Румынский экспансионизм впервые открыто перешагнул молдавскую границу. Партия AUR (Альянс за единство румын), выступающая за ликвидацию Республики Молдова, заняла офис на одной из улиц в центре Кишинева. В планах финансируемого и направляемого из Бухареста формирования войти в парламент и правительство Молдовы. Эффект и настоящее значение этого события можно осознать, если представить себе, например, появление в Калининграде политического движения за присоединение региона к Германии.
Экспансия без единого выстрела
Партия AUR в самой Румынии является новичком. Политформирование появилось в 2019 году на базе Движения-2012, общественной организации сторонников «унири» — поглощения Бессарабии (так унионисты называют Молдавию) Румынией.
Создатель Движения-2012 Георге Симион вырос из уличного активиста с мегафоном и флагами в политического трибуна, и на парламентских выборах 6 декабря прошлого года возглавляемая им AUR заняла 47 мандатов в 465-местном румынском парламенте. Более того, Симиону удалось провести в парламент Румынии несколько жителей соседней Молдавии, среди которых выделяется Борис Волосатый — бывший директор одного из элитных кишиневских учебных заведений.
Вскоре после этой победы Симион пообещал «перейти Прут» и расширить ареал партии AUR за счет жителей Бессарабии. Сделать это лично Георге Симиону проблематично: в Республике Молдова румынский политик еще в 2018 году был объявлен «нежелательной персоной» и ему запретили въезд в страну до 2023 года.
Накануне открытия филиала своей партии по молдавскую сторону Прута Симион попробовал прорваться через границу.
Там его ожидаемо встретили и не впустили молдавские пограничные полицейские.
«Я вернулся на эту таможню, откуда меня выслали в августе 2018 года, а после этого в октябре 2018 года я получил запрет на въезд в страну, который оспорил в суде. Теперь я приехал как официальное лицо румынского государства. Надеюсь, что мне позволят перейти Прут», — возмутился в прямом эфире лидер румынских унионистов, но никакого эффекта не последовало. Он провел на границе всю ночь и, убедившись, что граница для него по-прежнему закрыта, вернулся в Бухарест.
Несмотря на эти затруднения, неделю с небольшим назад AUR все же перешла Прут. 27 марта члены партии во главе с румынскими делегатами и Борисом Волосатым открыли партийный офис на одной из центральных улиц Кишинева.
Как заявили участники церемонии, они приложат все силы, чтобы в не столь отдаленном будущем Республика Молдова вошла в состав Румынии.
Для этого они намерены принять участие в досрочных парламентских выборах в этом году, а также во всех предстоящих избирательных кампаниях, популяризуя и пропагандируя идею присоединения Молдовы к соседнему государству.
Дату открытия офиса выбрали неслучайно. Это 103 годовщина присоединения Молдавской демократической республики к королевской Румынии, имевшего место в 1918 году, по итогам голосования тогдашнего молдавского парламента Сфатул Цэрий и оккупации страны румынскими войсками.
Таким образом, AUR стала первой румынской унионистской партией, получившей официальный статус на территории Молдовы, со всеми возможностями агитации, пропаганды, избрания в органы законодательной и исполнительной власти, продвижения своей заявленной политической цели — уничтожения молдавской государственности любыми доступными способами.
Аналогов у такого события на постсоветском пространстве попросту нет. Можно представить, что чем-то похожим стало бы появление в Литве финансируемой из Польши партии, выступающей за поглощение государства Варшавой. Или регистрация в Калининграде финансируемой из Германии партии, которая бы на всех выборах открыто выступала за отделение региона от Российской Федерации и присоединение к ФРГ.
Униря как предчувствие
Унионизм оставался одной из характерных черт молдавского политического пространства еще с момента обретения страной независимости в 1991 году, а может, и ранее. Сама идея растворения молдавской государственности в румынской в ходе так называемой «унири-единения» проходила красной нитью на митингах Народного фронта, страницах националистического издания «Литература и искусство», которые сопровождали процессы бурного роста национального самосознания у городской интеллигенции Молдавской ССР в конце 80-х и начале 90-х годов.
Однако в молдавской политике унионизм довольно быстро загнали в разряд маргинального учения, количество сторонников которого даже в самые тяжелые годы едва достигало 15–20% населения страны. Бытует мнение, что без прямой финансовой и организационной поддержки со стороны Румынии количество идейных унионистов в Республике Молдова стало бы еще меньше.
Однако довольно скоро унионизм в Молдавии из политической идеологии стал источником доходов.
Партийные деятели из крайне правых партий, возвестившие своим идеалом унирю с «мамой-Румынией», получали надежное финансирование из Бухареста по линии сначала румынского Министерства иностранных дел, а потом еще и Министерства румын отовсюду, департамента по делам зарубежных румын и так далее.
Поддержка не ограничивалась деньгами. Бухарест укреплял такие политформирования своими консультантами, журналистами, советниками, которые зачастую оказывались сотрудниками румынской Службы внешней разведки SIE под прикрытием.
Впрочем, даже для самых оголтелых молдавских унионистов идея унири была лишь денежной трубой. Благодаря ней у них с соратниками появились бизнесы, прекрасные особняки на кишиневской «Рублевке», возможность оплатить своим детям учебу на Западе.
