военнослужащих в странах Африки.
Понятно, что за 50 баксов там любой деревенский житель вам расскажет не только про изнасилования, а про то, что он зеленого дракона ногами топтал, однако ничего подобного тому массиву доказательств, что собран по преступлениям «голубых касок», по россиянам никто предъявить не может.
— Российское присутствие в Африке все сильнее раздражает Европу. Может ли оно стать основанием для введения новых санкций против России?
— Вполне допускаю: как против России, так и против африканских стран, которые с ней сотрудничают. Но это и хорошо.
Это приведет к тому, что финансовая система этих стран будет отвязываться от своих бывших метрополий в Европе.
Россия в этом плане уже достаточно сильна, чтобы предложить международным партнерам свою альтернативу — карту «Мир» или СПФС (российская система передачи межбанковских платежей — наш аналог SWIFT).
Так что пусть вводят санкции — тем самым они лишь закрепят там российское присутствие.
Русский язык в ЦАР уже преподается в школах, а с 2022 года — и в вузах.
Пока некоторые бывшие советские республики борются с русским языком, в Африке его учат и используют во все новых сферах.
— Зачем мы вообще присутствуем сейчас в Африке? Ведь Советский Союз в свое время очень активно шел в Африку, а потом столь же быстро оттуда уходил, оставляя там советское имущество, советские инвестиции. С тех времен у многих людей остался вопрос: а зачем все это было, зачем нам надо было вообще идти в Африку? Сейчас Россия возвращается в Африку. У людей неизбежно возникнут вопросы: неужели советского опыта было мало?
— Тут надо понимать, что во многих аспектах советская политика в Африке была предельно прагматична. Схожую с советской политику сейчас проводит Китай. У них есть такая практика, как связанные кредиты. То есть Китай дает какой-либо африканской стране деньги, но по сопровождающим кредит дополнительным соглашениям: железную дорогу в африканской стране проектируют китайские инженеры, строят китайские корпорации, кладут рельсо-шпальную решетку китайского производства и так далее.
То есть африканская страна получает объект инфраструктуры, но деньги остаются в экономике КНР. А если африканская страна не сможет вернуть долг (что практически неизбежно), то Китай может его получить «натурой» — концессиями на добычу полезных ископаемых, скажем.
Только мало кто знает, что эта схема работы с Африкой была перенята Китаем у СССР.
Молодая африканская народно-демократическая республика брала у СССР кредит и под этот кредит обязывалась покупать у СССР грузовики «Урал». У завода в Миассе Челябинской области стабильные заказы, у его рабочих — трудовой рубль. Чем плохо?
Оружие советское под советские кредиты массово покупали. Наш автомат Калашникова в символике трех африканских стран присутствует.
Или еще пример: сейчас уже все забыли, что бокситы в Гвинее добывались Советским Союзом.
СССР построил там бокситодобывающий комплекс, и потребности советской алюминиевой промышленности в сырье покрывались за счет гвинейского сырья: по условиям советского кредита, Гвинея отдавала нам половину добываемых бокситов.
Это 1960–1970-е годы. А сегодня тем комплексом, к слову, владеет «РусАл».
Другое дело, что политика СССР в Африке в самом деле была крайне непоследовательна. Об этом тоже можно долго говорить.
Советский Союз договаривается с Сомали о строительстве военной базы под Берберой, но потом в соседней Эфиопии происходит социалистическая революция, начинается война за пограничную территорию Огаден между Эфиопией и Сомали. И СССР, чтобы сделать приятное эфиопским товарищам, начинает им помогать, из-за чего ссорится с Сомали, и приходится в срочном порядке эвакуировать базу под Берберой.
Доходило до того, что советские военные инструкторы во время Огаденской войны 1977–1978 годов обучали эфиопов, которые на американской технике оборонялись от сомалийцев, наступавших на советской технике, будучи ранее обученными теми же самыми инструкторами.
Тем не менее, несмотря на подобные исторические анекдоты, нельзя упускать из виду главное.
Россия единственная из великих держав Европы никогда не занималась колонизацией Африки, зато на самых разных этапах своей государственности — Российская Империя, Советский Союз, современная Россия — помогала африканским народам освободиться от колонизаторов.
При Александре III и Николае II в конце XIX века Россия помогала Эфиопии организовать регулярную армию, поставляла оружие и боеприпасы. Русские казаки воевали вместе с эфиопами против итальянских захватчиков в битве при Адуа в 1896 году.
То есть русское присутствие в Африке — это не чисто советская традиция. Это традиция исторической России.
