Вялотекущий миграционный кризис на границе Беларуси с Польшей и Литвой, который тянется с лета этого года, неожиданно резко обострился. Несколько тысяч мигрантов скопились в районе пограничного перехода Брузги — Кузиница и пытаются прорваться на польскую территорию. Литва в связи с происходящим на белорусско-польской границе объявила о введении чрезвычайного положения в пограничных с Беларусью районах. К чему может привести очередное обострение в белорусско-европейских отношениях?
С чего все началось?
В июне власти Литвы заявили о резком росте количества нелегальных мигрантов, которые пытаются пересечь белорусско-литовскую границу. Официальный Вильнюс поспешил обвинить белорусские власти в организации транзитного канала для нелегалов с целью шантажа Европейского союза.
Белорусские власти, со своей стороны, обвинили ЕС в нежелании сотрудничать в сфере охраны границы. Более того, Минск приостановил свое участие в договоре о реадмиссии, мотивируя это тем, что в условиях санкций, вводимых ЕС, Беларусь не обязана прикрывать Европу от потока нелегалов.
Для урегулирования ситуации белорусские власти настаивают на прямом и равноправном диалоге с ЕС, что означало бы фактическое признание белорусского руководства со стороны европейских государств.
Однако пока подобное «принуждение к сотрудничеству» результатов не принесло — ЕС по-прежнему не желает разговаривать с белорусской властью, считая, что итоги прошлогодних президентских выборов нелегитимны.
На этом фоне миграционный кризис на границе Беларуси и ЕС обрел затяжной характер. После того, как Литва приняла контрмеры против идущего из Беларуси трафика нелегалов и начала укреплять свою границу, значительная часть миграционного потока переместилась на польское направление.
Реакция Варшавы была предсказуемой: стягивание войск к границе, требования к ЕС, НАТО и США вмешаться в ситуацию, обвинения Минска в «гибридной агрессии».
Учитывая традиционный воинственно-крикливый стиль «восточной политики» Польши, особенно при нынешней правящей партии «Право и справедливость», ситуация вокруг пограничного кризиса начала накаляться. Впрочем, в нагнетании не отставал и Минск, который также начал активно использовать в своей риторике тему «польской угрозы», хотя до августа 2020 года старался этого избегать.
Интересы сторон
В рамках разворачивающегося конфликта стороны преследуют собственные цели.
Для Беларуси, как отмечалось выше, миграционный кризис выступает инструментом принуждения ЕС к сотрудничеству.
В Минске особо не скрывают, что «восточный поворот» во внешней политике и разрыв отношений с Западом носят вынужденный характер и обусловлены несговорчивой позицией последнего.
Стратегический курс на многовекторность, которая воспринимается как гарантия белорусского суверенитета, остается неизменным. Однако, учитывая, что Запад пока не желает добровольно садиться за стол переговоров, Беларусь пытается продемонстрировать свою незаменимость для Европы и то, что плохие отношения с Минском чреваты существенным ущербом для самих европейских стран. Миграционный вопрос и стал той ахиллесовой пятой, которую белорусская сторона пытается использовать в своих интересах.
Очевидно, расчет делается на то, что либеральная миграционная политика давно стала серьезным раздражителем внутри ЕС, и европейские власти постараются закрыть численно небольшой, но информационно шумный канал нелегалов из Беларуси, договорившись с официальным Минском.
Пока эффект получается скорее противоположный желаемому.
В Европе рассматривают белорусскую миграционную тропу как искусственно организованную «токсичным авторитарным режимом» и как элемент «гибридной войны», которую Минск ведет с подачи Москвы. Налаживанию белорусско-европейского диалога это явно не способствует.
Для Литвы и Польши кризис на границе с Беларусью — прекрасный повод привлечь к себе дополнительное внимание и повысить свои ставки в европейской игре.
Литва давно превратила «угрозу с Востока» в свой основной «бизнес» в европейской политике, инструмент выбивания дополнительного финансирования и максимизации своего влияния на европейские дела.
С Польшей все еще сложнее. Это страна с амбициями регионального восточноевропейского центра, которая весьма ревниво относится к доминированию в ЕС Германии и других стран «Старой Европы». Результатом этого становится фрондерское, конфронтационное поведение Варшавы в рамках ЕС, которое привело к, пожалуй, самому глубокому кризису в польско-европейских отношениях.
В то же время Польша критически зависит от европейских субсидий, и Брюссель уже начал использовать финансовый рычаг для укрощения своего строптивого союзника.
Раздувание кризиса на границе с Беларусью, да и в целом провоцирование напряженности на восточной границе ЕС выгодно Варшаве, поскольку это позволяет ей играть роль «восточного форпоста» Европы и за счет этого выступать практически на равных с Берлином или Парижем.
Геополитические тяжеловесы стараются не вовлекаться
Россия, ЕС и США реагируют на происходящее весьма сдержанно, ограничиваясь выражениями дежурных озабоченностей и вялыми дипломатическими пикировками.
По всей видимости, между геополитическими тяжеловесами сложился негласный консенсус: поддерживать статус-кво и не идти на обострение на пограничных территориях.
В настоящее время Брюссель, Москва и Вашингтон в большей степени сосредоточены на внутренних проблемах, или их внимание переключено на другие регионы. Для США, к примеру, главный внешнеполитический приоритет — нарастающее противостояние с Китаем.
Польша для ЕС и Беларусь для России играют во многом сходные роли — младших союзников, но при этом союзников сложных и своенравных, склонных к самодеятельности, которые периодически создают неприятности для «патронов». Очевидно, миграционный кризис на польско-белорусской границе относится к разряду такой «самодеятельности».
Именно поэтому Россия и ЕС стараются оставаться в роли сторонних наблюдателей. Которые, однако, внимательно следят за происходящим и будут готовы вмешаться, если ситуация начнет выходить из-под контроля.