В то же время нещадная финансовая эксплуатация унионистской идеи в Молдавии не прошла незаметно для электората.
Доля симпатий к Румынии и желания слиться с ней серьезно снижалась все последние годы.
Потому что записные молдавские унионисты скрывали под громкими лозунгами банальное желание обогатиться на «братской» румынской помощи.
В последнее время эта ситуация перестала устраивать Бухарест. Нынешняя румынская администрация в лице Национал-либеральной партии и президента Йоханнеса провозгласила курс на консолидацию зарубежных румын.
Соседняя Молдова, родственная с точки зрения языка и культуры, стала полигоном для отработки технологии.
Позже по ней Бухарест может строить отношения с анклавами румын в Северной Македонии, Болгарии и других странах Балканского региона.
Молчание ягнят
Несмотря на масштабное значение появления антигосударственной румынской партии в Молдове, кишиневские политики отреагировали на это событие с удивительной толерантностью.
Местный политикум традиционно разделен надвое. С одной стороны различные проевропейские, прозападные партии, в которых записное стремление к западноевропейскому либерализму накладывается на румынский национализм, традиционализм, консерватизм и местами русофобию. Из этих рядов происходят президентская партия PAS («Действие и справедливость») и ее союзники в парламенте Платформа DA («Достоинство и правда») и PUN (Национальный союз Молдовы).
С другой стороны — так называемые промолдавские партии, в которых местный традиционализм густо замешан с молдавским национализмом, религиозностью и местами демонстративной русофилией. В этот список можно отнести Партию социалистов Республики Молдова (ПСРМ), которая объявила себя главным борцом с распространением унионизма в Молдавии. ПСРМ вместе с партией ШОР формирует в парламенте правящую коалицию.
Ни первые, ни вторые никак не отреагировали на появление в Кишиневе румынской AUR.
Поведение прозападных политформирований отчасти понятно. Молдавский президент Майя Санду всю свою внешнеполитическую деятельность строит на «особых личных» отношениях с президентом Румынии Клаусом Йоханнесом. В результате этой дружбы Бухарест предоставил Кишиневу более 70 тысяч доз вакцины от коронавируса и обязался предоставить еще 130 тысяч единиц.
Более того, Йоханнес подписал указы о выделении молдавским СМИ более 200 тысяч евро для оказания активной поддержки президента Санду и популяризации евроинтеграции.
Во-вторых, отношения президентской PAS в молдавском парламенте с союзной Платформой DA окончательно испортились. Политическая партия, способная в новом парламенте поглотить голоса бывших союзников и занять их место, стать предсказуемыми и надежными партнерами в администрации молдавского президента, только приветствуется.
Наконец, не стоит забывать, что сама Санду — идейная унионистска.
«Я поддерживаю идею объединения Молдовы и Румынии. Для Молдовы это решение затянувшегося кризиса. Если бы прошел соответствующий референдум, я бы голосовала на нем "за"», — заявляла еще кандидат на пост президента Майя Санду в разгар президентских выборов в ноябре прошлого года.
Объяснить молчание считающихся пророссийскими социалистов экс-президента Игоря Додона куда сложнее. Отчасти это объясняется тем, что пророссийскость социалистов во многом фальшивая.
В самой Партии социалистов с десяток депутатов обладают румынским гражданством и не отказались от него по требованию Додона даже тогда, когда тот был еще президентом.
«Что поделать, если в румынском посольстве отказываются принимать паспорта обратно?», — объяснял неловкую ситуацию в ходе одной из телепередач Игорь Додон.
В бытность главой государства лидер социалистов отказался от антирумынской риторики и во многом старался наладить дружественные отношения с румынским и украинским руководством. Не вышло. Бухарест не собирался прощать Додону заявления о праве молдавской нации на жизнь, а Киев — о том, что Крым фактически принадлежит России.
Несмотря на эти дипломатические неудачи, бывший президент и после ухода с высокой должности не торопится менять свои внешнеполитические лозунги на более соответствующие имиджу лидера «пророссийской» партии.
Кроме того, Додон надеется, что AUR сумеет отобрать часть голосов не только у Платформы DA, но и у пропрезидентской PAS. С этой целью Додон даже не стесняется поощрять идейных оппонентов. Близкий к экс-президенту социологический центр iData опубликовал в начале апреля «исследования», согласно которым политическая поддержка унионистов в Молдове выросла с традиционных 15–20% до рекордных 40%.
Таким образом, все активные игроки молдавской политики надеются, что смогут использовать активизацию румынских унионистов в своих интересах.
Разобщенность молдавских политических сил даже по такому фундаментальному вопросу, как сохранение государственности, играет на руку прежде всего непосредственным бухарестским кураторам «унири».
Ранее они вынуждены были прибегать к услугам местных «павликов морозовых», которые маскировали унионистские лозунги другими, более миролюбивыми. Например, о евроинтеграции через присоединение к соседнему государству. Или о небывалом экономическом процветании, которое якобы ждет молдаван в Румынии.
Теперь же румынская AUR сможет открыто работать над продвижением своей цели, поглощая электорат и ресурсы нескольких десятков местных унионистских партий.
Этого будет достаточно, чтобы обзавестись двумя десятками мандатов в новом созыве парламента, выборы в который могут пройти уже в этом году.
